Георгий Чулков - Годы странствий

• Название: Годы странствий
• Автор: Георгий Чулков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-88889-035-9

Книга Г. И. Чулкова «Годы странствий» уникальна: основная ее часть представлена мемуарами, изданными малым тиражом более 60 лет назад и ставшими библиографической редкостью. Их дополняют письма А. Блока и В. Брюсова к автору, рисующие напряженную и противоречивую обстановку, сопровождавшую развитие символизма в России. В книгу включены хранившаяся в архиве автобиография Чулкова, два его очерка, напечатанных в периодике 1917–1918 гг., новеллы, а также повесть «Вредитель», раскрывающая трагедию писателя в Советской России.

Историко-литературный комментарий углубляет существующие представления о Серебряном веке в целом и о взаимоотношениях его представителей.

Вступительная статья, составление, подготовка текста, комментарии М. В. Михайловой.

---

213

Деление культуры на органическую и критическую было распространено в культурологии символистов (см.: Вяч. Иванов. «О русской идее»), религиозных философов (В. В. Розанов. «Декаденты»). Сам Чулков оставался сторонником этой концепции до конца жизни (ср. его рассуждение в повести «Вредитель»: «Все гиганты мировой поэзии, начиная с Гомера и кончая Дангом, пламенно верили в богов. Я говорю — кончая Дангом, потому что так называемое „Возрождение“ есть уже упадок культуры; начинается уже бесплодная критика и ее прелюбопытная связь с нигилизмом».

214

С 1918 г. Чулков работал над книгой об A. C. Пушкине, которая была завершена к 1921 г., но не появилась в печати. Об этом факте Чулков сообщал в письме к Ф. Сологубу (предположительно в 1922 г.): «Я, кажется, не поеду за границу, хотя у меня есть уже берлинская виза и есть основательные надежды на разрешение выехать из России. Ничего мне не хочется. И никуда я не поеду. Даже окончательное запрещение цензурой моей книги о Пушкине (уже набранной и готовой к печати) не повлияло на мое решение ждать своей участи здесь…» (ОР РГБ. Ф. 371. Карт. 2. Ед. хр. 27. Л. 3). «Жизнь Пушкина» была впервые напечатана в журнале «Новый мир» (1936. № 5–12; отд. издание: ГИХЛ. 1938). По этому поводу в своем дневнике, озаглавленном «Откровенные мысли», Чулков замечал: «Весь этот год прошел для меня под знаком Пушкина. <…> Каким-то чудом с мая по декабрь в журнале публикуется моя работа. Но появится ли отдельной книгой — большой вопрос. <…> Чем кончится эта моя борьба за Пушкина — не знаю. Е. К. Герцык, будучи в Москве, успела прочитать первые две главы и сказала, что она почувствовала за видимо объективным изложением мою руководящую идею. Вот это, вероятно, и злит моих врагов» (23 декабря 1936 г. ОР РГБ. Ф. 371. Карт. 2. Ед. хр. 1. Л. 23). Спустя год 25 декабря 1937 г. он записывает: «В Госиздате печатается „Жизнь Пушкина“, искаженная и сокращенная непристойно по воле редактора и зав. отделом. И я все-таки не знаю, выйдет ли эта книга (она должна была выйти год назад). Замечания для будущего моего редактора и текстолога: надо восстановить журнальный текст, но не все: кое-что я сам выкинул <…>. Есть журнальный экземпляр с моими поправками. Моя книга лишена, между прочим, комментария, мною приготовленного. <…>» (Л. 26). А несколько ранее, 5 апреля 1935 г., он формулирует основную идею книги: «Почему Пушкин нам так дорог? Почему так высоко его ценим? Неужели потому, что в нем отразился „процесс движения русской жизни от „средневековья“ к новому буржуазному обществу?“ Пусть так — но ведь отразился с „дворянской“ точки зрения, по мнению этих истолкователей. Какой же нам толк от этого отражения? Значит, как ни уклоняйся от прямого ответа, а приходится признать, что в Пушкине было нечто, независимое от его дворянства, от его класса, от его даже эпохи. Вот как раз это нечто и есть высокое в его поэзии, то, что будет нужно и дорого „бесклассовому обществу“. Какова же сущность его поэзии? Пушкин потому дорог нам, что он почувствовал мир как живое, цельное и положительное начало. Он за множественностью ущербного мира угадал его первооснову как плерому, как полноту „заполняющего все во всем“. Ни один русский поэт не дал такого утверждения бытия, как Пушкин. И это утверждение тем драгоценнее, что оно явилось у поэта не как наивное, идиллическое приятие данности, а прошло через „горнило сомнений“. Смысл духовной биографии Пушкина заключается в том, что к середине двадцатых годов, примерно, Пушкин решительно преодолел навязанную ему „проклятым“, по его словам, воспитанием французскую цивилизацию и стал ревнителем органической культуры» (л. 15,15 об., 16). О «Пушкиане» Чулкова см.: Михайлова М. В. «…Ничего, кроме Пушкина, в ум нейдет» // Филологические науки. 1997. № 3.

