Ольга Макарова - iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан

• Название: iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан
• Автор: Ольга Макарова
• Жанр: Фэнтези

Поначалу Кангасска окружала только темнота. Воздух же был неподвижен. Но совсем скоро потянуло сквозняком и появился первый цвет. Светился сам обсидиан. Дымчатый, весь в туманно-белых прожилках, он был здесь всюду. И обсидиановые пещеры, вопреки названию, напоминали скорее величественные дома Странников — с высокими купольными потолками и причудливыми наплывами по стенам. Здесь было красиво… и отчего-то невероятно спокойно.

---

И каждый раз у Кана возникало глухое, тоскливое чувство утраты… этого было не объяснить; от этого было не отмахнуться… Молодой бессмертный, еще не осознавая того, предчувствовал время, когда он один останется прежним, не изменившись нисколько, тогда как все, кого он знал и любил, покинут этот мир…

Он пока не осознавал… но грустно было уже сейчас.

Военное время сильно потрепало главных Сальваторов, многих из них заставив постареть раньше срока.

…Кангасск Лар даже в свои сорок пять остался эдаким неунывающим живчиком, хотя и в его глазах притаились давняя, неизбывная усталость и печаль. Он, прибывший первым, долго, с увлечением рассказывал Кангасску Дэлэмэру о своей семье… Молодая жена, трехмесячная дочка и подросток-ученик… Лар неплохо устроил жизнь, и остался человеком, умеющим радоваться от души даже малым вещам. Еще Лар много говорил об Орионе Джовибе — он им гордился по праву, хотя и упрекал много за что…

…Добродушный Мажеста, никогда не отличавшийся железной волей, теперь вовсе сник; он почти ничего не говорил, предпочитая отрешенно кивать или ограничиваясь короткими фразами. Словно сломанный назарин, хранящий отсвет былого сияния, при виде младшего Кангасска он на несколько мгновений стал прежним — заулыбался и крепко обнял своего «седого братишку». Но потом печаль вновь возобладала над ним; самый мягкий и бесхитростный из всех потомков Сайнара, Мажеста потерял волю к жизни еще четырнадцать лет назад, так и не оправившись от смерти ученика.

…Кангасск Аджар с годами стал невероятно похож на отца. И выглядел он по-настоящему счастливым. Взгляд его был спокоен, как и речь. И если счастье Лара напоминало кулдаганский фонтан, то счастье этого Кангасска — широкую ленту реки, в которой отражается чистое небо: проверенное испытаниями и временем, оно и должно выглядеть именно так… Взрослые дети, взрослые ученики — все это у Аджара уже было. Казалось, он достиг благодатного пика жизни, когда можно пожинать плоды своего труда.

Но если к Аджару судьба оказалась благосклонна, то к Оллардиану — напротив… Даже если умолчать о том, что погибший во имя Ордена ученик был его сыном… Дело в том, что легкой руки Гердона Лориана, вся семья этого Кангасска — жена и трое маленьких детей — была призвана в качестве первых Марнсов на службу Омнису. И, пока к армии миродержцев не присоединился Марнадраккар, Оллардианы были единственными людьми, способными распознавать присутствие детей тьмы… У них просто не было никаких шансов остаться в живых. Но о младшей дочери, пропавшей без вести, Оллардиан думал с надеждой… Надежда, вера в чудо… кажется, судьба сломила дух этого гордого и самоуверенного человека и оставила его, умчавшись, как буря… оставила в одиночестве — надеяться и верить…

Он был слишком горд, чтобы показывать свою слабость, потому, коль уж младший брат был столь любопытен, о судьбе своей поведал в словах довольно скупых и сдержанных, но Кан его понял. И почувствовал, как при упоминании о пропавшей дочери дрогнуло сердце… харуспекс…

— Скажи, ты обращался к гадальщикам? — вдруг спросил младший брат. Вопрос был неожиданный. Кангасск Оллардиан и не предполагал, что он уцепится за пару мимоходом оброненных фраз. И это настораживало.

— Нет, — решительно ответил Оллардиан.

— Почему? — последовал еще один странный вопрос. Похоже, этот разговор было лучше даже не начинать; это все равно что бередить старые раны.

— Это не твое дело, младший! — с раздражением ответил он и отвернулся, давая понять, что тема закрыта.

Почему… почему…

А потому, что если дочка, последняя, пропавшая много лет назад, мертва, это страшно — знать такую правду. На это не каждый решится. Кан всего на миг представил себя на месте брата и ужаснулся… Да, он бы тоже не стал. Тоже предпочел бы верить и надеяться всю жизнь, потому что иначе эта жизнь потеряла бы всякий смысл.

Но и жить, каждый день задаваясь вопросом «А что если я спрошу и мне скажут, что она жива и здорова, и где ее найти…» — мучение…

— Она жива, — тихо произнес Дэлэмэр.

