Павел Горьковский - Сумерки вампиров. Мифы и правда о вампиризме

• Название: Сумерки вампиров. Мифы и правда о вампиризме
• Автор: Павел Горьковский
• Жанр: Культурология
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-40711-8

Нынешнее повальное увлечение вампирской тематикой — всеми этими «Сумерками», «Новолуниями» и т. п. — давно переросло масштабы обычной литературной моды, превратившись в настоящий КУЛЬТ ВАМПИРОВ, болезненный, порочный и крайне опасный. Ведь это не просто молодежная субкультура — истоки кровавого вампирского культа теряются в безднах времен, возвращая нас в чудовищные эпохи человеческих жертвоприношений и ритуального людоедства — и еще глубже, в доисторический мир кровососущих паразитов и плотоядных растений.

Что в этом культе вымысел, а что основано на доказанных фактах? Сколько случаев реального вампиризма зафиксировано учеными? Является ли зависимость от крови психическим расстройством или опасной эпидемией, жертвой которой может стать каждый? Кто такие вампиры на самом деле — персонажи легенд или чужая враждебная раса, для которой человечество — кормовой скот, низшее звено пищевой цепи? Кто и зачем учит наших детей любить и почитать кровососов? И какие еще тайны крови нам предстоит разгадать, чтобы победить в этой многовековой войне?

---

Вампиризм — патология крови или кровавая секта?

Физиологические особенности, побуждающие вампиров питаться исключительно свежей человеческой кровью, — это вопрос, не имеющий однозначного ответа, пока факт существования вампиров не получил официальных медицинских свидетельств. Но препарирование тела вампира и анализ его тканей до сих пор не числятся в списке медицинских достижений.

Авторы сетевых ресурсов и популярных «вампирских» энциклопедий зачастую связывают происхождение мифа о вампирах с проявлениями заболевания порфирией. Главный научный авторитет, на мнение которого ссылаются в этом случае, — британский врач Ли Иллис, автор монографии «О порфирии и этиологии оборотней»; в 1963 году указанная работа была представлена вниманию Британского Королевского медицинского общества. Но ни тщательный анализ исторических данных, ни многочисленные данные о психических отклонениях, наблюдавшихся у больных порфирией, ни сенсационные выводы автора о сходстве признаков фольклорного «вампиризма» с клиническими проявлениями указанной болезни не нашли поддержки у профессионального медицинского сообщества — традиционная медицина до сих пор отказывается связывать мифологию с порфирией.

Аргументы противников доктора Иллиса не исчерпываются одним только рационалистическим отказом верить в существование вампиров как таковых. Они обусловлены в первую очередь характером и клиническими проявлениями самого заболевания. Порфирия — следствие генетической аномалии, имеющей наследственную природу. В организме больного отмечается нарушение пигментного обмена с повышенным содержанием порфиринов, под воздействием которых небелковая часть гемоглобина — гем — превращается в токсичное вещество и разъедает подкожные ткани, вызывая фототоксическую реакцию[44].

Действительно, заболевание вынуждает больного избегать солнечного света, под воздействием которого истонченная кожа приобретает коричневый оттенок, покрывается пигментными пятнами, а затем волдырями, язвами, мокнущими экземами, со временем покрывается шрамами и язвами, в крови и тканях проявляется фотодерматозом. Заболевание сопровождается гемолитическими кризами, желудочно-кишечными и нервно-психическими расстройствами, тяжелые случаи приводят к деформации носового и ушных хрящей и скрючиванию пальцев. То есть больной порфирией — в отличие от классического вампира — не может похвастать аристократически бледной, безупречно-мраморной кожей. В строгом смысле — порфирия это не одно, а целая группа заболеваний, имеющих общую причину, но требующих разных стратегий лечения. При этом ни одна из форм болезни не является инфекционной — но всякий, кто хотя бы краем уха слышал о вампирах, помнит о знаменитом укусе в шею, романтично именуемом «поцелуем вампира». Вампиризм сродни инфекции — именно роковой укус превращает жертву в нового представителя племени вампиров. Свойство вампиров плодить себе подобных — еще один источник страха перед ними. Кроме того, следует подчеркнуть: порфирия — серьезное заболевание, которое затрагивает целый комплекс органов и систем организма, нельзя излечить его или хотя бы купировать симптомы за счет механического приема больным крови или ее препаратов. Проще говоря, больному порфирией не требуется главного качества вампира — пить свежую кровь, чтобы выжить.

Но тем не менее работы доктора Ли Иллиса и поддержавшего его «порфировую теорию вампиризма» профессора Уэйна Тикканена заслуживают внимания. Больные порфирией — изуродованные внешне из-за редкой болезни, возникавшей необъяснимым для современников образом, зачастую страдавшие от психических расстройств, очень часто подвергались преследованиям со стороны сограждан, а также церковных и цивильных властей как колдуны, чародеи и даже вурдалаки. Такова была общепринятая практика, на которой стоит остановиться подробнее.

Эпоха, когда легенды об опасных кровопийцах-вампирах вышли за рамки местных преданий народностей, затерянных среди Карпатских гор, и несколькими паническими волнами прокатились по Европе, совпали по времени с триумфом либертизма и просвещения, знаменовавшими приход нового, научного мировоззрения. В письменных свидетельствах раннего и высокого Средневековья сложно найти упоминания о существовании и нападениях вампиров. Карающий меч церкви и гражданских судов той эпохи был обращен против совсем иной категории любителей наслаждаться вкусом человеческой крови.

