Александр Зиновьев - Русский эксперимент

• Название: Русский эксперимент
• Автор: Александр Зиновьев
• Издательство: L’Age d’Homme — Наш дом
• Жанр: Науки: разное
• Год: 1995
• ISBN: 5-8398-0359-6

Проект оформления книги А. Зиновьев

ББК 84.4Фр

З-63

Зиновьев А.

Русский эксперимент: Роман. — L’Age d’Homme — Наш дом, 1995. — 448 с.

Последний роман известного русского писателя, давно уехавшего на Запад, но по-прежнему болеющего проблемами своей родины, А. Зиновьева, автора таких книг, как «Желтый дом» (1980), «Коммунизм как реальность» (1981), «Гомо советикус» (1982), «Живи» (1989), «Катастройка» (1990), и др., как бы подытоживает всё то, что произошло в России после 1917 года.

ISBN 5-8398-0359-6

ББК 84.4Фр

© Издательство «L’Age d’Homme — Наш дом».

---

Ф: Печально сознавать это. Но это не преступление.

П: Не преступление, но непростительная русская простота, которая переросла в преступление.

Ф: Почему это произошло?

П: Я смотрел на сочинения советологов и кремлинологов с точки зрения их научной ценности. И с этой точки зрения они действительно выглядели идиотами. Я тогда не различал две принципиально различные науки: науку познания, просвещения и созидания, с одной стороны, и науку оболванивания людей, манипулирования ими и разрушения, с другой. Чтобы убить животное, не надо быть ученым-зоологом. С точки зрения интересов разрушения нашей страны не требовалась наука в первом смысле. Требовалась наука во втором смысле, а советология и кремлинология этим и занимались. Для построения нового общества нужны многие миллионы людей и десятки лет кропотливого труда. А для разрушения его бывает порою достаточно немногих людей и несколько лет, если не месяцев. Ломать — не строить. Для созидания надо учитывать большое число факторов, для разрушения достаточно выбрать лишь несколько, а то и вообще один. Созидание — миллиарды действий, а разрушение может произойти благодаря немногим роковым действиям. Животное можно убить одним выстрелом. Созидание требует напряжения сил, а для разрушения порою бывает достаточно несколько ослабить это напряжение.

Ф: Но почему ты все это принимаешь на свой счет? На Западе оказались десятки тысяч советских людей. Среди них многие работали в системе власти нашей страны, профессионально изучали ее, задолго до эмиграции сотрудничали с западными разведками, а оказавшись там, стали просто работать в антисоветских учреждениях.

П: Не в этом дело. Дело в том, что все это происходило на моих глазах и даже с моим участием, а я был слеп, в течение ряда лет не понимал сути происходящего. Я сам тогда не верил в то, что выяснил и сообщил им как теоретик. Я еще был в плену теории естественно-исторического процесса. В самом деле, огромная страна с населением, близким по численности к тремстам миллионам. Сложнейшая экономика и культура. Мощнейшая система власти и управления. Мощнейший идеологический аппарат и мощнейшая идеологическая обработка масс населения и т.п. Что тут могли поделать какие-то кретины (так я думал) из секретных служб?!

Ф: Но ведь ты был прав!

П: Нет, я ошибался. Я смотрел на все глазами науки созидания, а эти «кретины» — с точки зрения науки разрушения. И потому они оказались ближе к истине. Они, не ведая того, учли то, что в истории человечества в послевоенные годы произошел грандиозный перелом. И одним из элементов этого перелома явилось то, что аспект запланированности и искусственности исторического процесса стал играть решающую роль. Я потом пересмотрел все свои теоретические построения. Оказалось, что именно огромность и сложность социальных феноменов современности превращали исторический процесс из стихийно-естественного в планово-искусственный.

Ф: Неужели то, что с нами произошло, было спланировано там, на Западе?!

