ВЛАДИМИР КОМОВ - ЗАЯЧЬИ УШИ

• Название: ЗАЯЧЬИ УШИ
• Автор: ВЛАДИМИР КОМОВ
• Издательство: МОСКВА ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРАВДА»
• Жанр: Прочий юмор
• Год: 1977
• ISBN: Индекс 72996

Предпоследняя крокодильская книжка В. Комова назы­валась многозначительно: «Сплошные намеки». Как и следовало ожидать, автор скрывал истинные намерения, но при том настойчиво их реализовывал. Свои прямые обязанности — журналистские — он совмещает с писательскими и продолжает, так сказать, на общественных на­чалах сочинять сатирические и юмористические рас­сказы, многие из которых экзаменуются на страницах «Крокодила» и других изданий.

Выходит, к намекам заслуженного работника культу­ры РСФСР В Комова надо относиться настороженно, того и гляди, возьмет да подготовит новый сборник. Об этом свидетельствуют и «Заячьи уши». Причем они так решительно торчат, что даже попали в заголовок книги.

---

СУВЕНИР

И что людям неймется? Казалось, работай себе спокойно главбухом, сиди в тепле и холе, получай свою зарплату и живи не тужи. Ан нет — все он, финансист Торопцов, жаждет — точно неделю пить не давали — придраться и разоблачить. То не так премиальные начислены, то сверхштатную единицу выискал, то расходы по статьям перепутаны.

А последнее время стал попрекать, дергать, предостерегать: «Растранжириваете, Филипп Афанасьевич, средства на подарки приезжающим в район».

Какие там подарки? Сувениры вручали. И не приезжающим, а представителям вышестоящего ведомства, то есть областного управления местной промышленности.

Что мы, маловоспитанные люди? Не знаем, как привечать гостей? Не знакомы с правилами хорошего тона во взаимоотношениях кадров?

Да, мы подарили заместителю начальника шариковую ручку и выгравировали на ней название нашего города. В другой раз вручили деревянный сервиз нашего производства. Тоже с монограммой.

В очередной приезд преподнесли чемоданчик с керамической посудой и журнальный столик с инкрустацией. Наши умельцы смастерили…

Перед Новым годом, когда прибыл наш непосредственный руководитель, попросили его взять еще один образец нового изделия — кухонный прибор и несколько ковриков с оригинальным узором.

А недавно послали вслед за «Волгой» с гостем грузовую машину, и в ней — гарнитур, сработанный нашими лучшими краснодеревщиками.

И представьте, Торопцов неизменно шум поднимал и разъяснял: «Филипп Афанасьевич, неправильно это, незаконно, убыточно. Не говорю уж о нравственной стороне».

Ерунда! Мы же ничего не покупали — все сувениры нашего производства. Почему же заместитель начальника не может дома, в уютной обстановке, изучать продукцию подведомственного предприятия? И насчет нравственности тоже чепуха! Догадываюсь, намек на некрасивый подхалимаж. Но разве мы устраивали ему банкеты-пикники или говорили в глаза всякие административные комплименты? Нет, не зафиксировано…

Так вот, этот самый главбух обнаглел и сообщил о скромных сувенирах в народный контроль и облфо. Там тоже не разобрались в сути взаимоотношений в данный период и сделали начет, а потом порекомендовали снять меня.

За что? За то, что вручил человеку трехрублевую шариковую ручку. Очень обидно. Да и не только о себе, признаться, я думаю. Такой подход дезориентирует, и весьма сильно, наши кадры. Превращает их в скупердяев и крохоборствующих бюрократов. А кому это нужно? Главбуху? Так лучше тогда его отстранить…

Э, да что говорить! Правила хорошего тона надо назубок изучать.

МНОГОСТУПЕНЧАТАЯ РЕЗОЛЮЦИЯ

Начальник строительного управления Кружавный взял у заведующей детским садом письмо и минут десять читал его. Затем цепко посмотрел на посетительницу и вновь стал водить глазами по строчкам, словно «прощупывая» их второй смысл, их двойное дно.

«И чего это он так долго? — подумала заведующая. — В письме только одна фраза. Даже по слогам за полминуты осилишь… И смотрит на меня, как на гостя с другой планеты. Мы же с ним десятки раз виделись на совещаниях, да и детских садов в нашем райцентре всего три».

Кружавный вздохнул, поерзал в кресле и тихо спросил:

— Почему дата месячной давности?

— Не могла к вам попасть — секретарша ответила, что вы заняты.

— А почему вы расписались синими чернилами, а профсоюзный руководитель — черными?

— Ручка у нее заправлена такими.

— Советовались в роно, райздраве и других инстанциях?

— Конечно.

После диалога начальник, сморщившись и согнувшись, словно его радикулит вдруг настиг, стал писать резолюцию.