Консолидация верующих вокруг церкви, преодоление внутренних распрей, споров и расколов стали главной задачей христианства в раннем Средневековье. Католичество год за годом утверждалось на европейском континенте, отвоевывая паству у традиционных языческих культов и проповедников Христа, следовавших собственным религиозным учениям: ариан, несториан, богомилов, павликан, позднее возникли движения катаров и монофизитов. Названные, как правило, в честь своих основателей, это были сплоченные, преимущественно компактно и замкнуто проживающие группы верующих, хорошо владевших своей религиозной доктриной. В современной терминологии такие объединения заслуживают определения «секта», но средневековая юриспруденция уготовила им куда более жесткое клеймо — еретики.

Официальная церковь нещадно боролась с ересями, учредив инквизицию. Ереси несли в себе угрозу нового раскола, исподволь подтачивали авторитет церкви, порой выливались в общественные беспорядки и гражданские войны.

Даже скромные обыватели испытывали необоримый страх перед еретиками — едва прослышав, что в городе обнаружились еретики, городская стража прибавляла шагу и усиливала бдительность, молодые матери и кормилицы крепче прижимали малюток к груди, отцы семейств истово крестились и торопились запереть подросших дочурок в дальних комнатах, до тех пор, пока очистительное пламя костра не унесет жизнь последнего разоблаченного еретика. Чего же опасались простецы — так ученые мужи именовали добропорядочных, но не обремененных образованием католиков из городов и селений. Эти люди были мало искушенные в нюансах богословия, скверно понимали служебную латынь, вряд ли могли оценить глубину противоречия между католической теологией и трактовкой природы Христа в арианском культе или в вероучении павликан. Их страх перед иноверцами подпитывали жуткие слухи. Говорили, что на тайных сборищах сектанты не только плюют на распятие и попирают его ногами, придаются плотским утехам без различия пола, возраста и семейного положения. Самое страшное происходит в заключение оргии — в жертву приносят похищенного загодя христианского младенца или невинную отроковицу. Детей закалывают ножом, их кровь собирают в специальный сосуд, из которого затем поочередно пьют все члены греховного сборища…[45]

Последнее было особенно важно — то, что члены неких преступных сообществ во время своих еретических сборищ пьют человеческую кровь, следовало трактовать как сознательное противопоставление величайшему церковному таинству, принятому во всех христианских конфессиях, — евхаристии — преосуществлению крови и тела Господних.

Евхаристия (причастие): важнейшее христианское таинство было установлено самим Иисусом Христом во время тайной вечери. Мф 26,26–28: «И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте от нее все; ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов». В момент совершения таинства евхаристии происходит величайшее из чудес — хлеб и вино пресуществляются в истинные Тело и Кровь Христовы и служат к единению всех верующих; принимая причастие, верующие соединяются со Христом и становятся участниками вечной жизни. В Православии принято считать, что преосуществление происходит во время чтения эпиклезы — то есть в момент призвания Святого Духа на святые дары и на молящихся, завершающегося троекратным «аминь». Всего таинств семь, и все они связаны со Причастием. Крещение и миропомазание вводят верующих в Церковь: они становятся христианами и получают право приступать ко святому причастию, в таинстве покаяния прощаются грехи, покаяние традиционно предшествует евхаристии, таинство священства дает возможность совершать таинство причастия. И наконец, в таинстве брака христианин получает благословение на супружескую жизнь, в таинстве елеопомазания Церковь молится о прощении грехов и о возвращении больных к здоровью[46].

Бытует историографическая версия, приписывающая распространение слухов о зверствах еретиков самим коварным католическим церковникам. Но эту версию нельзя принять безоговорочно — ведь представителям церковного клира для осуждения еретиков было вполне достаточно отступлений от католического канона, дополнительные основания в виде уголовных преступлений не требовались. Слишком живучим оказался этот миф, слишком часто возвращалось к нему человечество. «Свальный грех» — участие в оргиях — в сочетании с обвинениями в человеческих жертвоприношениях и питье свежей крови стали универсальным набором обывательских подозрений в отношении любой закрытой группы, исповедующей строгие религиозные или духовные принципы, отличные от общепринятых. Жертвами подобных обвинений были розенкрейцеры и масоны, в Российской империи свальный грех и обычай пить жертвенную кровь обыватели приписывали богородическим сектам, религиозным группам скопцов и ложечников. Эмигрантские газеты времен гражданской войны пестрели душераздирающими рассказами о сотрудниках ЧК, пьющих кровь своих жертв, а самих коммунистов обвиняли в сатанизме. В благополучную эпоху НЭПа москвичи перешептывались о подозрительных опытах доктора Богданова — как собирают по кладбищам трупы, а потом пьют кровь на научной основе. Даже в эпоху высшего расцвета научно-атеистического мировоззрения, достигнутого СССР в середине 60-х годов прошлого века, вполне интеллигентные люди шептались на кухнях о каких-то подозрительных баптистах и пятидесятниках, которых КГБ арестовало совсем не за то, что они шпионы, — на самом-то деле сектанты убивают детей, а потом на собраниях пьют их кровь! Наконец, в новом веке эстафету приняли новейшие культы и субкультуры — по средствам массовой информации с завидной регулярностью прокатываются волны слухов об оргиях и кровавых обрядах «тоталитарных сект», то о кровавых обычаях молодежного движения готов. Остается только гадать, кто может стать следующим обвиняемым в традиционных «еретических» грехах.