Джек Лондон - Любимцы Мидаса

• Название: Любимцы Мидаса
• Автор: Джек Лондон
• Издательство: Престиж Бук : Литература
• Жанр: Триллер
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-371-00266-2

Американский миллионер получает вежливые письма с требованием уплатить организации «Любимцы Мидаса» 20 миллионов долларов под угрозой смерти — смерти случайных, совершенно посторонних людей. Сможет ли миллионер взять на свою совесть эти убийства?

---

Джек Лондон Любимцы Мидаса

Уэд Этшелер умер — умер от собственной руки. Сказать, что его смерть явилась полной неожиданностью для нашей небольшой компании, в которой он всего чаще бывал, было бы неверно. Однако отчетливой мысли о таком конце у нас не было, — мы были подготовлены какими-то подсознательными путями.

Прежде чем случилась эта смерть, мысль о ней была далека от нас, но в ту самую минуту, когда мы узнали, что Уэд Этшелер покончил с собой, нам показалось, что мы уже давно предчувствовали его кончину и были уверены, что иначе и быть не могло. Так сказать, методом обратного анализа, вспомнив его тяжелое душевное состояние, мы легко объяснили себе этот факт. Я пишу «тяжелое душевное состояние» и подчеркиваю это выражение. Молодой, красивый, вполне обеспеченный материально в качестве правой руки известного магната, «короля трамвая» Эбена Хэля, Уэд Этшелер, казалось, ни на что не мог пожаловаться. И тем не менее мы видели, как под воздействием какого-то неведомого и всепоглощающего горя его гладкий, чистый лоб избороздился морщинами. Мы видели, как его густые черные кудри поредели и посеребрились, словно молодые побеги под палящим солнцем в засуху. Все мы помним, как посреди самого шумного веселья, которого за последнее время он все чаще искал, им вдруг овладевали рассеянность и мрачное настроение. Без всякой внешней причины глаза его тускнели, лоб морщился, лицо судорожно подергивалось. Он стискивал руки и, казалось, боролся с какой-то неведомой нам опасностью.

Он никогда не говорил нам о своем горе, а мы не позволяли себе быть нескромными и не расспрашивали его. Да это ни к чему и не привело бы. Если бы он и поделился с нами своими муками, если бы даже мы знали все, ни наша помощь, ни наши силы не отвратили бы страшного события.

С тех пор как умер Эбен Хэль, при котором Этшелер состоял в качестве доверенного и ответственного секретаря (он был, в сущности, приемным сыном Хэля и полноправным компаньоном), он не появлялся больше среди нас. Как я узнал теперь, он перестал встречаться с нами не потому, что наше общество наскучило ему. Нет — его горе было так велико, что он просто боялся нарушить наше веселое настроение, а с другой стороны — он не был уверен, что найдет утешение в нашей компании. В то время мы не понимали некоторых обстоятельств, так как было опубликовано завещание Эбена Хэля, который назначал Уэда единственным наследником своего многомиллионного богатства и в специальном примечании оговорил, что право Уэда распоряжаться этим богатством ничем не ограничивается. Родственники покойного не получили ни единого цента наличными и ни единой акции. Кроме того, общее удивление вызвал тот пункт завещания, где говорилось, что семья покойного — вдова и дети — может получать деньги только от Уэда Этшелера, — ему предоставляется право назначать суммы выдач по своему усмотрению. Если бы в семье Хэля царил разлад или дети огорчали его какими-нибудь пороками, то в этом странном завещании можно было бы усмотреть какой-нибудь смысл. Но семейное счастье Эбена Хэля вошло у нас в поговорку, и много пришлось бы потрудиться тому чудаку, который пожелал бы найти более здоровую, чистую и прекрасную молодежь, чем его сыновья и дочери… Если бы еще его жена… Но кто же не знает, что эта редкая женщина слыла у нас под прозвищем Мать Гракхов.

Разумеется, в продолжение нескольких дней все говорили об этом необъяснимом завещании. Однако возбужденная обывательщина была разочарована, когда узнала, что никакого процесса не предвидится и что никто не собирается оспаривать прав Этшелера.

Но едва лишь Эбен Хэль упокоился в своем замечательном мраморном мавзолее, как не стало и Уэда Этшелера… Сообщение об этом напечатано в сегодняшних утренних газетах. А я только что получил от него по почте письмо, отправленное, очевидно, незадолго до того, как он бросился в объятия вечности. Письмо это, которое сейчас лежит передо мной, представляет собственноручно написанный им рассказ, дополненный газетными вырезками и копиями с писем (оригиналы этих писем, поясняет он, переданы им в руки полиции). Меня лично он просит предупредить и предостеречь наше общество от страшной и дьявольской опасности и опубликовать подробности тех трагических происшествий, которые — без всякой вины Уэда — были связаны с ним.

Я опубликовываю это письмо со всеми приложениями.

