Родион Нахапетов - Влюбленный

• Название: Влюбленный
• Автор: Родион Нахапетов
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-7027-0905-5

Взлет кинокарьеры Родиона Нахапетова пришелся на расцвет советского кинематографа — семидесятые годы. В его книге — живые портреты Иннокентия Смоктуновского, Василия Шукшина, Никиты Михалкова, Марка Донского, Марины Нееловой, описания `внутренней кухни` звездного киномира, творческие поиски и душевные метания. Значительная часть воспоминаний — подкупающий безграничной искренностью рассказ русского актера и режиссера, пытающегося найти свое место в Мекке мирового кино — Голливуде.

---

— Господин со второго стола — эта роза ваша! Вы настоящий ценитель прекрасного! Красота должна принадлежать тому, кто может дать за нее настоящую цену.

Господину, заплатившему одну тысячу долларов, вручают цветок. Он хохочет и отмахивается: на кой черт ему эта роза?

Его взгляд устремлен на сцену — там сейчас выставят на аукцион юную красавицу. Вот это настоящий товар!

С одной стороны, сумасшедшие деньги, с другой — сумасшедшие «ценители». Новое время, новые люди. Незнакомо и чуждо, хоть и по — русски широко.

В эти дни я познакомился с неким Андреем Шамаевым, который заинтересовался «Корой» и согласился ее финансировать. Началась новая история, соответствующая новому времени, — увлекательная и разрушительная одновременно.

— Я несколько лет работал провайдером в американском банке — по заданию… — Андрей понизил голос, — по заданию, ну… понимаешь? А сейчас я финансовый директор фирмы такой‑то…

Он выглядел солидно, понимал, о чем говорит, и обладал той покладистостью и сговорчивостью, которая в одинаковой степени могла свидетельствовать как о его интеллигентности, так и о профессиональной кагэбистской школе поведения — за рубежом.

Он обещал финансировать «Кору». Подписали мы с ним контракты, поставили печати и… Началось мучительное вытягивание жил. Все бы ничего, если бы мы не начали уже подготовительный период и не потратились. Мы слишком верили ему, видно, хотели верить («Деньги вышли Свифтом! Со дня на день получите! Не пришли? Выясняю. Опять не пришли? Но ведь я отправил!»).

Чтобы разобраться, приходится лететь в Москву.

Андрей, как всегда, полон оптимизма, но я, слушая его путаные объяснения, все больше и больше сникал. Мне стало ясно, что финансовый директор еще больший мечтатель, чем я. Он слепо рассчитывал на чудо, надеясь, что в результате его банковских операций в осадок выпадет несколько шальных миллионов.

— Андрей, ты знаешь, что я потратил сто семьдесят тысяч. Уже потратил. Если в результате мы все же «Кору» снимем, тогда еще ладно. Но если продолжения не будет, деньги потеряны, выброшены на ветер. Мои личные деньги, понимаешь?

— Понимаю.

— Напоминаю, по контракту ты обязан эти деньги вернуть.

— Я понимаю. Я уже почти добил. Ты когда уезжаешь?

— Через неделю, а что?

— Я постараюсь, чтобы ты уехал с банковским распоряжением. В неделю я постараюсь уложиться. Я не смогу выписать сразу все одиннадцать, но пять — это реально (это о миллионах долларов).

Конечно, никакого банковского распоряжения я не дождался. И долг в сто семьдесят тысяч так и остался непогашенным. Феномен Шамаева остался загадкой.

С тех пор прошло более трех лет. Ничего не изменилось. И не изменится. Даже если и через десять лет я позвоню Андрею, уверен, первые его слова будут: «Ну, все, добил! Можем начинать».

До сих пор не знаю, считать ли Шамаева проходимцем, водившим меня за нос, или же неудачником, которому катастрофически не везет.

В любом случае опыт сотрудничества с новой Россией вышел нам боком. Мы потеряли не только деньги, но и доверие к русскому бизнесу.

Возможно, таков русский деловой стиль — соглашаться на любое предложение о сотрудничестве. Какое‑нибудь да выгорит!

Андрей Шамаев так и не сказал нам «нет». Мы сами догадались. До нас дошло наконец, что эта дорога никуда не ведет. Я был лишь расстроен, но Наташа — убита, раздавлена, уничтожена. Я переживал за Наташу и чувствовал себя виноватым во всем — ведь это я уверял ее, что Андрей не обманет, что ему можно верить. Ему можно было верить, да. Но — не следовало.

Я видел, как страдала Наташа, и сердце мое разрывалось от стыда: семья тонула, а я не знал, как ее спасти. Легче было с больными детьми, всего семь часов операции могли переключить все с минуса на плюс. Но что делать с семьей, безнадежно и неумолимо соскальзывающей вниз? Наташа искала работу, но не находила ее, я искал деньги для фильма — и опростоволосился. Крах, полный крах!

В этот тяжелый период к нам прилетела Маша. Погостить.

