Неизвестно - Сахаров В. Северная война.

• Название: Сахаров В. Северная война.
• Автор: Неизвестно
• Жанр: Прочая старинная литература

---

Глава 17.

Нордмарк. Лето 6655 С.М.З.Х.

Рядом со мной шелохнулись кусты, и я услышал шепот одного из дозорных, который наблюдал за дорогой: – Красиво идут, суки. Ему никто не ответил, ибо он прав, франки шли в Крестовый поход красиво. Шитые золотом штандарты и богатая одежда вельмож. Отлично подготовленная пехота и превосходная кавалерия. Повозки аристократов с четверками и шестерками лошадей одной масти. Породистые гончие псы, ловчие птицы и трубадуры. Огромные обозы с продовольствием и вином. Да заранее оборудованные стоянки для различных отрядов огромной армии. Подданные короля Людовика Седьмого чувствовали себя на германской территории, словно они на родине, и ничего не опасались, ибо до сих пор слабо представляли себе какого рода война их ожидает. Ну, а мы, партизаны, этим пользовались и лишь только покинули пределы Верхней Саксонии, как начали отвешивать им оплеух. Под Ратценбургом вырезали крупный отряд рыцарей, которые входили в левое крыло французского Крестового похода, и уничтожили большой обоз. Далее расколотили несколько пехотных сотен и взяли пленных, которых отправили в Зверин, а затем пошли на юг, вышли к Лабе, форсировали ее в землях древан и здесь нам пришлось несладко. Обозленные германцы из разбитой армии короля Конрада Третьего начали на нас самую настоящую охоту, и потери в наших отрядах были более чем серьезные. Крестоносцам, конечно, тоже досталось, но в целом этот свой шаг я считал неудачным и опрометчивым. Однако мы все же вырвались из ловушки. После чего Вартислав и Верен Байкович, отвлекая противника, вместе с ранеными повернули в земли бодричей и пошли на соединение с Никлотом. Что же касается моего отряда, то я продолжил рейдирование и тихой сапой, на мягких лапах, двинулся вверх по течению Лабы, осторожно обогнул Хоболин и вскоре оказался в Северной Марке (Нордмарке), где шло сосредоточение основных вражеских сил. От моего войска в строю оставалось шестьсот пятьдесят человек, люди валились с ног от усталости, обовшивели и хотели покоя, а лошади отощали. Короче говоря, всем требовался отдых, и я его дал. Трое суток воины отсыпались в лесах, а лошади доедали остатки трофейного овса. Все это время вместе с полусотней воинов, в основном Хеме и варогов, я наблюдал за дорогой из Магдебурга (Девина) на Бранденбург (Бранибор) и планировал новые дерзкие налеты на непуганых франков, после которых собирался отступить на север в земли лютичей. Итак, начинаются четвертые сутки отдыха, заканчивается теплая летняя пора и завтра начнется первый день осени. Часть сил французского короля уже вступила в бой на венедской территории. Но сам он вместе со свитой, двадцатью тысячами своих воинов и пятью тысячами германцев пока еще в Нордмарке. Здесь он собирает отставшие отряды и ведет переговоры с германским государем Конрадом Третьим, который лихорадочно набирает новую армию. Куда франки и германцы ударят, неизвестно, но мне это пока и неинтересно. Меня занимает следующая цель, по которой мы нанесем удар, и я перебираю варианты, которых несколько. Во-первых, можно налететь на Бранденбург и повторить трюк, который у меня неплохо вышел в Гамбурге. Во-вторых, неподалеку огромные вражеские обозы и можно заняться их уничтожением. В-третьих, есть реальная возможность расколотить французских рыцарей, отряды которых так и шныряют по дороге. В-четвертых, я могу повоевать на удачу, выйти на тракт Магдебург-Бранденбург и двинуться в сторону бывшего славянского города Девин, за сутки разбить и спалить все, что попадется на пути и снова спрятаться в лесах, благо, все опытные германские егеря уже в походе, и они мне не помешают. Таковы основные варианты и пока я склонялся к тому, чтобы заняться обозами. Впрочем, скоро должны были вернуться разведчики, которых я послал за языком, и все могло перемениться. Словно вторя моим мыслям, опять рядом ворохнулись кусты, и я почувствовал присутствие Калеви Лайне. Повернув голову, я обнаружил перед собой обросшего, словно лесной зверь, растрепанного бородача, который ухмылялся. Все понятно, добыча есть, а значит, надо заняться допросом пленника. Я покинул