Тур Буманн-Ларсен - Амундсен

• Название: Амундсен
• Автор: Тур Буманн-Ларсен
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-235-02860-0

Герой книги — выдающийся полярник Руал Амундсен. Он единственный побывал на обоих полюсах Земли и совершил кругосветное плавание в водах Ледовитого океана. Прошел Северным морским путем вдоль берегов Евразии и первым одолел Северо-Западный проход у побережья Северной Америки. Блестящий организатор, на пути к Южному полюсу безошибочно выбрал собачьи упряжки и уложился в сжатые сроки, пока трудности не ослабили участников похода. Фигура исторического масштаба, опыт которого используют полярники до сего дня.

Однако на вершине жизни, достигнув поставленных целей, герой ощутил непонимание и испытал одиночество. Тур Буманн-Ларсен пытается понять причины этого.

В жизни полярника любовь плохо сочетается с Арктикой. Автору удалось показать разбитые судьбы и жизненные драмы, стоящие за выбором Амундсена. Норвежский историк создал яркий портрет знаменитого полярника, образ которого, сохранив величие, впервые предстал по-настоящему близким и понятным.

---

В первом же поздравительном письме секретарь КГО Скотт-Келти изобразил, как могло выглядеть более подобающее явление Амундсена англичанам: «Нет сомнений, что, если бы Вы вернулись из похода на собственном судне, да еще обогнув мыс Горн, то есть совершив плавание вокруг Америки, а затем пересекли бы Атлантический океан и поднялись по Темзе прямо к Лондону, это произвело бы сильнейшее впечатление на британскую общественность и, вероятно, принесло бы Вам больше денег от газет и издателей». Вот каким его хотели бы видеть англичане. И не увидали. Руал Амундсен прибыл в столицу империи вроде какого-нибудь коммивояжера — ни судна, ни экипажа, ни морской формы, ни салюта… короче говоря, прибыл безо всякого блеска и торжественности. Руала сопровождал один Леон (таща под мышкой коробку цветных диапозитивов).

Через два дня после доклада в Королевском географическом обществе Руала Амундсена грандиозно чествовал лондонский Норвежский клуб. На банкет в роскошном отеле «Сесил» собралось 152 человека под председательством посланника Нансена. Клуб пригласил и кое-кого из английских знаменитостей — в частности морского офицера Роберта Ф. Скотта, который к тому моменту побывал южнее всех на земном шаре. Увы, во время визита Амундсена в Лондон капитан Скотт снова будет в море, однако он успеет направить клубу письмо с выражением глубокой симпатии как мужественному капитану Амундсену, так и его экспедиции, которым «должен рукоплескать весь мир».

В благодарственной речи, которую, по сообщению присутствовавшего на банкете газетного корреспондента, Руал Амундсен произнес по-норвежски, но с такими выразитель «ными жестами, что ее поняли и англичане, покоритель Северо-Западного прохода назвал первыми полярными путешественниками викингов. Затем он — «под взрыв восторга» — указал на сидящего во главе стола д-ра Нансена и провозгласил: вот кого норвежцам следует благодарить за возвращение их славного прошлого.

Наконец-то публично выразив свое восхищение Фритьофом Нансеном, Руал Амундсен мог покинуть Лондон и отправиться в турне по другим странам Европы. Вместо невыгодных выступлений в Англии он едет в город старшего лейтенанта, Копенгаген, где его ждет самый восторженный прием. А там пошло-поехало: короли и императоры чуть ли не стоят к нему в очереди, лекционные залы полнятся самым разным народом. Из Италии Руал сообщает Леону, который уехал домой заниматься своими предприятиями, о битком набитых залах: «Король [Виктор Эммануил III. — Пер.] совершенно обворожительный, орден дали замечательный. Сегодня вечером банкет с разными шишками. Здесь меня встречают не в пример лучше всех прочих мест».

Между тем приходит сердитое письмо-напоминание от секретаря КГО. Покорителя Северо-Западного прохода еще раз зовут прибыть в островную империю для вручения ему золотой медали короля Эдуарда «за труды по определению Северного магнитного полюса». Приглашение было отправлено полтора месяца назад. Руал Амундсен даже не удостаивает Географическое общество ответом.

Вероятно, ни господин король, ни господин Скотт-Келти не представляли себе всей занятости Руала Амундсена. Он не только переезжал из города в город, от одного дворца к другому, от одного «волшебного фонаря» к другому, от одной церемонии награждения к другой… Он еще заделался писателем.

***

Ни одна экспедиция не считается завершенной, пока на рынке не появится книга о ней. Но не все полярные исследователи — прирожденные писатели. Или, говоря иначе: не все полярники — Фритьофы Нансены. Во всяком случае, большинству требуется в таком деле помощь.

Выбор издательства был несложен. Нансен, Аструп и Свердруп печатались в «Аскехоуге». Предложение заключить контракт последовало от его директора Нюгора уже через три дня после прибытия Амундсена на броненосце «Норге». Видимо, частью сделки можно считать две с половиной тысячи крон, которые издательство внесло в кассу экспедиции, а также ответный ход будущего писателя, который вернулся из плавания с мысом Вильяма Нюгора (на берегу Короля Хокона VII).

