Ольга Макарова - Осколки чего-то красивого

• Название: Осколки чего-то красивого
• Автор: Ольга Макарова
• Жанр: Фэнтези

Это дневник сказочника. Бальгар — 18-летний парень, студент биофака, но у него есть особый талант — находить в событиях обычной жизни ключи к сказкам. Очень рекомендуется тем, кому мир кажется скучным и безнадежным. Окрыляет.

Этот мир был околдован нефритовой осенью. Здесь затихали птицы перед последней прощальной песней, прежде чем улететь; а цветы здесь не вяли, а таяли, как туман. Листья же вяли… и пахли зеленым чаем… На траве лежал крылатый человек…

---

— Да. Мать и сестра. Отец у меня человек.

— Те эльфы… они поехали к родне в Лонтэк… Слушай, Дункан, мне нужна твоя помощь. По гроб благодарен буду!

— Сначала расскажи, что у тебя случилось.

Нугут рассказал в общих чертах; Дункан задумался…

— Если ты действительно так любишь эту девочку, ты должен желать ей лучшей доли, верно? Так вот: лучше оставь ее эльфам. У них дети — большая редкость. Ее примут как родную, и вырастет она среди своих…

— Нет, Дункан… они ее убьют…

— Орк, ты что, упал?!!

— Скоро полнолуние… а она… она волк… — сказал Нугут. Дункан хотел что-то ответить, но осекся на полуслове…

Нугут же прекрасно понял, что заварил сейчас крутую кашу: если рейдеру взбредет в голову уничтожить последнего оборотня Норенайна, то каким опасным врагом он, Нугут, сейчас обзаведется!..

— Только со мной она может выжить. Я знаю, как предотвратить превращение. И, к тому же, я орк, а нас волки слушаются. Это у нас в крови… — говорил Нугут, стремясь перевесить чашу весов на сторону "друг"…

Вспыхнувший было Дункан успокоился — глянь теперь: тот же флегматичный эльф, что ночь напролет глядел на звезды…

— Вставай! — вдруг скомандовал рейдер. — Мы должны успеть!..

(6 августа 2003 г)

349.

Время утекает, как мелкий песочек… Песок я всегда очень любил. Именно мелкий и бархатистый, такой, какой под ладонью ветра мягко ложится в дюны…

Сашка сказал, что мы едем в пятницу. Он чего-то там рассчитывал, чего-то объяснял. Сказал: пятница — и все.

Я не стал спорить. А что я могу предложить? Чем могу объяснить?

Юля и Игорь едут в Питер 14го. Я надеялся побыть со своей любимой еще немного.

Можно, конечно, сказать, что у меня еще ученик есть, который 15го будет ломиться в авиатехникум. Но, честно говоря, мне до него нет никакого дела. Я даже прямо сейчас сразу скажу, что он не поступит и пойдет-таки обратно в школу, в 10й класс.

Учиться он не хотел, а что взять с того, кто учиться не хочет? Не молотком же ему вбивать в голову всякие умные мысли… Но его родители платили, а я работал. Наверно, это подло с моей стороны. Может, надо было отказаться?

Да нет, не рыцарь я никакой, чтобы так вот от денег отказываться. Наверно, я какой-нибудь мелкий торгаш(по складу души и ума), раз работал, зная, что ничего не получится с вероятностью 99 %… получается, что просто загребал чужие деньги…

Да… Ну, в общем, в пятницу меня здесь уже не будет. Мы едем к морю. Дикарями, да не совсем: не в палатках, чать, жить будем. Сашка договорился о комнате. Так что все путем…

Посмотрю на море, на дельфинов… может, эта поездка принесет что-нибудь особенное в мою жизнь. Хочется в это верить. Я ведь, вроде, большой, а все равно вечно жду какого-то чуда. Под Новый Год особенно… Только не бывает ведь их, чудес-то…

Ууууууууу, Бальгар, а депрессняк-то у тебя похлеще, чем у Нугута!

350.

Решил написать его полностью:

"Сказание о Бальгаре"