дерево, под которым сидел. Затем приподнял голову и осторожно оглядел тракт, по которому шли отряды франков, пехота и стрелки, вновь посмотрел на Лайне и он сказал: – Вождь, пленника взяли тихо. Рыцарь. Знатный. Ехал по дороге с тремя воинами, и мы его подловили. – Хорошо. Показывай. Хеме нырнул в кусты, и я последовал за ним. Мы отдалились от тракта на пару сотен метров и остановились на уютной поляне, где отдыхали варяги Саморода и пруссы Ратмировича. Немного в стороне, в неглубокой ложбинке, лежали мои вещи, и здесь же находился пленник, худощавый русоволосый юноша не старше восемнадцати лет. Его одежда, превосходный камзол, шелковая рубаха и плотные темно-синие лосины говорили о знатном происхождении захваченного воина, а лежащие рядом вещи, стальной меч, позолоченный пояс и украшенная затейливым гербом распотрошенная сумка, свидетельствовали о рыцарском звании. – Кто такой? – присаживаясь рядом с германцем, спросил я на его родном языке. Пленник замялся и стиснул зубы, но несколькими ударами с ноги по ребрам его быстро уговорили отвечать, и вскоре он просипел: – Рыцарь Вернер фон Плецкау. – Конрад фон Плецкау, бывший хозяин Нордмарка, тебе кто? – Дядя... Троюродный... – Откуда и куда ты направлялся? Снова рыцарь решил поиграть в молчанку, и опять его пришлось бить, после чего он ответил на мой вопрос: – Я должен встретить королеву франков Алиенору Аквитанскую и духовника короля Людовика аббата Сугерия. От услышанного у меня перехватило дыхание. Вот она моя цель! Вот она! Добыча, немыслимая и очень серьезная, сама идет в мои руки! Я тут сижу в лесу, вшей из бороды выковыриваю, клещей давлю, да думаю, что мне делать дальше, а про королеву Франции даже мысли не было. Почему!? Да потому, блин на, что она женщина, а у нас не принято с ними воевать, разве только в постели. Но здесь случай особый, ибо есть шанс встретиться с серьезной личностью, и в голове всплыла вся известная мне информация на самую богатую женщину Европы, герцогиню Гасконскую и Аквитанскую, а так же графиню Пуатье, королеву Алиенор. Сейчас этой дамочке немногим более двадцати лет и она считается первой красавицей Франции. В моей истории вместе со своим слабохарактерным супругом, который понимал, что жена богаче него и ее владения территориально больше королевских, она отправилась в Крестовый поход. Людовик Седьмой очень ревновал свою умную и любвеобильную супругу ко всем, кто к ней приближался, и не напрасно. Алиенора любила погулять на стороне и в Святой земле умудрилась закрутить роман с князем Раймундом Антиохийским. После этого, переступив через себя, король замял это дело. Однако через несколько лет вернувшаяся во Францию королевская чета все равно распалась, и развелась, а спустя всего два месяца Алиенор, у которой уже было двое детей, выскочила замуж за графа Генриха Анжуйского, будущего английского короля. Этому островному правителю королева родила восемь отпрысков, и среди них был (внимание, па-па-м-м, да-да-м-м!) будущий славный король-крестоносец Ричард Львиное Сердце. Потом Алиенор вместе со старшими сыновьями воевала против своего мужа Генриха и была взята им в плен. Далее королева больше пятнадцати лет просидела в темнице, получила свободу от своего сынульки Ричарда Львиное Сердце, вернулась во французские владения и остаток жизни провела в одном из цистерианских аббатств. Ну, а когда королева умерла, то была похоронена рядом со своим английским супругом, против которого она воевала и который держал ее в тюрьме. В общем, вот такая интересная личность, да и вторая, упомянутая рыцарем Вернером, не слабее. Аббат Сен-Дени Сугерий один из главных советников прошлого французского короля Людовика Шестого и нынешнего Людовика Седьмого. Он добрый знакомый Бернарда из Клерво, но, в отличие от цистерианца, Сугерий не хотел, чтобы его государь отправлялся в Крестовый поход. Вот только Бернард его убедил и теперь аббат вместе с крестоносцами движется на север, хотя в известной мне исторической реальности оставался дома. Странно это? Нет, ибо Европа не Святая земля и здесь все рядом. Вот и поехал старый интриган и политик, которого потомки часто сравнивали с кардиналом Ришелье, за славой, а заодно и за королевой, которая его побаивается, присматривает. По