Рафаэль Сабатини - Каролинец

• Название: Каролинец
• Автор: Рафаэль Сабатини
• Жанр: Исторические приключения

---

Мендвилл долго смотрел на нее испытующим взглядом, потом, будто найдя ответ на какой-то мысленный вопрос, принял смиренную позу и загнусавил голосом Нилда:

– Мадам, надеюсь, я тебе не помешаю. Мне велели обождать здесь майора Лэтимера.

Она издала возглас гнева и нетерпения:

– О! Неужели снова этот фарс? А как же ваше обещание, как же слово чести, которое вы мне дали, что не вернетесь в Чарлстон и не будете поддерживать связь с моим отцом до конца войны? Я вас не выдала, а вы солгали, приехали, а значит, солгали и во всем остальном. Значит, ложью было и то, что вы приезжали исключительно из-за больного отца. Мои предположения были верны, и доказательством тому ваше возвращение. Вы – шпион! И вы сделали меня своей соучастницей. Соучастницей шпиона!

– Миртль! Ради Бога! – заговорил он нормальным голосом.

Но она негодующе продолжала:

– А мой отец потворствовал всему этому, не заботясь ни о моих чувствах, ни о моей чести.

Он слегка наклонил вперед голову и сказал спокойно:

– Ваш отец – ворноподданный короля.

– Да, он верен королю, и больше ни единому человеку на свете. – Миртль подошла к стулу и бессильно опустилась на него. – О Господи! Вы оба воспользовались моей глупостью. Теперь я понимаю, кем была. Несчастная дура!

Он приблизился к ней сзади и положил руки на спинку стула. Руки его, как и лицо, были окрашены чем-то коричневым. Он легонько дотронулся до ее плеча, она вздрогнула и отпрянула. Ошибиться было невозможно – его прикосновение вызывало у нее омерзение. Миртль тотчас встала, повернувшись к нему лицом.

– Ваша наглость зашла так далеко, что вы пришли сюда, в этот дом! Что вам здесь надо?

Пристально уставившись на нее, Мендвилл ответил вопросом на вопрос:

– А вы не знаете, почему я здесь? Это не ваша затея?

– Моя затея? Безумец!

– Вы ничего не говорили вашему мужу о Джонатане Нилде?

– Я? – изумилась Миртль. – Жаль, Господь не надоумил меня это сделать.

– Вы уверены, что каким-нибудь неосторожным словом…

– Да, уверена. Уверена! – Негодование и нетерпение смешались в ее восклицании. – Однажды я даже солгала в присутствии мужа, вынуждена была солгать генералу Молтри. Он спросил меня, встречала ли я вас – то есть, Нилда – в отцовском доме, и я призналась, что встречала, но притворилась, что вы не вызвали у меня никаких подозрений. О! – она стиснула руки. – Вы потеряли всякую совесть и стыд…

– Совесть, – невесело усмехнулся Мендвилл. – Я пришел не по собственной воле, уверяю вас. Мне предложили прийти, и я не посмел отказаться – меня все равно привели бы насильно. Фактически, меня вынудили.

– Кто вынудил? – спросила она, затаив дыхание.

– Ваш муж. Приглашение исходило от него. Я вообразил… впрочем, это не играет роли. Выгляните в окно, и вам станет ясно, как обстоят дела в действительности. В саду вышагивает часовой с примкнутым штыком. Гарантия, что я не выпрыгну в окно. Они, очевидно, подозревают, что я не совсем табачный плантатор. Но раз вы утверждаете, что не проговорились, я спокоен. У них нет никаких доказательств, и, полагаю, я смогу убедительно разыграть свою роль.

– Разыграть роль?

– Квакера Нилда.

Миртль безрадостно рассмеялась.

– Вы думаете, вам позволят ее играть? Вы думаете, я и теперь, когда вы нарушили свое обещание, по-прежнему буду молчать и обманывать своего мужа?

– А как же иначе?

– Что вы сказали? – поразилась она.

– Ну, да. Как же иначе? Неужели вы теперь осмелитесь меня выдать? Осмелитесь? Разве вы не понимаете, что, сделав это, выдадите себя? Вы признаете себя соучастницей. – Мендвилл подождал эффекта, произведенного на нее этими словами, и вроде бы нехотя пояснил, что он имел в виду: – Вы признали, что встречали Нилда в доме отца. Никто вам не поверит – и в первую очередь муж, – что вы меня тогда не узнали. Какие они могут сделать выводы из вашего умолчания? И что они подумают о ваших постоянных визитах к отцу? Приверженность сэра Эндрю английскому королю слишком хорошо известна. Миртль, дорогая моя, подумайте хорошенько, что вы делаете, прежде чем бессмысленно погубить нас обоих. Ведь вы наверняка погубите себя вместе со мной, а возможно, потянете за собою и мужа. Чего вы этим добьетесь? По-моему, это весомое соображение, и если у вас нет никаких других, не отметайте его – по крайней мере, заведомо. Обдумайте все, прежде чем совершить непоправимое.

– Боже Всевышний! – вырвалось у нее. – Вы подло заманили меня в ловушку!

– Но дорогая! – Мендвилл пожал плечами и меланхолично улыбнулся, – не стоит сгоряча бросаться такими словами…

– Я хранила молчание и пощадила вашу жизнь, а вы за добро отплатили мне злом.

