Ольга Макарова - iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан

• Название: iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан
• Автор: Ольга Макарова
• Жанр: Фэнтези

Поначалу Кангасска окружала только темнота. Воздух же был неподвижен. Но совсем скоро потянуло сквозняком и появился первый цвет. Светился сам обсидиан. Дымчатый, весь в туманно-белых прожилках, он был здесь всюду. И обсидиановые пещеры, вопреки названию, напоминали скорее величественные дома Странников — с высокими купольными потолками и причудливыми наплывами по стенам. Здесь было красиво… и отчего-то невероятно спокойно.

---

…Пять минут спустя он уже стоял у распахнутого окна своей комнаты. Буря миновала, оставив в душе неприятное, саднящее чувство, и теперь Ученик всматривался в мир за окном так жадно, словно пытался утопить это чувство в холодной синеве неба, в бесконечности белоснежных пустошей и изумрудной зелени лесов…

…У подножия Башни Милия Дэлэмэр играла с чаргой. Поначалу нетерпимая к кому-либо, кроме хозяина, Эанна стала верной подругой его дочери. Большой, рыжий котенок… Пожалуй, любой другой отец запретил бы ребенку играть с существом столь когтистым, зубастым и сильным, но только не гадальщик, видящий линии судеб. И только не хозяин чарги, доверяющий своему зверю…

Глядя на прыжки и ужимки Эанны, столь похожие на кошачьи, Кангасск с грустью вспомнил Экспоната — кота Серега, существо больше магическое, чем живое. Не надо долго думать, чтобы догадаться, какова оказалась участь бедняги во время коллапса…

Это был кот, пестрый, как щука, серый с темными пятнышками. И, несмотря на свои двести лет возрасту, — кот самый обычный. И все же… Символ прежней Башни, безлюдной, пронизанной холодом по утрам, когда на нижних этажах открывались все окна; и — мечта о бессмертии для сына, воплощенная в существе из плоти, крови, и хоровой магии… Его больше нет.

Много чего больше нет. И с этим тяжело мириться.

…Кангасск закрыл окно…

«Письма к Кангасску Дэлэмэру

год 15007 от п.м.

май, 24, Гуррон

В этом городе любят изумрудный цвет. Особенно если дело касается куполов храмов и фонтанных статуй… Милия в восторге… дракошка. Я — не очень. Впрочем, когда я в последний раз был от чего-то в восторге? Не помню. Я устал…

Итак, Гуррон, „младший брат“ Лура всегда и во всем. И сейчас, когда в Луре чуть ли не ежедневно меняются теневые короли, а лязг стали по ночам не дает спать спокойно, Гуррон — столица теней. В Луре своя война. И я заставлю его вспомнить о том, что настоящая угроза не миновала. Гуррон поможет мне в этом.

Сегодня у меня был гость. Вор вором с виду, а манеры все равно фрументарские, как ни крути! Галан Браил, учитель мой и обманщик. Всегда был хитер и красноречив, как Андроник, только куда тоньше и изобретательнее. Когда я был мал, я очень доверял Галану, а тот рулил мной как хотел. Помню, как мастерски, буквально парой фраз он настроил меня против отца. Обычно такое не прощают. Я же слишком устал для долгих обид, потому еще в начале войны простил всех и сразу. Мне уже все равно.

И… знаешь, в какой-то момент я даже подумал, что рад Галану. Не знаю, как это объяснить… Детские воспоминания. В те времена Галан был молодым и талантливым магом, на которого мне невольно хотелось равняться. Я и сам был светлее. Мечтал о чем-то… о чем, не помню. Правда, туман уже тогда периодически на меня накатывал…

Да… пожалуй, я был действительно рад видеть этого пройдоху. До его прихода я жил как в дурном сне, а теперь проснулся немного… интересно, надолго меня хватит?..

Незваного гостя я принял почти дружески, хотя, если верить Горящему, Галан (или Фрил, как он теперь себя называет) — беглый каторжник и гурронский теневой „осведомитель“… плохо, очень плохо: с такой историей, наверное, каждую минуту приходится оглядываться… А придя ко мне, он рисковал жизнью; и его улыбка меня не обманет.

За беседой мы пили вино. В свой стакан я доливал красную сальвию и назариновое масло — по привычке: эти вещи помогают смягчить извечный кашель. Галан долго смотрел на меня, потом сказал:

„Я бы помог тебе… если бы был свободен…“

Искренне так сказал, с горечью. Понимаю, об этом он и хотел просить меня с самого начала — чтобы я, по старой дружбе, снял ему браслеты, — но та фраза сама вырвалась и не была запланирована… Воистину, вернейший шаг: если бы Галан попытался крутить мной, как в детстве, я бы сделал нечто страшное, наверно, ибо порой я на расправу более скор, чем мой отец… „спасибо“ туману.

