Григорий Ревзин - Николай Коперник

• Название: Николай Коперник
• Автор: Григорий Ревзин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1949

Книга посвящена деятельности Николая Коперника (1473–1543), знаменитого астронома, положившего начало современному представлению о системе мира.

---

По приезде своем во Фромборк каноник Николай заявил капитулу о желании заняться в свободные часы наблюдениями неба. Он просил соборного пробста[133] отвести ему жилье в одной из башен, поднятых над крепостной стеной, откуда небесный свод был бы хорошо виден. Собратья не усмотрели в астрономических занятиях ничего предосудительного. Каноник получил просторный покой наверху самой высокой фромборкской башни. И хотя при отбытии или смерти какого-либо члена капитула все жилища перераспределялись заново согласно старшинству, Коперник прожил в башне непотревоженный все свои годы. Башня эта и поныне носит имя Коперниковской.

Доктор Николай начал ходить к утрене и вечерне, служить поминальные мессы. Но не прошло и двух месяцев, и он покинул Фромборк надолго.

В столицу Вармии прибыл из своей резиденции епископ Лука. Срочно созванный Совет капитула выслушал пастырское пожелание:

— Я не молод, мне без году шестьдесят лет. Железное прежде здоровье начало слабеть. Чувствую приближение поры старческих немощей. Для моего личного блага и для благополучия всей епархии капитулу следует перевести нашего собрата доктора Коперника, искусного в деле врачевания, в Побочные каноники, дабы мог он состоять при мне в Лицбарке лейб-врачом. К тому же меня одолевают десятки дел государственной важности. Побочный каноник сможет быть и моим постоянным секретарем и советником.

Капитул не решился противиться воле своего епископа. Он предоставил Копернику долголетний отпуск: «Каноник Николай будет получать ежегодно и за все время, что будет находиться при епископе, полную каноническую пребенду и еще пятнадцать добрых монет», то-есть пятнадцать гривен.

Беря племянника к себе, Лука поступал по велению сердца и по трезвому расчету — он хотел иметь в лице Николая в будущем преданного человека и союзника. Еще тридцать лет назад, в Торуни, ему полюбился ласковый ребенок с большими, вдумчиво глядящими глазами. Позже, во Влоцлавке, Николай удивил его отроческим увлечением ходом небесных светил. Проницательный церковник догадывался, что в мальчике кроются задатки, способные вызреть и дать нечто незаурядное. Лука решил тогда отправить племянника вместе с братом в лучшие школы Италии. А в 1501 году, когда Николай появился на несколько дней в епископской резиденции в Лицбарке, Лука увидел человека развитого ума и всесторонне образованного, на голову выше собратьев по капитулу. Ваценрод, магистр искусств, способен был оценить оригинальность научных идей и смелость суждений племянника.

«Хорошо, — думал он, — что слово, данное покойной Варваре, не обратилось для меня в обузу. Андрей малого стоит, зато Николай сделает из своей жизни то, о чем я смел только мечтать для себя. Здесь, у нас на севере, он станет представителем нового века».

Когда Николай вернулся в Пруссию, Лука задался целью высвободить племянника из ярма фромборкской рутины. Пять лет назад он уже предвидел эту возможность, когда внушил Николаю мысль изучать медицину.

Епископ Ваценрод, замкнутый, суровый, постоянно окруженный завистниками и недоброжелателями, чем дальше, все острее испытывал потребность одинокого, стареющего человека иметь подле себя молодого родственника, друга, поверенного мыслей, упрятанных глубоко в тайниках сердца от чужих, равнодушных очей.

***

Какое восхитительное зрелище — этот Лицбаркский замок! Извилистая Лына цвета старого серебра плещет волной о пологие берега, лижет корни столетних дубов, бледнозеленых буков. Куда ни глянь — всюду земля мягко зыблется холмами, увенчанными купами дерев. Не добежав немного до широкого озера, Лына изгибается прихотливой дугою вкруг темножелтого епископского замка. Он очень велик, но издали кажется игрушечным. По четырем углам подняты легкие башенки. Широко разлившаяся у запруды река повторяет в своем зеркале весь замок, окунув его в глубокую небесную синь.

Безвестный зодчий создал внутренний двор удивительной гармонии и красоты. Вдоль внутренних стен по двум этажам протянуты крытые галлереи из белого шведского камня, подпертые легкой колоннадой.