Она заполнила собою
Пространство, некогда пустое:
Аэропорт, шоссе и двор,
И даже сетчатый забор
Раздвинул перед ней границы,
И наши пасмурные лица
Разгладились.
 В согласьи с ней
Запели птицы веселей.
Она заполнила собою
Ночной простор над головою
При звездном небе, и во сне,
И в освеженном новом дне.
Все изменилось.
В мой дневник
Горячий смех ее проник,
И всю страницу под рукою
Она заполнила собою.

Маша — типичная заводила. Неуемная, авантюрная, она всегда в движении. И это пугает.

Когда‑то во дворе на Тишинке Аня качалась на качелях, а Маша носилась с мальчишками поблизости. Бац! Качели ударили ее по голове, и она рухнула, потеряв сознание. Все подумали, что ее убило. Через минуту Маша очнулась, потерла ушибленное место, поойкала — и давай снова бегать.

Таких сотрясений, падений и ушибов у Маши не счесть.

Катя была очень рада приезду энергичной, инициативной и бесстрашной сводной сестры. Под шумок, который создавала Маша, Катя наконец брала свое. До появления Маши жизнь десятилетней Кати протекала однообразно и скучно — без ящериц и мышек. Но с приездом Маши в жизнь Кати ворвался свежий ветер перемен. Не скажу, чтобы Катя так уж любила ящериц или змей, но ей позволено было (за компанию с Машей) то, что не позволялось прежде, и она с удовольствием переключилась на зверей и насекомых — взамен музыкальных уроков и чтения детских книжек.

Эмоции в нашем доме били через край. То крики, то смех, то слезы. Однажды утром Маша обнаружила, что ее мышка умерла. Маша не могла поверить своим глазам. Она нежно зажала трупик между ладошками, качала, встряхивала, дула на бездыханное тельце, но когда поняла, что ничего уже сделать нельзя, разразилась такими рыданиями, что я не знал, как ее утешить. Вскоре и Катина мышь заболела и сдохла. Катя надула губы, стараясь подражать расстроенной Маше, но это было больше для виду. Пришлось покупать им новых мышат.

Когда вышел на экраны мультфильм «Лев — царь зверей», у Маши появилась навязчивая идея — создать танец под музыку фильма. Эта музыка измучила меня: она звучала в доме, на улице, на пляже, днем, ночью. Девочки всё никак не могли наслушаться ею. Они танцевали упоенно, без устали.

— Папа! — обиженным голосом вдруг заявила Маша. — Почему ты меня не отдал в балетную школу, а Аню отдал?

— Тебе нравится танцевать?

— Безумно!

— Мы уговаривали тебя, но ты не хотела.

— Надо было настоять!

Кто знает, может, и надо было. Да только страстью маленькой Машульки было рисование, а не танец.

Вообще‑то, вопрос заключался не только в том, кто и что хочет. Родители стараются распознать скрытые таланты у своих детей как можно раньше, чтобы направлять их интересы в нужном направлении. Не думаю, что мы с Верой ошиблись в выборе профессий для наших девочек, но колебаний и у них, и у нас еще будет много.

Я сажаю Машу за лист ватмана и говорю:

— Машулька, хватит бегать, угомонись. Месяц прошел, а ты еще ничего не нарисовала.

— Папа, я не знаю, что рисовать.

Вечное препирательство.

— Что видишь, то и рисуй. Вот банановое дерево. Смотри, какой рисунок у листа. А вот водопад. Попробуй передать теченье воды.

Маша вздыхает и начинает рисовать, но не водопад, а своего любимца Флаша, прикорнувшего у дерева. Как все‑таки великолепно она схватывает форму и передает характер! Увлекшись, Маша переходит на других собак, благо у нас их четыре. Я любуюсь ее набросками и вижу, что она тоже довольна. Но вот до нее доносятся звуки пианино из соседней комнаты — это Катя скучает одна, Маша тут же отбрасывает листы и выбегает за дверь. В следующее мгновенье я вижу девочек, убегающих в дальний конец двора, в бамбуковые заросли. Следом за ними несутся собаки.

Каникулы были славные.

Маше так понравилось у нас, что она решила остаться, чтобы учиться в американской школе. Мы были счастливы такому повороту и отдали ее в знаменитую (по телесериалу) школу «Беверли — Хиллз 90210». Там она успешно проучилась два года.

Я сказал «успешно», хотя не уверен, считать успешными ее отметки или же реальные знания.

Столкнувшись с американской системой школьного образования, я пришел к выводу, что наша советская муштра имела больше смысла, нежели здешняя разлюли малина. Оказывается, в Америке ученик сам выбирает, какие предметы ему подходят, никто ни на чем не настаивает, полная демократия, свобода и — распущенность. Как объяснила Наташа, именно по этой причине дети берутся за ум лишь в последний год обучения. А потом, уже в колледже, нагоняют отставание. Так вот, наша резвая Маша в первый год выбрала два английских урока, два урока рисования, футбол и историю. И больше ничего. Легко и просто. Понятно, оценки по этим предметам у нее были преотличные, но движения вперед — никакого.