крайней мере, мне так кажется. Впрочем, следовало продолжать допрос и только после него принимать окончательное решение. – Почему именно тебя отправили навстречу королеве? – спросил я пленника. – Я коренной житель Северной Марки и если государыня франков захочет что-то узнать о наших краях, то мне приказано ей все рассказать. Таково поручение герцога Альбрехта Медведя, который является нашим маркграфом. – А далеко обоз королевы? – Не знаю, но, наверное, рядом. – А почему она не с королем? – Говорят, Алиенора рассорилась с Людовиком и из-за этого задержалась в Магдебурге. – Ну, а Сугерий с ней по какой причине? – Мне неизвестно. – Сколько воинов с королевой? – Не меньше пяти сотен рыцарей, ее вассалы из Гаскони, Аквитании и Пуатье. Пехоты немало, триста или четыреста воинов. Обслуги разной много: псари и конюшие, повара и модистки, служанки, возницы и прачки. Свита из знатных придворных дам. Проводники, которых для нее выделил Альбрехт Медведь и священнослужители. Думаю, народа больше тысячи. – Про нас в Бранденбурге что-нибудь знают? – Нет. Рыцари короля Конрада хвались, что положили в землях древан тысячи венедских рейдеров, и с тех пор все тихо. – Еще что-нибудь интересное рассказать можешь? – Не-а, – Вернер фон Плецкау покачал головой. – Я к серьезным делам не допущен. – Ясно. Я кивнул Лайне, который находился за спиной пленника, мол, германец уже не нужен, и Хеме утвердительно прикрыл глаза. После этого Калеви вытащил из сапога кинжал, левой рукой зажал рот пленника и провел клинком по его шее. Рыцарь захрипел вскрытой гортанью, забился в руках Хеме и несколько раз сильно дернул ногами. Затем он затих, а я велел собирать командиров моего войска и стягивать разбросанные по лесу отряды, а пока это происходило, отправил Калеви Лайне искать караван королевы. Отдых был закончен, пришла пора браться за дело. Мой приказ был выполнен быстро. Все отряды стянулись к дороге и рядом со мной появились соратники. Я оглядел суровые лица командиров, которые понимали, что просто так их дергать не стали бы, и заговорил: – Значит так, други мои. Сейчас по тракту пойдет очень богатый обоз, и в нем будут интересные нам люди, королева Франции и главный советник короля Людовика. Обоих необходимо взять любой ценой, живыми и невредимыми, и после этого мы начинаем наше возвращение в Венедию. Советник короля щуплый пожилой мужик, наверняка, плешивый монах с выбритой башкой, а королева, как говорят, красивая молодая женщина с длинными волосами цвета красной меди. Обоз прикрывают лучшие рыцари Франции, так что драка будет знатная. Но нам в битве увязать нельзя, налетим на врагов, схватим нужных людей, прихватим нескольких пленников и бежать. Дороги на север разведаны, так что должны оторваться. Вопросы есть? – С советником понятно, он много знает, – отозвался Гнат Твердятов, – а королева нам зачем? Неужели ты себе третью жену приглядел? Сотник хохотнул, и остальные командиры тоже заулыбались. Шутка перед тяжелым боем это хорошо, а потому я тоже усмехнулся и покачал головой: – Нет. У меня уже две подруги и пока хватит. Дело в том, что за королеву можно взять огромный выкуп, ибо она очень богата. Но важней всего то, что треть рыцарей в армии франков ее личные вассалы, и если она отдаст им приказ повернуть обратно, многие из них послушают свою королеву. – Рыцари и послушают женщину? – удивился Ранко Самород. – Не просто женщину, а свою герцогиню и графиню. – Ох, сомневаюсь я в этом, – варяг покачал головой. – А ты не сомневайся, друже, – я хлопнул его по плечу. – Если хотя бы три-четыре тысячи вражеских вояк отступит, то нам уже легче будет. Опять же для короля Людовика жену потерять позор, и это в любом случае скажется на его репутации и решениях. – Ну, раз ты так говоришь, то, скорее всего, так оно и есть. Варяг замолчал и ко мне обратился Ратмирович: – Как станем биться? – Сядем вдоль левой обочины, пропустим передовых франков и перережем егерей, если они по лесу идти будут, дождемся центра, где должны находиться интересующие нас лица, и атакуем. Удар. Валим всех, кто против нас, и уходим на правую обочину. На острие атаки дружина Ивана Ростилавича и варяги, – кивок в сторону Берладника и Саморода. – Хеме и вароги в чащобах. Пруссы на левом фланге, остальная