Внутренние помещения — все в высоких сводах. В нижнем этаже длинная анфилада покоев епископа, рядом — богатые залы для приемов, увешанные портретами польских королей и пап. Своды звездчатые, с богатой росписью золотом и киноварью. Внизу же — замковая часовня, обширная библиотека. Верх занят покоями особ духовных и светских, приставленных к епископу. Над крышей- башенка с колоколом. Он отбивает часы и созывает на трапезы.

В Лицбаркском замке Коперник провел шесть лет своей жизни — с тридцати трех до тридцатидевятилетнего возраста. Это было для него время творчества. Космические идеи, зародившиеся еще в Кракове, начавшие развиваться в Италии, здесь быстро созревали.

***

В полдень удар колокола звал к обеду. По заведенному порядку все обитатели замка выходили к дверям своих покоев и ждали появления церковного князя. Раздавался громкий лай епископского сенбернара. Затем показывалось и само преосвященство. К обеду Лука надевал поверх бархатной фиолетовой рясы белоснежный стихарь, а на голову — митру с бриллиантовым крестом. За епископом тянулась длинная свита: генерал-викарий, затем судья по делам духовным, за ним судья по светским делам, на четвертом месте прокурор — управляющий хозяйством замка, и далее — управитель тюремного подземелья, начальник стражи, камергер — блюститель морали населения замка, маршал — ответственный за прием гостей, здоровье лошадей и исправность карет, стольник, двое кравчих, начальник рыбной ловли, главный лесничий, замковый звонарь, надзиратель за амбарами, старший и младший замковые сторожа.

Отдельной группой, с Коперником во главе, следовали причисленные к епископскому двору каноники, дворяне и священники — советники, секретари, нотариусы и капелланы.

Замыкало процессию множество низших слуг.

Владыка и свита направлялись в рыцарский зал. Восемь огромных столов накрыто для обеда. После церемонии омовения рук располагались за столами по строгому чину и порядку под бдительным оком камергера. Епископ занимал место на возвышении за первым столом. На удалении в четыре локтя садился генеральный викарий, далее — несколько высших должностных лиц и самые высокие по положению гости. Их приглашал к своему столу сам епископ. У Николая было постоянное место — третье от епископа справа.

За вторым столом — маршал, тюремщик и равные им по рангу. За этим же столом положено было обедать бургомистрам и феодалам, прибывшим в Лицбарк.

За пятым столом — «столом бедных» — каждодневно кормили трех-четырех нищих по выбору епископа.

Трапеза начиналась молитвой. Но Лука не терпел скуки за столом. Едва успевал капеллан докончить «отче наш», как в зал по итальянскому обычаю влетали, кувыркаясь и визжа, шуты. Настроение сразу подымалось. Затем впускали ученых медведей с поводырями, канатных плясунов. Часто забавляли его преосвященство бродячие лицедеи и фигляры. Их пьески не имели ничего общего со строгой добродетелью.

После обеда Ваценрод давал в библиотеке аудиенцию прибывшим к нему по государственным и церковным делам: королевским посланникам, делегатам Великого магистра, бургомистрам городов Пруссии, воеводам, старостам и капелланам.

С тех пор, как в замке поселился Коперник, епископ на приемах имел его всегда рядом с собой. Лука желал втянуть племянника в сложную игру политических интересов, густой сетью опутавших Вармию.

Перед Николаем постепенно раскрывалось все своеобразие и вся трудность положения Вармии, составлявшей часть Королевской Пруссии. Область лежала на стыке земель польских и орденских, лежала невыгодно и крайне опасно, почти целиком окруженная владениями крестоносцев. При военном столкновении между Польшей и Орденом Вармия неизбежно стала бы полем битвы.

Большим осложнением были и взаимные отношения королевства и прусских сословий. Прусские купеческие и дворянские союзы, ремесленные цехи со все возрастающим упорством обороняли свои областные привилегии и вольности. Сословия не уставали повторять, что их объединяет с Польским государством персональная уния — они подданные польского короля — и только! А Польша, набиравшая тогда силы, поставила себе целью превратить Пруссию в рядовую свою провинцию или, как говорили тогда, обратить прусскую унию в унию реальную.

Какой могла быть политика Вармийской области при столь сложном положении вещей? Лука Ваценрод, человек волевой, сторонник решительных действий всегда и во всем, наметил свою линию поведения твердой рукой.

***

Погожий летний день клонится к вечеру. Епископ просыпается от короткого сна. Его ждут неотложные дела — распоряжения, письма. С удивительной для его лет легкостью подымается Лука по крутой лесенке на тесную площадку открытой западной башни. Племянник уже ждет его здесь.