— Что?.. — ошарашено переспросил Оллардиан, резко обернувшись. Лицо его выражало… ужас…

— Жива, — повторил Кан, глядя в безумные глаза старшего брата. — Я чувствую…

— Где она?! — перебил несчастный отец, не желая слушать сторонних объяснений.

— Я не знаю точно, где, — ответил ему Ученик. — Будущее и прошлое туманны… до тех пор, пока человек сам не позволит заглянуть в них. Если ты позволишь, я могу попытаться отойти от твоей судьбы и взглянуть на судьбу твоей дочери: в прошлом они должны идти рядом…

— Разрешаю Кангасску Дэлэмэру заглянуть в мое прошлое и будущее, — взяв себя в руки, твердо произнес Оллардиан. Адепт Ордена Горящего Обсидиана не мог не знать этой фразы. И произнес он ее так, словно давно хотел это сделать, но решился только сейчас.

— Хорошо… — отозвался Кангасск, стараясь не замечать выжидающих, удивленных взглядов других братьев. — Я посмотрю…

Кангасск мог распознать присутствие каждого обсидиана: они не похожи. Потому он прекрасно отличал их один от другого, когда те просыпались. И если раньше он пользовался каждым в отдельности (дымчатым — предчувствуя ходы Макса, холодным — предсказывая судьбу своей дочери, горящим — меняя судьбу Тимай), то сейчас… очень было похоже на то, что вся триада пробудилась сразу… и картина стала полной…

…Перед последним Учеником миродержцев разверзлась бездонная пропасть. Множество серебристых нитей пронизывали в ней тьму и свет, слагая замысловатый узор. У каждой нити было свое место, свое назначение. Это было похоже на грандиозную паутину… И эта паутина дрожала, словно на ветру. И выглядела незаконченной: часть нитей вились беспорядочно, порой стягиваясь в узлы или заканчиваясь в пустоте…

Видение посетило и оставило Кана, исчезнув, подобно миражу. Но он поклялся бы чем угодно, что это был не мираж…

Он был так поражен, восхищен и напуган увиденным, что даже не придал значения тому, насколько легко читает в судьбе Оллардиана отблески судьбы пропавшей девочки… Это были лишь две серебристые нити, что поначалу шли совсем рядом… а вот и момент, когда они окончательно разошлись…

— Я вижу битву, которая была проиграна, и ребенка, которого унесла на руках девушка, Алый Стражник… — отрешенно говорил младший Кангасск. — Она погибла от ран через два дня, а твою дочь нашли жрецы Единого. Они всегда были добры к детям; думаю, они воспитали ее в одном из своих храмов… Больше ничего не могу сказать, только что она жива и здорова.

Если судьба и хотела чему-то научить Оллардиана через такое наказание, то урок был завершен… Не сказав ни слова, этот Кангасск с благодарностью обнял брата. Он дрожал, как от жуткого холода, и едва сдерживал слезы. От фанатичного воина Ордена, самоуверенного и жестокого, не осталось ничего… Если бы только то, что он понял сейчас, пришло к нему много лет назад, когда он с легким сердцем положил на Черный Алтарь собственного сына…

…Новоприбывшие Кангасски, едва ступив на деревянные доски тренировочного зала и увидев обнявшихся Дэлэмэра и Оллардиана в окружении молчаливых братьев, останавливались в нерешительности, пытаясь понять, какое горе или счастье постигло всех, и присоединялись ко всеобщему молчанию.

Молчали Марини, Веспери, Евжения… Даже Аранта и Абадар — вот уж кто собирался всю душу вытрясти из младшего, который сорвал захват Лура (а именно Аранта — главный лурианский Сальватор и второе крыло — должна была занять место Рафдара)… даже они не произнесли ни слова.

Пришел в себя Оллардиан не сразу. После стольких лет надежд и разочарований слова Дэлэмэра повергли его в настоящий шок. Евжения ласково обняла старшего брата за плечи и отвела в сторону; Марини вызвалась принести горячего чаю, а Веспери наложила успокаивающее заклинание… Да, такова теперь Веспери: вначале смерть Пая, а потом война заставили ее переменить свое отношение к магии… Грустно и светло — вспоминать, что азы магического искусства она постигла тогда, когда, тоскуя по погибшему ученику, стала разбирать его записки, в которых были и самодельный Фиат-люкс, и мечты о трансволо…

— Что случилось? — шепотом осведомилась Аранта у Лара.

— Наш младший нашел дочку Олларда… — развел руками тот. — Я сам не знаю, что и думать… и слов у меня тоже нет…

Абадар ничего не сказал на это, лишь перевел взгляд на Дэлэмэра, одиноко стоявшего посреди тренировочного зала. Меж ключиц младшего Кангасска на общей нити висели два обсидиана: холодный и горящий, мерцающий в такт биению сердца.

«Мальчишка…» — сокрушенно подумал Абадар, глядя на седого, как лунь, младшего брата.

— Здравствуйте, братья и сестры, — с толикой печали обратился к прибывшим Кангасск. — Простите, не со всеми успел поздороваться.