„Я сниму с тебя браслеты, — сказал я. Он, видимо, не ожидал, что я соглашусь так просто; в глазах его страх отразился. Что он там себе подумал, даже и не знаю. Я же продолжал: — У меня есть предчувствие, что снять их действительно стоит. Но я тебя знаю, Галан. Маг ты — сильный; обещания с тебя брать — бессмысленно: как только меня не станет, они рассыплются прахом…“

И я выдал ему свои условия. Хочет помочь? Пожалуйста; от личного теневого „осведомителя“ не откажусь. Особенно в данной ситуации с Луром и Гурроном. Но, когда Омнис останется без миродержцев… тут я Галана предупредил сразу: в случае чего даже тогда браслеты его не минуют.

Я тебе их оставил, Кан. Право накладывать браслеты, запрещающие магию, можно лишь передать, лишившись его. На том свете мне оно будет не нужно. А тебе — пригодится, пожалуй.

Заклинание браслетов очень простое. Столь же простое, как знаменитый Дрейн без согласия донора, доступный лишь миродержцам (о, я помню, как именно им Пай спас весь отряд; вечная память парню… до сих пор не очень-то верю, что он — это тоже я)… и как вход в Провал из любого места Омниса. Дело лишь в праве творить его. Я даю тебе это право. И на браслеты, и на этот Дрейн, и на Провальное заклинание. Если самих заклинаний еще не видел, нарушь правило случайности и просто открой последнюю страницу моего дневника. Первое произносится в шесть слов, второе — в девять, третье — уже не помню, столько раз творил его безмолвно, но оно тоже короткое.

Вернемся к Галану. Как ты понял, браслеты я с него снял…

Знай, Кан, ненавидит ли тебя этот человек, как лютого врага, или любит, как брата, а страх вновь потерять магию сделает его самым верным твоим союзником. А значит, и союзником Омниса. Отныне и навсегда. Вряд ли он осмелится врать тебе или откажется помочь. Более того, он все сделает, чтобы ты был о нем хорошего мнения.

Кажется, я невольно отомстил ему. Что-то не чувствую сладости мести… скорее, сожалею. Я бы выбрал свободу. Но… я никогда не любил магию так, как любили ее Пай и Галан. А она порабощает тех, кто в нее влюблен. Иногда — становится смыслом жизни. И, возвращенная после нескольких лет запрета, становится для обладателя ценнее во сто крат.

Я же всегда относился к ней как к средству, а не как к цели. Гердон Лориан мне в этом плане близок. Кстати, этот омоложенный негодяй даже с браслетами и в самом центре войны счастливее всех на свете. Не думаю, что он хоть сколько-нибудь жалеет о потере магии. Он свободен.

Галан же поработил себя сам. Без браслетов он еще больший раб, чем с ними… Ну да Небо ему судья, он сам этого хотел.

Мне кажется, он еще здорово поможет тебе, друг мой. Об этом я просил его особо.

А если нет… что ж, не думай долго: вешай на него браслеты и всё. Впрочем… тут даже просто пригрозить будет достаточно. Я понимаю теперь: того Галана, которого я знал, больше нет…

Макс М.»

Табириум лежал в сизой мгле. Ветер пылил снегом где-то на горизонте; тяжелые тучи окутали небесный купол. И мороз стоял такой, что глаза начинали слезиться, стоило немного пройтись по улице. Магистр Чинуа, которая вновь вызвалась помочь Кангасску с трансволо, на этот раз преодолела свою неприязнь к подобным городам и устроилась готовить себе обратное заклинание в таверне, пропустив перед этим стаканчик согревающего коктейля.

Фрил появился не раньше, чем Чинуа распрощалась и исчезла. Шагая к дальнему столу, где ждал его Кан, бывший советник ступал тяжело и осторожно… Нет, истинным вором он никогда не будет: походка каторжника остается с человеком навсегда. И руки… такое ощущение, что на них до сих пор висит незримая тяжесть… Так и не сумел забыть…

— Здравствуй, Ученик, — ровным голосом произнес Фрил, присаживаясь рядом. Он умел скрывать свой страх, не выдавая его ни словом, ни жестом, ни взглядом, но Кан все равно чувствовал этот липкий холодок, поселившийся в груди мага. Возможно, раньше Галан Браил и обманывал Горящий. Но с Триадой такое не пройдет.

— Здравствуй, — сказал ему Кангасск, просто, без особых эмоций.

— Орион сказал, ты не нашел в списках того, что искал, — виновато улыбнулся Фрил. — Но это не моя вина. Я сделал все, что мог.

— Знаю, — Кан согласно кивнул. — Дело лишь в том, что это не все списки. Есть еще.

— Это все по гадальщикам, — несмело возразил бывший советник. — Твои харуспексы подтвердят, что я не вру.

— …А также то, что ты отдал мне не всё, что забрал из архивов, — закончил Ученик и, пригубив вина, выжидающе посмотрел на Фрила.

На миг смятение отразилось на его лице, но потом маг взял себя в руки.