дружина на правом. Черные клобуки бьют врагов стрелами и прикрывают наш отход. В общем, расклад такой. Пока всем отдыхать и ждать появления наших разведчиков. Ну и не забудьте сказать воинам, чтобы не вздумали, кого не надо зарубить или пристрелить, а то если в драке королеву пришибем, худо будет, франки драться станут, словно остервенелые. Они, и так-то, считают, что идут дикарей в истинную веру обращать, но хотя бы ненависти к нам не испытывают, и то хорошо. Сотники ответили, что задачу поняли правильно и разошлись, а я собрал пропахшие дымом костров и кровью личные вещи, погладил рукоять Змиулана, который, как мне казалось, иногда разговаривал со мной, словно он живой змей, и натянул на себя броню. Затем проверил гнедого жеребчика, который сегодня понесет меня в бой, кстати, это третий мой конь за этот поход. Потом прошелся по лагерю и пообщался с воинами, и так пролетел час. Наконец, вновь появился Лайне, который доложил, что богатый обоз с королевскими штандартами неподалеку и его охраняет несколько сотен рыцарей и около пятисот пехотинцев. Франки нападения не ждали, и лишь полсотни рыцарей королевы были в доспехах. Однако драка все равно предстояла нешуточная, и после еще одного короткого инструктажа я приказал войску выдвигаться к тракту. Позиции мы заняли быстро. Между нами и дорогой около ста метров чистого поля. Затем сам тракт, широкая грунтовая полоса, а дальше снова поле и опять лес, в котором сидят вароги Торарина Мха и несколько Хеме, которые поведут воинов по тропам к удобной переправе через верховья Лабы. Все готово и теперь бы не оплошать, ибо ошибка может нам встать очень дорого, и себя раскроем, и ценных пленников не получим. В ожидании пролетело еще полчаса. На дороге показались легкие кавалеристы на справных лошадках и в добротных кожаных доспехах. Они оглядели заросли и лес, но ничего подозрительного не обнаружили и помчались дальше. Вслед за ними появились рыцари в доспехах, полтора десятка превосходных вояк на тяжеловозах. За ними пропылили конные оруженосцы, а далее прошла вереница из тяжелогруженых фургонов, которые охраняла пехота. Потом снова никого. Пыль на тракте осела, а затем опять началось движение. Легкая кавалерия, рыцари и пехота, которая шла уже не только по дороге, но и вдоль опушки, и только после этого появился роскошный светло-синий паланкин, который несли сразу десять здоровенных мужиков в одинаковых костюмчиках. Рядом с этим транспортным средством, в котором, без сомнений, находилась королева франков, крутилась кучка гомосеков, никак иначе два десятка щупленьких рахитов в полупрозрачных чулках и смешных круглых шапчонках я обозначить не мог, видать, это знаменитые аквитанские трубадуры и придворные лизоблюды. Далее шла колонна блистательных французских дворян в богатых нарядах, которые были усыпаны золотым и серебряным шитьем, а следом двигалось несколько открытых телег с монахами и псари королевы с поджарыми гончими на поводках. ‘Да уж, – подумал я, разглядывая обоз, – на войну как на праздник или на охоту. Собачки, породистые лошадки, песенки и стишки, погодка балует и светит яркое полуденное солнышко, захотела хозяйка пикник организовать, пожалуйста, а коли есть желание с дамами пообщаться, то, наверняка, они где-то совсем рядышком, в конце колонны за королевой следуют. Ну, ничего, морды католические, сейчас будет вам развлечение. Думаете, что жизнь сказка? Ха-ха! Хрен вы угадали’. Я поднялся с травы, которая налипла на кольчугу, и взмахнул правой ладонью. Позади захрустели ветки и один из воинов перебросил мне поводья жеребчика. Нога в стремени, рывок и я в седле. Пехота франков, которая двигалась вдоль дороги, подозрительные звуки, конечно же, услышала и насторожилась. Затем кто-то заметил всадников и, поднимая тревогу, закричал что-то неразборчивое. Поздно, черти! Поздно! Раньше надо было нас высматривать, а не тогда, когда одичавшие и оголодавшие воины Вадима Сокола готовы на вас напасть. – Гой-да! – разнесся над лесом и дорогой мой клич. – Вперед! Бей тварей! Мои обрамленные железными стременами ботинки ударили по бокам коня и он, нервно всхрапнув, проломился через кусты и оказался в поле. Из леса во вражеских рыцарей полетели стрелы черных клобуков и арбалетные болты, а