Лев Соколов - Спящий бык

• Название: Спящий бык
• Автор: Лев Соколов
• Жанр: Попаданцы

История об обычном парне, который попал в неприятную историю, а через неё - вообще черт-те куда. Этот роман попытка показать, насколько готов современный среднестатистический городской парень, к серьезным испытаниям, если окажется вырван из привычного окружения. Все совпадения с реально существующими людьми, политиками, и богами - случайны, и бла-бла-бла...

P.S. Дабы любители стремительного экшена не тратили зря время, информирую, - боевых сцен немного. До середины книга почти буколическая. :)

---

Собственно, пир начался, когда после взаимных приветственных и хвалебных речей бондов, дроттин воздвигся на ноги, и подняв узорчатую чашу тостировал выпить всех кубок Одина.

— Пьем в честь Одина, — быстро успел мне пояснить Армод, — пусть дарует он долгое владычество нашему дроттину, чтоб была с ним всегда удача, и сопутствовала ему всегда победа,

И действительно. Народ начал приветственно выкликать в том духе, чтоб пусть правит долгие годы, и чтоб всем врагам кирдык, и что удача дроттина – это наша удача… Дроттин кивал, потом отпил. И все отпили. Армод, щуря левый глаз, ловко раздвинул рукой усы, чтобы залить в рот свою деревянную чару. Был он видать мастер этого дела, потому что по бороде у него, в отличие от многих не потекло ни капли…

Вторым заходом, таким же порядком пошел кубок Фрейра.

— Пьем в честь Фрейра, чтоб дал он всход на полях, силу мужским чреслам и плодородие женским утробам, — не забыл объяснить мне Армод, любовно поглядывая на чарку.

Третим заходом пошел кубок Нъёрда.

— дабы дарил Он рыбакам в сети богатый улов, не гневался на них бурей, и не брал раньше времени их лодьи и жизни. — Доверительно дохнул на меня пивным запахом Армод.

Четвертым заходом пошел "лучший кубок".

— Пьем за благо всех владык-диев, чтобы даровали они благо и живущим людям. — Сообщил Армод оглаживая бороду.

После лучшего кубка все уже как-то расслабились. Во первых обычай был выполнен, ну и во-вторых, хоть и не знали здесь еще таких крепких вещей, как водка или коньяк, все-таки четыре кубка это вам не чих. Люди раскраснелись, церемониальность сползла, уступая место подогретому пивным духом удовольствию. На местный пивас я не налегал, но зато успел основательно отъесть кабаньего мяса с соседнего блюда, пока его еще не совсем захватили руками. Не забывал я и о своей главной цели – попытаться найти в этом жрущем и пьющем собрании хоть намек, хоть ниточку на то, как мне искать путь домой. Поэтому после того как все выпили поминальный кубок – (за родичей, что уже прожили и сожжены на кострах, весело сообщил мне Армод пришедший от выпитого в самое благостное расположение духа) — я решил, что пора уже браться за Армода всерьез. Не зря же он мне подвернулся.

Размышляя об этом, я осматривал гостей, и налюбовавшись на бондов и женщин, перевел взгляд на столы, где сидели дружинники дроттина. Внимание мое привлекли несколько мужчин, которые выделялись тем, что сидели несколько наособицу от стальной дружины – пустое место на скамье отделяло их от остальных. Было их девять, ладных молодцов, с резкими хищными лицам и какой-то особой, злой плавностью в движениях. Я посматривал на них, и поглядев на одного, когда тот окинул взглядом зал, мне показалось… Всплыла в памяти сцена, когда дротттин с дружиной проезжал мимо нас, купающихся в речке. Тогда мне тоже показалось, что у одного из дружинников странные глаза… Нет не могло этого быть… Но вот еще один из этих девяти мазнул взглядом по залу, и трудно мне стало уверять себя, что я ничего не вижу…

— Армод, — спросил я, толкнув своего соседа.

— А?.. — Повернулся тот.

— Скажи мне, правда, или мне чудится что у тех людей из княжьей дружины, что сидят за его спиной по левое плечо, странные какие-то глаза?

— Неужто ты про них не знаешь? — Удивился Армод, и от восторга перед моим невежеством даже отставил в строну чарку.