Он решил, что пришло время напомнить:

– Мне казалось, вы возвращали старый долг, поняв, что это – самое малое, чем вы мне обязаны. Вы уверены, что вернули этот долг сполна?

– Абсолютно. Так же, как и в том, что не собираюсь больше лгать.

– В этом нет необходимости, – холодно заметил Мендвилл, – вы и так запутались настолько, что спастись уже не удастся ни вам, ни вашему мужу.

– Моему мужу? Вы повредились умом, должно быть.

– Вот как? Представьте на минутку – меня арестуют. Вслед за этим арестуют вас…

– Почему? Вы тоже намерены меня выдать?

– Выдав меня, вы выдадите себя сами – помните об этом. Вас спросят: давно ли вы узнали, кто скрывается под именем Нилда? Меня спросят о том же. Вправе ли вы ожидать от меня милосердия, которого сами не проявили?

Миртль онемела от изумления, потом опомнилась и заговорила, сжав кулаки:

– О-о! Каков подлец! Подлец! Кажется, я начинаю вас узнавать. Видно, Гарри был прав с самого начала. К несчастью, я не хотела его слушать. С чего я, собственно, взяла, что капитан Мендвилл – благородный и великодушный рыцарь? Не он ли сам так ненавязчиво и скромно на это намекал? Ну и дура!

Мендвилл вздрогнул; она заметила, как внезапно задрожали его губы и побелели, даже под слоем краски, щеки. Однако он все же отменно владел собой и сказал твердо, даже с достоинством:

– Я сражаюсь за свою жизнь. И если мне предстоит потерять ее при вашем, Миртль, содействии, то прежде, чем меня поставят перед командой с мушкетами, я обеспечу такой же бесславный конец вашему мужу. Но, чтобы достичь этого, мне придется пожертвовать и вами. Я не сумею оставить вас в тени. Такой будет цена вашего упорства и черствости. Сжальтесь надо мною, и ни полслова о том, что знаете. Тогда, пусть даже мне выпадет наихудшее, клянусь Богом, я, в свою очередь, промолчу и отправлюсь умирать, не проронив ни единого слова, которое могло бы повредить вам или Лэтимеру. Таковы мои условия.

Мысли путались в голове Миртль; она попыталась сосредоточиться.

– Мне повредить вы сможете, это понятно. Но при чем тут Гарри? Втянуть его вам ни за что не удастся. Нет, не удастся! Вы попросту хотите меня запугать. Трус!

– Ах, оставьте. Подумайте лучше – вас обвиняют в соучастии, и что, по-вашему, за этим последует? У тех, кто будет вами заниматься, возникнет первое естественное предположение: соучастие было осознанным и преднамеренным. Вы по доброй воле навещали отца. Живя в его доме, я собирал и переправлял британцам полезную информацию. От кого, спрашивается, я получал эту информацию? От вас, конечно. Такое предположение будет сделано непременно. А где, со своей стороны, добывали ее вы? От кого, как не от собственного мужа, вы могли получать сведения?

– Выходит, Гарри Лэтимер сознательно выдал нечто такое, что могло принести пользу врагу? И вы надеетесь, кто-нибудь вам поверит?

– Нет. Но это и не обязательно. Он мог проявить и, надо думать, проявлял легкомыслие и делился с вами разными новостями. А во время войны несдержанность – это преступление, караемое смертью, ибо последствия ее ничем не отличаются от последствий предательства.

Миртль похолодела. Ее воля была сломлена, и когда она немного пришла в себя, сил ей хватило только на то, чтобы горько посетовать:

– О, как жестоко я наказана за то, что положилась на ваше слово!

Мендвилл вздохнул и отвернулся.

– А меня преследует какой-то злой рок. Всегда вы меня неправильно понимаете. Я служил вам так преданно, как ни одному человеку на свете. В былые дни я спасал вашего жениха, и не один, а полдюжины раз; однажды спас, когда его смерть могла открыть мне путь к осуществлению самой заветной мечты. И теперь, стоя, быть может, на краю могилы – что я имею? Я заслужил лишь ваше презрение. Где твое милосердие, Господи!

Его притворное отчаяние тронуло Миртль помимо ее желания.

– Вы нарушили свое слово, – повторила она, едва ли не оправдываясь.

Мендвилл почувствовал перемену в ее настроении и пылко воскликнул:

– Я ненавижу себя за это! Но разве у меня был выбор? – и закончил скорбно: – А вы отказываетесь стать на сторону элементарной справедливости, хотя понимаете, что я сам себе не хозяин.

– Вы не хозяин своей чести?

– Нет! – выкрикнул он, впервые за весь разговор дав волю голосовым связкам. Но сразу же сбавил тон и перешел к объяснениям. Мендвиллу было не занимать чувства собственного достоинства. Его высокая фигура стала, казалось, еще выше. – Моя честь принадлежит моей стране, и страна ею распоряжается. Сдержав слово, данное вам, я должен был бы нарушить присягу, данную Англии. Мне приказали вернуться в Чарлстон, и я подчинился – вот и все. А дальше – я уже сказал, что буду бороться за свою жизнь до конца. Чтобы по-прежнему целиком посвящать ее службе моей родине. Это все, что у меня осталось. – И с просветленной грустью добавил: – После того, как вы стали женой Лэтимера.