дружинники Берладника и варяги с гиканьем и криком помчались в атаку. Жеребец грудью сбил наземь одного из вражеских пехотинцев, и он отлетел в сторону. Конь понесся, словно стрела, перепрыгнул кочку и еще одну, а затем оказался рядом с паланкином. – Хрясь! – Змиулан снес череп одного из французских сладкоголосых педиков, который попытался прикрыться мандолиной, но она его не защитила, ибо против булата музыкальный инструмент не играет. Повод влево и передо мной оказался вскидывающий пику спешенный воин. Мой клинок отбил древко, и конь сшиб еще одного врага. Пораженные стрелами франки в этот момент выпадали из седел, а их кони, многие из которых получили раны, злились, кусали соседних жеребцов и создавали толкучку. Однако рыцари, несмотря на это, кидались навстречу русичам и вступали в бой. Врагов пока было меньше чем нас, потому что они растянулись по тракту, но дрались французские воины, надо отдать им должное, очень храбро. Вот только мы были в броне и нас поддерживали стрелки, а значит мы сильнее, пусть на пять-десять минут, но преимущество за нами. – Ха-а! – на выдохе я опустил клинок на очередного противника. Острая сталь, которая рассекала шелковый платок, врубилась в позвоночник франка и я огляделся. Дружина Берладника оттеснила рыцарей вправо, к повозкам священнослужителей, а варяги встали слева. Мои отряды вышли в поле или уже вели бой на дороге и все шло, словно так и должно быть, ни одного сбоя и никаких неожиданностей. Отлично! Значит, можно заняться паланкином и королевой. Носильщики были мертвы или разбежались. Брошенный паланкин стоял прямо на дороге, и сталь моего клинка вспорола полог. Ткань затрещала и разошлась, после чего я увидел королеву Франции, статную рыжеволосую женщину в красивом парчовом платье. Она смотрела на меня, а я на нее. В ее глазах и душе царил страх, но паники не было, и я спросил ее: – Ты Алиенора Аквитанская? – Да, – ответила она, стараясь выглядеть спокойной. – Очень хорошо. Я обтер клинок Змиулана об полог и спрятал его в ножны, а затем подмигнул королеве, усмехнулся, свесился с седла и ухватил женщину за платье. Сильный рывок на себя и она оказалась перед моими глазами. – Ну, что красивая, поехали кататься? – рассмеялся я. – Что вы делаете!? – закричала королева. – Помогите! Рыцари, ко мне! – Ну да, – перекидывая тело Алиенор через седло, произнес я. – Только им сейчас и делов, что без брони к тебе на помощь спешить. Повод влево и конь вновь оказался на открытом участке дороги. Рядом Немой и еще несколько воинов, а остальные рубятся и держат франков. Команду на отступление подавать было рано, я ждал, пока захватят Сугерия и вскоре передо мной появился один из русичей, который держал в поводу трофейного рыцарского тяжеловоза, на котором лежал привязанный человек. – Вождь, взяли главного католика. – Ты Сугерий? – левой рукой прижимая пытающуюся освободиться королеву, а правой приподнимая голову пожилого монаха в потертой серой рясе, спросил я пленника. – Да-а-а, – прохрипел он и добавил. – Отпустите, я простой аббат. – Знаем мы таких аббатов, – отпуская голову пленника, сказал я и отдал следующую команду: – Уходим! Все в лес! Живее! Жеребчик понес меня и Алиенор в дебри Северной Марки, которая уже двести лет считалась германской территорией, и со всех сторон меня прикрывала охрана. Вскоре мы оказались на опушке. Здесь королеву и аббата Сен-Дени привязали к седлам запасных лошадей и заткнули рты кляпами. Помимо них были захвачены две служанки и пара рядовых служителей католической церкви, так что парламентеры имелись. Вскоре мои воины вышли из боя и сосредоточились в чащобе. Гнавшихся за арьергардом вражеских воинов осыпали стрелами и они остановились. Удача все еще была с нами, и мы начали отступление. По узким лесным тропинкам отряды уходили к Лабе, настроение у меня было просто превосходное, и я все время улыбался. Начиналось наше возвращение домой и, конечно же, я надеялся на лучшее. Однако подспудно все равно ожидал беды и неприятностей. Ну, это и понятно. Впереди трудный путь и надо будет о многом переговорить с непростыми пленниками, которых кинется спасать все войско крестоносцев, так что побегать и подраться придется неслабо. Впрочем, за такую знатную добычу можно и повоевать.