П: И да и нет. Тут не так-то просто разобраться. Вот где надо быть настоящим диалектиком! Сразу же после окончания Второй мировой войны началась Холодная война Запада против Советского Союза. Война, каких человечество еще не знало. И по размаху. И по средствам. И по целям. Ну, да ты сам об этом имеешь представление. Теперь многое стало открытым. Это была настоящая война. В ней многое планировалось и предпринималось умышленно. Но это делалось с обеих сторон, так что приходилось считаться с активными действиями противника. Проводилась определенная стратегия, использовались определенные тактические средства. Война шла по многим направлениям. В последнее время в российской прессе стали появляться заявления западных политиков и идеологов, сделанные ими еще в сороковые годы, вскоре после окончания Второй мировой войны. Вот, например, в этой папке у тебя я нашел статью, в которой цитируется заявление Даллеса, сделанное им еще в 1945 году. Послушай, что тогда говорил этот представитель американской демократии!

«Посеяв в Советском Союзе хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти ценности поверить. Мы найдем своих единомышленников и союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного народа на земле, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства мы, например, постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением, исследованием тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, кино, театры — все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства — словом, всякой безнравственности. В Управлении государством мы создадим хаос и неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточничеству, беспринципности. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом, предательство, национализм, вражду народов, и прежде всего ненависть к русскому народу — все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом. И лишь немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества. Будем опошлять и уничтожать основы нравственности. Будем всегда главную ставку делать на молодежь. Станем разлагать, развращать, растлевать ее».

А ведь в таком духе сочинялись тысячи и тысячи книг, статей, докладов, инструкций! Причем западные идеологи и стратеги Холодной войны не только писали и говорили. Они действовали в духе своих слов.

Ф: Но я все еще не вижу, в чем конкретно твоя вина.

П: Я несколько лет так или иначе был участником этой работы. Приведу тебе один пример.

Как иголкой убить слона

П: В 1979 году я делал доклад о силе и слабости советского общества. Доклад назывался «Как иголкой убить слона». Меня спросили, где в советской системе находится самое уязвимое место. Я в ответ сначала рассказал о том, как Писсаро с отрядом в 300 человек разгромил в считанные часы армию инков в 300 тысяч человек и разрушил мощную империю инков.

Ф: Я не знаю этой истории. Как?

П: Инкам достаточно было просто идти, и они втоптали бы в землю босыми ногами отряд Писсаро. Последний нашел гениальный выход из положения: бросился на главного инку, который считался Богом, и захватил его. Инки увидели, что это произошло для пришельцев безнаказанно, и капитулировали без боя.

Ф: Ты думаешь, тут есть какой-то общий закон?

П: Конечно. Далее я сказал моим слушателям, что самое слабое место в советской системе — то, которое сами советские люди считают самым надежным, а именно — в аппарате ЦК КПСС, в Политбюро, в персоне Генерального секретаря ЦК КПСС. Проведите своего человека в Генсеки, т.е. захватите эту ключевую позицию, и вы захватите все советское общество. Начнется цепная реакция развала. Генсек развалит Политбюро и с его помощью весь ЦК. Это приведет к распаду всего аппарата КПСС. Распад КПСС приведет к распаду всей системы государственности, а развал последней — к развалу всей страны. Так уж этот социальный организм устроен!

Ф: Ты думаешь, твоя идея сыграла для них практическую роль?

П: Сначала я сам не верил, что такое возможно практически, ибо считал невозможным появление прозападного человека на посту генсека. И думал, что мои слушатели воспримут мои слова как шутку. Они и в самом деле посмеялись. Но через несколько лет я понял, что к моей теории они отнеслись на самом деле серьезно. Если даже они и без меня додумались до этого, то мои исследования подтвердили правильность их выводов.

Ф: По каким признакам ты установил это?

П: Ты помнишь, что в начале восьмидесятых годов диссидентское движение пошло на спад. На Западе заговорили, будто оно исчерпало себя.

Ф: Но это действительно так!

П: В каком смысле оно исчерпало себя? В смысле влияния на чувства и умы масс? Наоборот, оно стало приобретать еще большее влияние. В смысле сенсаций в массмедии? Тоже неверно.

Ф: В чем же дело?

П: Это делали умышленно. Все силы и средства стали сосредоточивать на самой уязвимой «точке» советской системы — на аппарате ЦК КПСС, на высшем партийно-государственном руководстве. А в 1984–1985 годы

Направление «иголки» приобрело главное значение