Удар разразился в августе 1899 года. Я только что возвратился после моего летнего отдыха. В то время мы ничего не знали. Мы еще не приучили наше воображение к восприятию таких страшных возможностей. Мистер Хэль распечатал письмо, прочел его и со смехом бросил на мой письменный стол. Просмотрев его, я в свою очередь расхохотался и сказал:

— Какая глупая шутка! И весьма дурного вкуса вдобавок!

Дорогой Джон, я посылаю тебе точную копию этого странного послания…

«Канцелярия „Л. М.“

Августа 17, 1899 года.

Мистеру Эбену Хэлю, Денежному Королю.

Дорогой сэр! Предлагаем вам реализовать известную часть вашего имущества с тем, чтобы выручить наличными деньгами двадцать миллионов долларов. Эту сумму мы просим вас уплатить нам или же нашим агентам. Благоволите обратить внимание на то, что мы никоим образом не намерены торопить вас. Вы можете, если найдете для себя более удобным, уплатить нам деньги в десять, пятнадцать или же двадцать сроков, но предваряем вас, что меньше одного миллиона зараз мы не можем принять.

Убедительно просим вас, любезный мистер Хэль, верить нам, что никакие дурные чувства к вам в данном случае не руководят нами. Мы принадлежим к тому интеллигентному пролетариату, число членов которого увеличилось особенно сильно в последние годы девятнадцатого столетия. Всестороннее изучение экономических наук вынудило нас выступить на поприще, которое заключает в себе очень много первоклассных достоинств и, прежде всего, дает возможность производить крупные и выгодные операции, не имея основного капитала. До сих пор мы работали вполне успешно, и, позволяем себе надеяться, что и с вами нам удастся завязать приятные отношения, которые вполне удовлетворят нас.

Просим вас отнестись с должным вниманием к изложению нашей тактики. В основе современной социальной системы лежит право собственности. И это право индивидуума владеть своей собственностью покоится, как показали последние весьма тщательные исследования, исключительно и безусловно на силе. Одетые в кольчугу рыцари Вильгельма Завоевателя[1] поделили между собой Англию только с помощью обнаженного меча. Мы уверены, вы согласитесь с нами, что подобное положение сохраняет свою силу в отношении всех феодальных владений. С изобретением паровых машин, вызвавших промышленную революцию, появился капиталистический класс в современном значении этого слова. Капиталисты чрезвычайно быстро взяли верх над прежней аристократией. Рыцари промышленности очень ловко завладели собственностью потомков рыцарей войны. Ум, а не мускулы играет теперь первую роль в борьбе за существование. Но подобное положение вещей тоже зиждется на силе. Перемена произошла лишь в качественном отношении. Прежние феодальные бароны грабили мир огнем и мечом. Современные же денежные бароны эксплуатируют мир тем, что поработили все мировые экономические силы, которые и стали работать для их пользы. Победа остается за тем, кто сильнее в интеллектуальном отношении.

Мы, „Л. М.“ (Любимцы Мидаса[2]), не желаем оставаться на положении наемных рабов. Мощные тресты и промышленные организации (к которым принадлежите вы) препятствуют нам занять то место, на какое мы имеем право благодаря нашим способностям. Почему? А только потому, что у нас нет капитала. Мы принадлежим к „обиженным“, но мы одарены первоклассным умом и лишены всяких этических и социальных предрассудков. В качестве наемных рабов, которые должны начинать работу рано и заканчивать ее поздно, как бы экономно мы ни жили, нам не удалось бы и в шестьдесят лет (да и в двадцать раз по шестьдесят лет) скопить достаточно денег, чтобы успешно бороться с современными могущественными капиталистическими объединениями. Тем не менее мы решили выступить на арену. Мы бросаем отважный вызов мировому капиталу. Хочет он бороться или не хочет, все равно — бороться ему придется.

Мистер Хэль, наши интересы настоятельно заставляют нас требовать от вас двадцать миллионов долларов. Хотя мы и даем вам известный срок для реализации ваших ценностей, но все же предлагаем вам не очень затягивать выплату денег. Если вам угодно принять наши условия, потрудитесь поместить соответственное объявление в отделе происшествий в газете „Морнинг блэзер“. Совместно с вами мы выработаем затем план получения причитающихся с вас денег. Всего лучше будет, если вы назначите для этого какой-либо день до первого октября. Если же наше условие будет отвергнуто вами, то с целью доказать вам, что наши намерения вполне серьезны, мы убьем человека на Восточной Тридцать Девятой улице. Это будет рабочий. Этого человека вы не знаете, а равно не знаем его и мы. Вы представляете собой силу в современном обществе. Мы тоже представляем силу — силу новую. Без гнева и злобы мы вступаем с вами в бой. Если вам будет угодно серьезно разобраться в нашем предложении, то вы согласитесь, что оно чисто делового характера. Вы — верхний жернов, мы — нижний, и эта человеческая жизнь, попадая между нами, неизбежно должна быть сокрушена. Вы можете спасти эту жизнь, если своевременно согласитесь на наши условия.