Н. Джеймисин - Сто тысяч Королевств

• Название: Сто тысяч Королевств
• Автор: Н. Джеймисин
• Жанр: Фэнтези

Йин Дарр — изгнанница с варварского Севера, энну своего народа. Когда же при загадочных обстоятельствах умирает её мать, девушку неожиданно призывают в высокий Небесный город. Здесь её ждёт шокирующее известие — теперь она Наследница Престола.

Но трон Ста тысяч Королевств — не столь простой приз, как кажется; Йин против воли втянута в порочный круг противоборства за власть… вместе с парочкой свежеиспечённых родственничков. И чем дальше заводят Йин интриги королевского двора, тем ближе она к убийцам матери — и очередным фамильным скелетам. Теперь, когда судьба мира зависнет на волоске, она познает, каков он, смертоносный узел любви и ненависти, свитых воедино, — богами и смертными.

---

— Благодарствую, кузен, — попрощалась я, вежливо склоня голову. И предоставила его собственным фантазиям.

На обратном пути к себе в комнату, я заглянула к Т'иврелу и вернула керамическую флягу. Т'иврел спрятал её обратно без лишних слов.

9. Воспоминания

Мертвящую немочь, прокатившуюся по свету, прозвали в народе Гулящей Старухой. Зачином — с невинной дрожи, позже — страшной лихорадки, потери сознания, а в конце — своего толка сумашествием. Жертву будто бы силой подымает с постели и мотает туда-сюда — по комнате и дальше. Шатает, лютоводит, а жар нарастает и нарастает, покуда кожу не испещряют трещины и кровотоки — и не гибнет мозг. И даже после мёртвое тело не сразу может унять ломаный шаг.

Веками Гулящая Старуха косила народ, вспыхивая то там, то здесь. На первом её приходе в могилу сошли тысячи, ибо никто не мог понять, как разносится смерть. Гулящая, сами понимаете. Заражёные могли свободно добираться до здоровых. Ядовитой кровью, гниющими телами они передавали порчу дальше.

Теперь мы более благоразумны. Мы воздвигаем стену вкруг любого места, коего коснулась Старуха и крепим железом наши сердца, слыша крики загнанных в ловушку. Если неделями спустя они ещё живы, мы выпускаем их. Выжившие — не просто слухи. Мы не жестоки. И не безжалостны.

Это спасение тем незаметнее, что Старуха поражает лишь крестьян да служек. Но не знать. Священство, дворяне, книжники, богатое купечество… у тех в достатке и охраны и денег, дабы вовремя обезопасить себя, заперевшись в изоляции крепостей и храмов. Хотя, мало кто помнит, но в первые годы, как Старуха стала бродить по свету, знать избежала мора. Без всякой на то блокады. Даже сейчас не бог весть когда вознёсшиеся из простонародья… богатство и могущественность неприкосновенны.

Разумеется, в этой чуме нет ни капли самородного. Естественного.

Старуха пришла в Дарр немногим прежде моего рождения; никто не ждал, что в её сети попадётся мой отец. Мы были мелкопоместными нобилями, но всё-таки — дворянством. Лишь дед по отцу был из простолюдин, считаем мы, Дарре, — красавцем-охотником, попавшим — и попавшимся — на глаза бабушке. Видимо, немочи было довольно и этого.

Однакож… отец выжил.

Я вспомню об этом нескоро. Но по великой нужде.

* * *

Той ночью, готовясь ко сну, я вышла из ванной — и обнаружила Сиеха, уплетающего мой ужин и читающего одну из книг, привезённых мною из Дарра. Против ужина я не возражала. Иное дело — книга.

— А неплохо, — сказал Сиех, небрежно поприветствовав меня смутным подобием жеста. И не подумав отнять глаз от страниц. — Никогда не читал прежде даррийской поэзии. Странно — из разговора с тобой я подумал было, что все Дарре, хмм, слегка непосредственны. Но тут, глянь: каждая строка так и норовит запутать. Тот, кто писал это, думал… циклично, по кругу.

Я села на кровать, убрать волосы.

— Вообще-то, перед тем, как вломиться в чью-то личную жизнь, принято вежливо просить разрешения.

Книгу он из рук так и не выпустил, но захлопнул.

— Я оскорбил тебя. — На лице его отразилась задумчивость. — Почему?

— Этим поэтом был мой отец.

Задумчивость перешла в изумление, а изумление — в расчёт.

— И хорошим поэтом. Почему тебе не нравится чужой интерес к его стихам?

— Потому что они — мои.

Десять лет. Десять дет как он мёртв — несчастный случай на охоте, мужчинам в привычку так умирать, — и всё ещё больно даже думать о нём. Я опустила щётку для волос, глядя на тёмные завитки, зацепившиеся за щетинки. Амнийские кудри. Амнийские глаза. Иногда я задавалась вопросом: считал ли отец меня уродливой? Многие Дарре — да. А если и так, то из-за моих амнийских черт? Или оттого, что я уродилась не столь похожей на Амн? В отличие от матушки.

Сиех одарил меня долгим взглядом.

— Я не хотел тебя обидеть. — И встал, возвращая книгу на место. Небольшую полочку, приютившуюся в углу.

Что-то во мне ослабдо, хоть я и не выказала этого, снова занявшись волосами.