215

Иванов Александр Андреевич (1806–1858) — живописец, для полотен которого характерно сочетание принципов классицизма с философско-романтическими мотивами. Чулков причислял А. Иванова к создателям монументального всенародного искусства, на которое призывал ориентироваться современников (см.: Чулков Г. Демоны и современность // Вчера и сегодня. М., 1916).

216

Федоров Николай Федорович (1823–1903) — религиозный философ. Основной труд «Философия общего дела» является духовной утопией о преодолении смерти.

217

Подразумевается пьеса норвежского драматурга Генрика Ибсена (1828–1906) «Когда мы, мертвые, пробуждаемся (драматический эпилог в трех действиях)» (1899), основные мотивы которой использовались Чулковым в его лекции «Пробуждаемся мы, мертвецы, или нет?» и повести «Слепые» (1911).

218

«Анархические идеи в драмах Ибсена» опубликованы в 1907 г. издательством «Шиповник».

219

Например, А. Белый «О проповедниках, гастрономах, мистических анархистах и т. д.» (Золотое руно. 1906. № 10), В. Брюсов (подо. Аврелий) «Мистические анархисты» (Весы. 1906. № 8).

220

Всеобщее недовольство вызвала опубликованная в «Mercure de France» статья Е. П. Семенова (1907. № 242), который причислил к «мистическим анархистам» помимо Чулкова Вяч. Иванова, А. Блока, С. Городецкого, сославшись при этом на свою беседу с Чулковым.

221

«Слова о кризисе индивидуализма» в те годы произносились не одним Чулковым (см. ст.: Иванов Вяч. Кризис индивидуализма // Вопросы жизни. 1905. № 9).

222

К проблеме разграничения этих двух понятий Чулков предполагал вернуться в статье, скорее всего, писавшейся в середине 1910-х гг. Сохранился ее план: «1. Что такое декадентство? 2. Что такое общественность? 3. Предел декадентства — анархический мистицизм. 4. Предел общественности — мистический анархизм. 5. Положительное содержание мистического анархизма — Эрос. 6. Религиозное содержание совершенной общественности — Церковь. 7. Предел церкви — Христос» (Записная книжка. РГАЛИ. Ф. 548. On. 1. Ед. хр. 107).

223

Написанная в 1908 г. пьеса Чулкова носит название «Семена бури».

224

Здесь Чулков цитирует строку из дифирамба Вяч. Иванова «Огненосцы», полностью звучащую:

Из Хаоса родимого
Гляди — Звезда, Звезда!
Из Нет непримиримого
Слепительное Да!

(Сборник «Cor Ardens». 1911–1912).

225

Плерома (от греч. plerome — полнота, обилие, множество) — термин ортодоксальной и особенно еретической христианской мистики, означающий некую сущность в неусеченном объеме. Во Христе «обитает вся плерома божества телесно». В душе первого человека Адама заключена некая сверхличность, «плерома душ», раскрывающаяся в человеческом множестве, которые составляют органическое целое. Идея «соборности» в философии славянофилов, Вл. Соловьева и Вяч. Иванова во многом питается положениями этой теории.

226

Никодим — по преданию, тайный ученик Христа, посетивший его ночью с целью более глубоко усвоить свет учения Христова (Евангелие от Иоанна. 3:1–21). Фарисей, член синедриона, открыто восстал против первосвященников и фарисеев, когда они посылали служителей схватить Иисуса Христа, помогал Иосифу Аримафейскому при снятии его с креста и погребении. Чулкову был дорог этот образ. В одном из задуманных произведений («Древо познания») должен был действовать учитель Приволин — «по внешности — дикий чудак, по существу — „Никодим“» (Записная книжка. РГАЛИ. Ф. 548. Оп. 1. Ед. хр. 107. Л. 10).

227

Первую книгу «Факелов» (1906) открывало следующее предисловие: «Стоустый вопль — „так жить нельзя!“ — находит созвучие в сердцах поэтов, и этот мятеж своеобразно преломляется в индивидуальной душе. „Факелы“ должны раскрыть — по нашему плану — ту желанную внутреннюю тревогу, которая так характерна для современности. Мы не стремимся к единогласию: лишь одно сближает нас — непримиримое отношение к власти над человеком внешних обязательных норм. Мы полагаем смысл жизни в искании человечеством последней свободы. Мы поднимаем наш факел во имя утверждения личности и во имя свободного союза людей, основанного на любви к будущему преображенному миру».

228

Имеется в виду заметка Вяч. Иванова «О „факельщиках“ и других именах собирательных» (1906. № 6).

229

Вторая книга «Факелов» вышла уже без фамилии Г. Чулкова как редактора-издателя на обложке. В сборнике были помещены две его статьи: «Об утверждении личности» (опубликованная ранее в книге «О мистическом анархизме») и «Тайна любви». Впоследствии он писал: «.. перечитал свою статью „Об утверждении личности“. Эта статья — дурная, и я дорого бы дал, если бы можно было ее изничтожить». (Письмо жене от 6 января 1935 г. — ОР РГБ. Ф. 371. Оп. 2. Д. 31. Л. 1.)