Милую девушку в мантии длинной,
Как волну морскую, я зову Мариной.
Гостем пришел я, незваным, непрошенным;
Но все это было, все это прожито.
Годы проносятся. Годы эльфийские.
Длинные, длинные так, что немыслимо,
Что этот воин стоял пред тобой,
Склонившись в поклоне пред девой-волной.
Милую девушку в мантии длинной
Звал и зову я, как раньше, Мариной.
Только в дали одинокого дня
Я и не верю, что рядом был я.
Я записал свои сны и сказания,
Будто легенды или предания,
Ей их отдал, заглянув по пути,
Так было легче простить и уйти.
Падали звезды в ладони горячие…
Творец опечален — творения прячутся,
Чтобы мой взгляд не прошелся по ним,
Не заключил бы в свой горестный мир.
Болью писал, а совсем не чернилами;
Да, я создал ее, добрую, милую,
Просто придумал я образ мечтательный,
Словно эльфийский — далекий, сиятельный.
Просто не видел за девой-волной
Той настоящей Марины живой…
Вот и прогнал я всех призраков, образов,
Сел одинокий под яркими звездами…
Крепко задумался, глядя во тьму,
Как в Небесах одиноко Ему…
Юлия, Юлия, имя-песня,
Ты пришла тогда, и с тех пор мы вместе.
Ты пришла в мой мир, и в моем краю
Победила меня в самом честном бою.
Разглядел я за силой прекрасную нежность,
Но ты ранила так, как не ранили прежде.
Обожгли мне ладони горячие звезды;
Спохватился я рано, опомнился поздно.
И тогда со стены снял я меч заржавевший
И почистил я сталь, чтобы стала, как прежде.
Я с мечом наготове шагнул за порог,
Как услышал — трубит повелительный рог.
Я увидел равнину, где было все пусто,
Там шагали войска с шумом, лязгом и хрустом.
И не счесть было их — почернела страна, -
Они шли на меня и кричали: война!
Это демоны шли одичалой гурьбой
Из кладовок души, чтоб сразиться со мной.
Я бы пал, не сдержав демонических сил,
Но дала ты мне в дар пару ангельских крыл.
Я взлетел в небеса, где прямые лучи,
Где среди облаков бесполезны мечи.
Ты сказала им "Тай!", разогнав стаи туч —
Озарил небеса первый солнечный луч.
На земле, где войска, снег растаял в поток
И залил мою душу тогда кипяток…
Я спустился на землю и крылья сложил,
И воспрянул от сна, и мгновенно ожил.
Но я поднял глаза и все понял: не сон,
Осветив Небеса твоим юным лицом.
Но не знаю, зачем я творил божество:
Погасив Небосвод, ты спустилась с него.
Ты коснулась меня, оживив мою боль,
Будто в свежие раны насыпали соль.
Понял я, что был ранен; и, нежно-легка,
Врачевала меня и дрожала рука.
И, увидев ожоги в ладонях от звезд,
Вдруг заплакала ты, не сдержавшая слез…
Вечность шла. Я боялся, что это мираж;
Что он твой или мой, и не может быть наш.
Строил клетку тебе, как последний дурак,
Жил, зажав злые розы до крови в кулак…
Ах, безумец, я чуть не убил все во мгле!
Разве место любви взаперти, на Земле???
Я разбил эту клетку в клочки и куски;
В жутком вопле зашелся, держась за виски…
Вновь воспрянуло зло и грозило войной,
Но вернулась и ты и осталась со мной.

351.

Вечером я сходил на последнюю тренировку перед отъездом. И, как водится, после тренировки на душе у меня стало светло и тихо. Айкидо всегда волшебно на меня действует. Особенно если любимая девушка рядом:-)

А Джулай… она так искренне за меня порадовалась, что я еду на море, что у меня тут же отлегло от сердца.

"Обязательно, обязательно запиши свои первые впечатления! — сказала она. — Когда я в первый раз увидела море, мне хотелось кричать и плакать от счастья. Это что-то невероятное.

А ты, ты, наверное, вообще почувствуешь что-нибудь особенное, замирское!"

:-)

352.

Все будет. И будет хорошо.

353. 7 августа 2003 г —Мраморный кот

В большом парке возле фонтана стояли белые мраморные статуи — диковинные люди и звери.

Линьорк больше всех любила мраморного кота.

Неведомый скульптор сотворил его с такой любовью, что, казалось, он на самом деле мягкий и пушистый, как ватный ком. И глаза у него яркие(как у всех здешних статуй), желтые, с вертикальным зрачком-щелочкой…

Это был, определенно, очень особенный мраморный кот!

Линьорк казалось странным, что он уже стоял здесь, когда еще не родилась она сама… да и, наверное, прадедушка ее тоже бы не вспомнил, кто построил фонтан и заселил парк статуями…

Они изображали воинов в полном вооружении; милых девушек в эльфийских платьях… а еще там была охотница с коротким луком, готовым к выстрелу; и маленький мальчик, у которого вид был такой, будто он потерялся…

Все они были удивительны, все созданы с величайшим мастерством (казалось, такие позы могли быть только у живых людей, превратившихся в камень!)

Да, все они были люди, эльфы и другие непонятные существа, которых Линьорк никогда не видела… но этот кот… казалось, он был властелином этого мраморного мира…

…Сначала Линьорк заглядывала в парк по выходным, когда у нее было несчетное количество времени, чтобы просто сидеть на краю фонтана и болтать с мраморным котом. А он был благодарный слушатель! Он не смеялся, не ругался и не отмахивался от маленькой Линьорк, как делали все живые люди. Он сидел и слушал все с невероятно умным и серьезным видом…

Потом Линьорк стала приходить каждый день, все больше отдаляясь от мира, который хохотал, шикал, отмахивался и приказывал; предпочитая его тишине каменного парка с веселым говорливым фонтаном…