«Имеется мнение и учитывая данную просьбу, при наличии условий и отсутствии возражения…» — Кружавный отложил в сторону ручку, задумался, потом продолжил: «…и учитывая наличие возможностей, а также принимая во внимание…»

Хозяин кабинета поднялся, подошел к окну, затем резко повернулся к столику с графином, отпил из стакана глоток воды и решительно сел за стол: «…что в дошкольном учреждении просителя находятся на довольствии отдельные дети некоторой части персонала стройуправления, считаю возможным…» И тут же ручка замерла в руке, будто нацеленная в ближнюю мишень. Кружавный втянул воздух с такой силой, что даже раздался жалостливый стон, и только тогда дописал: «…выделить одного слесаря и одного разнорабочего для монтажа детской карусели во дворе детсада, числящегося на районном балансе и имеющего зарегистрированный штат».

Кружавный снова прошелся по кабинету, бросил пристальный взор на телефонный аппарат и наконец учинил подпись. Потом после затяжной паузы молча протянул заведующей бумагу.

— Спасибо, — произнесла она, мельком взглянув на многоступенчатую резолюцию, втрое превосходящую размеры текста письма. Тут же запрятала его в портфель и быстро, даже несолидно вышла из кабинета: «А вдруг передумает?..»

А Кружавный тем временем, подперев голову руками, невыразимо страдал: «Не устоял на этот раз, смалодушничал, расчувствовался — и подписал!»

ПОРА БЫ ВЫДВИНУТЬ…

По-моему, самое время прислушаться к моей просьбе-заявлению. Она уже вполне созрела, набралась всяческих соков… Стаж работы на одном месте впервые превысил год и две недели.

В коллективе тоже давно поняли, что пора меня выдвигать. На совещаниях и собраниях, в беседах — кабинетных и внеслужебных— коллеги не раз напрямик подчеркивали: «Вы давно уже переросли наше районное ведомство — пора перебираться в областное».

Раньше я обычно твердо заявлял, что я не карьерист, и откровенно отвечал:

— Надо погодить. Не сполна еще раскрылся, не выявил еще все свои возможности.

А мне — в упор:

— Что вы? Уже вполне выявились и раскрылись. А то еще, не дай бог, пересидите и перезреете! Это же вредно для непрерывного гармонического развития.

И я без намеков сдался…

Руководство выдало мне на руки прекрасные характеристики, а кое-кто из сослуживцев, так сказать, сверх полагающейся для отдела кадров нормы, от себя написал замечательные отзывы.

Кстати, об этом я сообщил своей супруге. Она намекнула, что от меня, наверное, хотят избавиться. Чепуховина! Сами понимаете — это идет от ее супружеской нервозности и подозрительности. Боится, что как только выдвинусь — стану пристально смотреть на какую-нибудь представительницу слабого пола. Откровенно намекнул ей, что мужским вниманием не разбрасываюсь и персонального дела не допущу…

А вчера трое коллег пригласили в кафе и весь вечер чуть не со слезами на глазах уговаривали не останавливаться, идти вперед, не губить свои возможности и резервы.

Стало быть, есть все основания послать просьбу-заявление. Сознаю и понимаю безо всяких намеков, что это важно для всего нашего управления. Вот и иду смело навстречу общим запросам. Причем подчеркиваю свою скромность: готов занять любой вышестоящий пост… Да и разве я разборчивая невеста? Раз надо — готов.

ОБОНЯНИЕ

Доктор, помогите — великая беда появилась в моем организме… Если бы не прочитал в одной книжке, до сих пор не знал бы о таком страшном заболевании. В этом научном труде объясняется, что человек может чувствовать и различать несколько тысяч запахов, а собака — до двух миллионов.

Я же еле-еле полдюжины их улавливаю. Разве это нормально? Этак в тяжелый момент не смогу поймать какой-нибудь вредный запах. Беспомощный буду, как малое дитя у высокого прилавка или покупатель без нужных денег…

А все почему? Может, сам виноват? Ни-ни! Вынужден… Очень часто в один вечер приходится пить водку и пиво, фруктовое вино и ликер, «Старку» и какое-то сухое, наливку и портвейн. Откуда же быть обонянию? В такой многоцветной, пахучей и разноградусной смеси самый большой ученый и то не разберется — ногу сломает.

Вот постепенно и притупился, как называют специалисты, один из органов чувств. А у меня их, как и у всех людей, всего шесть. Стало быть, и это чувство нужно и должно исправно работать…

Правда, жена законная говорит, что у меня собачий нюх на выпивку или тройственную компанию. Но это от ее несправедливости и дурного характера.

В общем, очень прошу — установите болезнь и дайте лекарство. Крайне желательно на спирту. Может, оно, обоняние, скорее в норму войдет…

ПОВЕРЬТЕ, ВОЛНУЮСЬ

Уж такое сердце, такая нервная система, что все меня волнует! И проблема хозяйственного использования летающих блюдечек, и причина компанейской гибели кораблей, самолетов в районе Бермудских островов, и конфигурация масок хоккейных вратарей с точки зрения восприятия женским полом.

А разве могу быть спокоен, если — узнал точно из книг — на каждого жителя земли приходится двести пятьдесят миллионов разномастных насекомых?!