Однако прежде чем взяться за столь серьезный литературный труд, Руалу Амундсену предстояло справиться с другим заданием, хоть и небольшим, но крайне важным: произнести речь на празднике 17 мая. Кому и держать речь в Акерсхусской крепости во второй год независимости, как не нашему полярнику? (Интересно, вспомнил ли он о проигранных лейтенанту сигарах…)

Увы, он не был вторым Нансеном. Братья тоже не могли посодействовать ему в том, чтобы найти нужные слова, не говоря уж о стилистических красотах. Но ведь у него, кажется, есть увлекающийся поэзией двоюродный брат?

Леон обращается к Кристиану Амундсену, который по-прежнему живет в видстенском фамильном гнезде и известен всей родне как автор стихов на случай и приверженец лирического национализма Бьёрнсона. Не может ли Кристиан втайне от всех сочинить для него получасовую речь на 17 мая?

И вот — не успел кончиться апрель, как из Видстена уже прибыл текст. Конечно, в сопроводительном письме Руалу кузен не преминул заметить, что писать речи за других «почти так же трудно, как любовные письма от чужого лица». И еще: «Теперь, став знаменитостью, ты можешь избирать Для выступлений любую форму и пользоваться фактически любыми выражениями». Руалу, однако, не требовались «любые выражения». Ему нужна была законченная речь в том виде, в каком ее полагается произносить, нужен был текст Для роли национального символа, отведенной ему на торжествах в Акерсхусской крепости.

«И вновь к нам пожаловала весна. Распускаются почки на кустах и деревьях. Зеленеют поля и луга…» — так начал Амундсен свою речь на Крепостной площади, под майским дождем, в окружении короля, премьер-министра и прочих высокопоставленных лиц… «Речь его была поэтична и в то же время неразрывно связана с реальной действительностью», — утверждает Одд Арнесен, полностью приводя ее текст в своей книге «Руал Амундсен — каким он был». Раз за разом вспыхивают аплодисменты. Кузен Кристиан даже удостаивается криков «ура!».

Воодушевленный этим литературным успехом, Леон на другой же день берется за перо (Руал давно катит поездом в Россию, где его ждет император) и от имени брата обращается к лиллехаммерскому писателю Бернту Ли по поводу «книги о походе на "Йоа", в которой должно быть около 450 полных страниц того же формата, как у Свердрупа». Иначе говоря: если отчеты об открытиях Свердрупа и Нансена растянулись каждый на два тома, то Руал Амундсен согласен ограничиться одним: «Это соответствует примерно 130–135 тыс. слов. Он хотел бы в кратчайшие сроки надиктовать все стенографистке, чтобы та переписала текст на машинке и его можно было отправить Вам для стилистической обработки, в коей Вы пользуетесь репутацией мастера».

Разумеется, автор «Черного орла»[49] был мастером — во всяком случае, если судить по тиражам его произведений. Кроме того, он работал «весьма проворно»… и вечно испытывал нужду в деньгах. Уже 19 мая Бернт Ли отправляет ответ: «Поход на "Йоа" живо меня интересует, а Ваш брат — замечательный человек, так что совместная работа с ним наверняка доставит мне удовольствие».

И вот полярник со стилистом начинают трудиться. Книга должна быть готова к Рождеству. За то, чтобы сделать из полярного путешественника писателя, Бернту Ли обещан солидный гонорар в две с половиной тысячи крон. Ли более чем доволен присылаемым материалом. «Вы конкретны и лаконичны… и никогда не скучны», — делает он вывод уже после первой главы.

Полярный исследователь куда менее доволен литобработчиком. Очередная порция правленой рукописи вдруг поступает с севера, с острова Шервёй. Почему не из Лиллехаммера? «Если Вы немедленно и беспрекословно не вернетесь в Лиллехаммер, считаю наше соглашение расторгнутым. Телеграфируйте ответ». Нельзя пройти Северо-Западным проходом — будь то по морю или на бумаге — без порядка во вверенных тебе частях. Продвижение вперед на письменном фронте оказывается не менее успешным. «Я очень рад, что дело спорится и скоро подойдет к концу», — сообщает полярник и распоряжается о выплате обещанного вознаграждения уже в начале августа. Он также просит Леона уточнить, соответствует ли рукопись указанному в контракте объему. Дистанция должна быть пройдена до конца, как белыми снегами, так и черной типографской краской. «Если объема не хватает, распорядись, чтобы Ли оседлал своего Пегаса и скакал во весь опор».

Лето выдалось напряженное. Наш полярник, однако, был в ударе и не скучал по ледовой пустыне. Вот что он пишет из Потсдама Леону: «Забот у меня полон рот — корректуры, фотографии, результаты наблюдений и т. д. и т. п., — но я уже чувствую себя победителем».

В конечном счете оказалось, что стилистический Пегас Бернта Ли внес в книгу о Северо-Западном проходе очень небольшую лепту. Творческая манера Ли заметна прежде всего во введении и в украшении текста вкраплениями, напоминающими бьёрнсоновские описания природы… а еще это он подсказал автору, чтобы Нансен, когда цель достигнута, подмигнул со своего портрета. В остальном книга несет на себе отпечаток собственного стиля Руала Амундсена — «конкретного и лаконичного». Полярный исследователь не скачет на крылатом коне, а держится ближе к земле, на задворках поэзии.