— Не-а, — покачал я головой.

— Хорошее же у тебя зрение, если ты смог разглядеть их глаза с другого конца зала, — пробормотал Армод.

Это была правда. На здоровье вообще, и на зрение в частности, я никогда не жаловался. Таблицу я читал всю, вплоть до самых нижних и самых мелких буковок. При давнишних проверках в поликлинниках, говорили, что быть бы мне с таким зрением моряком…

— Так что с ними? — Спросил я. — Я и одного из них видел, когда князь проезжал мимо хутора моего хозяина, но тогда подумал что почудилось…

— Не почудилось с улыбкой сказал Армод. — Эти девятеро у дроттина главная сила, и главный страх его врагов. Если тебе есть ради чего жить, никогда не вставай у них на пути. Все они дружат, но самая крепкая связь у них в тройках. Потому если нужно им ехать по дроттиновым делам, то никогда и никуда он не посылает их числом меньше трех. Также, по трое, щитом к щиту, они бъются и в бою. Запомни их имена. Слева сидят – Аки, Ари, Иси. Дальше – Атли, Скули, Скафти. Рядом – Гальти, Гисли, Гилли.

— Как они похожи, — пробормотал я продолжая их разглядывать. — Они что братья?

— Да, — со странной усмешкой кивнул Армод, — все одного помета, от одной суки.

— Эко ты их осабачил… — Протянул я.

— Да ты и вправду не знаешь ничего. — левый глаз Армода совсем закрылся, оставив лишь узкую щель, зато широко раскрытым правым он рассматривал меня как некую диковину. — При чем тут собаки? Они – волчьи рубахи – ульвсёрки.

Армод сказал, "волчья рубаха", но сквозь это, русское я эхом уловил как это звучало на их родном языке – "ульвсёрк". Что-то это название шевельнуло у меня в голове, но я не смог вспомнить. Стараясь подстегнуть ускользавшую память я машинально перевел взгляд на героев нашего разговора. Скули в этот момент как раз воздел на ноже добрый шмат мяса, и оглядев зал широко раскрыл рот чтобы откусить добрый кус. Ноздри его жадно трепыхнулись. И я увидел, — во рту у Скули были нечеловеческие зубы, а именно что выпиравшие длинные клыки, и глаза его, круглые холодные глаза… Я содрогнулся. В дальнем конце зала сидели девять матерых волков, неизвестно как перекинувшиеся, чтобы походить на людей. Или же девять людей, частично потерявшие человеческую природу. Они сидели, ели, перебрасывались какими-то фразами и даже улыбались, но странные круглые их глаза, даже при улыбке не выражали ничего. Зал вдруг стал слишком маленьким, и я ощутил, что сижу слишком близко от них.

— Армод, — сказал я севшим голосом. — Что это? Кто же они, люди или волки?

— Ты не знаешь про ульвсёрков, — уже утвердительно сказал Армод. Удивляться с меня он похоже уже перестал.

Я покачал головой.

— Бывает по-разному, — пожал плечами Армод. — Бывает, что люди находят колдовской способ, чтобы заполучить волчью силу, для того чтоб стать знаменитым воином, или же отомстить живущим врагам. Но бывает, что и волки с помощью заклинаний получают возможность ходить на двух ногах. Ведь все люди и животные, глубоко в дали лет – братья, пути племен которых разошлись, разве ты не знал?

— А эти? — Допытывался я.