— Удивлена, что это тебя заботит, — сказала я. — Смертные всё время умирают. Ты уже должен был устать ходить на цыпочках вкруг нашей скорби.

Сиех улыбнулся.

— Моя мать тоже умерла.

Предатель, который никого не предавал. Я никогда не думала о ней, как о чьей-то матери.

— Кроме того, ты пыталась убить Ньяхдоха ради меня. Пусть это даст тебе немного пищи для размышлений. — Он перебрался на туалетный столик, заодно столкнув пятой точкой всё лежащее там; видимо, так далеко его благие намерения — и щедрость — не заходили. — Так чего же ты хочешь?

Я раскрыла было рот. Он рассмеялся.

— Ты же была не против, пока не увидела, что я читаю.

— Ох.

— Ну и?..

— Меня интересует… — Внезапно я почувствовала себя глупо. Мне что, мало других проблем? Почему я так одержима смертью — и мертвецами?

Сиех подтянул под себя ноги и состроил выжидающую физиономию. Я вздохнула.

— Мне показалось, что ты мог бы рассказать мне, что знаешь… о матушке.

— Не про Декарту? Скаймину? Или Релада? Даже не о моём, хм, своеобразном семействе? — Он склонил голову набок (зрачки потемнели, замерцав, по-кошачьи мерно сужаясь и расширяясь, в тон дыханью). На мгновение это отвлекло от мыслей. — Как интересно. С чего бы это?

— Я видела сегодня Релада. — Я подыскивала слова, чтобы объяснить поточнее.

— Занятная парочка, правда? Он и Скаймина. Я мог бы много чего рассказать о их маленькой междоусобной войне…

— Мне ни к чему эти знания, — резко и чересчур быстро отреагировала я, едва не вспылив. Не хотелось бы, чтоб он дознался, насколько меня смутила эта встреча с кузеном. Я ожидала ещё одну Скаймину, правда, в мужском варианте, — но злая реальность выкинула куда более худший финт, подсунув мне горького пьяницу. Как знать, не уподоблюсь ли я ему сама, если не успею вовремя сбежать с Небес?

Сиех затих, вероятно, увлёкшись чтением моих мыслей, упрямо вырисовывающихся в открытую на лице. Неудивительно, что вскоре он лениво ухмыльнулся (в глазах мелькнула тень расчёта, не грозящего ничем хорошим):

— Я поведаю, что смогу, — сказал он. — Но что получу взамен?

— Чего ты хочешь?

Улыбка исчезла. Озорное выражение почти мгновенно сменилось полной серьёзностью.

— Я уже говорил и раньше. Позволь мне спать с тобой.

Я возмущённо уставилась на него. Он быстро качнул головой.

— Не так, как мужчина с женщиной. — Похоже, юный бог и в самом деле был возмущён, что я подумала о нём так. — Я — ребёнок, помнишь?

Ещё бы.

— Ты — не ребёнок.

— По меркам других богов, нет. Ньяхдох родился прежде начала всех времён; в сравнении с ним, и я, и мои собратья, и сосёстры — сущие дети. — Он снова сменил позу, прижав колени к груди и обняв их руками. Этот жест ужасно добавил ему юности и хрупкой уязвимости. Однакож, дурой я не была.

— Почему?

Долгий мягкий вздох.

— Я просто люблю тебя, Йин. Тому должна быть особая причина?

— В случае с тобой — первое, что приходит в голову.

Сиех нахмурился.

— Ну, это совсем не так. Я же говорил, что делаю то, что нравится и доставляет удовольствие, подобно детям. Нет никакой логики. Прими это за данность, или нет, как пожелаешь.

Он подпёр коленом подбородок и отвёл глаза, состроив надутую мину. Честно, ещё не встречала настолько искусного хитреца.

Вздохнув, я задумалась, согласиться или нет; и если «да», то не поведусь ли я на поводу очередной хитрости Энэфадех, не попадусь ли в сети интриг Арамери? В конце концов ответ пришёл сам собою: а какая разница? Сейчас или позже?

— Полагаю, это предложение должно польстить, — сказала наконец со вздохом.

Сиех мгновенно оживился и одним скоком перепрыгнул ко мне на кровать, стянул покрывала и хлопнул по моей стороне матраса.

— Можно, я расчешу тебе волосы?

Я не смогла сдержать смех.

— Ты просто поразителен.

— Бессмертие — ну очень скучная штука. Ты бы удивилась, знай, сколь увлекательны обычные человеческие привычки, особенно, после нескольких прожитых тысячелетий.

Я присела на кровать, предложив ему щётку. Он почти замурлыкал от удовольствия, цепко ухватившись за ручку, но я не спешила отпускать.

Он весело осклабился.

— Кажется, ты не готова выпустить дело из рук? Хочешь отказаться от сделки?

— Нет. Но считаю мудрым, ведя переговоры с обманщиком, потребовать свою часть уговора вперёд.

Он рассмеялся, расжав пальцы, — и получил выпущенной щёткой по ноге.

— Ты такая забавная. Ты мне нравишься больше всех прочих Арамери скопом.

Мне же не пришлось по душе, бытиь сочтёной за Арамери. Но…

— Больше, чем матушка? — спросила я.