— Эти – Армод правильно понял мой вопрос. — Эти – волки. Отец нынешнего дроттина, Свертинг, был вождём, там где люди еще живут племенами. Однажды он поехал на охоту, погнался за зверем, заплутал и оторвался от своих. Через некоторое время он наткнулся в лесу на волка, что лежал пришибленный большим деревом. Сперва Свертинг хотел его проткнуть копьем, ведь волк был совершенно беззащитен, а шкура его была необыкновенно хороша. Да, Свертинг уже явно представлял, как хорошо этот мех оторочит его плащ, и замахнулся уже своим копьем, но тут встретился с волком глазами. Свертинг не был добрым человеком, скорее наоборот. Но, как он потом сказал – волк смотрел на него как воин, — без страха и не ждал пощады. Так, как по словам Свертинга он и сам смотрел бы на подбирающегося к нему, чтобы добить, врага. Тогда Свертинг опустил копье, и поднял дерево. Он думал, что у волка наверняка перебит хребет, но мох был мягок, а удача волка велика – тот смог встать на лапы, еще раз поглядел в глаза Свертингу, и ушел. Через год, одна из служанок Свертинга ввалилась в дом с глазами как два блюдца – на опушке у селения она увидела огромного волка и девять волчат-сеголеток. Свертинг со своими мужчинами схватили копья, и выбежали наружу. Свертинг узнал волка. Тот постоял, обернулся к лесу, и пошел, останавливаясь, оборачиваясь, ожидая. Свертинг велел мужчинам вернуться в дом, оставил копьё и пошел за ним. Никто не знает что они делали, и как общались. Это был непростой волк. Через какое-то время Свертинг вернулся домой, и ничего не обьясняя взял с собой своего сына Эйнара, которому в ту пору было всего три зимы. Мать Эйнара кричала и умоляла Свертинга объяснить, куда он ведет сына, но Свертинг мало обращал внимание на бабский крик. У него и мужчины-то редко осмеливались что-то требовать, что уж говорить про женщин… Свертинг оттолкнул мать Эйнара, и увел сына прочь. Однако нет такой женщины, которая не станет храброй, если речь идет о её ребенке. Женщина тайком пошла за ними в лес. Когда она добралась за ними до поляны, то увидела что на одном её краю стоит Свертинг, на другом сидит волк, а по центру маленького Эйнара облепив рвут на куски девять волчат. У неё потемнело в глазах, и она с криком лишилась чувств. Когда она очнулась, ни волка ни волчат на поляне не было, над ней стял Свертинг, а рядом сидел целый и невредимый Эйнар. Волчата не рвали его, — женщине показалось со страха – они просто вместе играли, а рычание и прикусывание в их играх обычное дело… И волчата также обнюхивали Эйнара, ведь зверь понюхав раз помнит запах всю жизнь… Свертинг не был строг со своей наложницей, хотя с тех пор она до конца жизни осталась заикой. О волке и волчатах с той поры никто не слышал. Свертинг правил племенем, Эйнар рос. Итак, Эйнару исполнилось шесть зим. Наступил плохой голодный год. Был неурожай. Это был уже не первый неурожай, и голод присушил животы людей к хребтам. Люди испугались, и заговорили, что племя может не пережить нынешнюю зиму. Что Свертинг растерял отпущенную ему удачу, и прогневил богов. Это было на севере, там где люди еще верят, что удачу племени можно вернуть, если принести в жертву богам потерявшего удачу вождя. Люди взяли факелы и оружие и пошли к дому Свертинга. Если бы тот дал спокойно умилостивить богов, его семью бы не тронули. Но дворовые Свертинга встали за него, пролилась лишняя кровь, и люди племени осерчали. Они убили и Свертинга, его наложниц включая заику, его дочерей, и всех его дворовых, а дом сожгли. Сбежать в лес смог только один доверенный дворовый Свертинга, и он смог увести с собой маленького Эйнара. Но кроме Эйнара дворовый человек также унес в спине стрелу. Охотники племени следующим летом нашли кости того доверенного растасканные зверьем… Об Эйнаре же с той поры никто не слышал, и все полагали, что его тоже съели волки. Однако, через несколько лет на море появился смелый викинг Эйнар, которого вскоре прозвали Эйнар-вильдлоги. Был он в самом младшем мужском возрасте двенадцати зим, но наводил ужас на купцов, и ходил в самый отчаянные набеги. В младшую свою дружину он принимал самых жестоких и и свирепых людей. А старшей его дружиной были девять молодцов, перед которыми робели и бывалые разбойники, и которые любому готовы были перегрызть за Эйнара глотку. Еще через несколько зим, добыв немалую славу и богатство, Эйнар завел свой корабль на берег и отправился навестить свое племя. Что он там делал, даже бывалые викинги вспоминают с удивлением. Тем из племени, кому Эйнар посадил на спину орла, можно считать повезло.