Ольга Макарова - iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан

• Название: iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан
• Автор: Ольга Макарова
• Жанр: Фэнтези

Поначалу Кангасска окружала только темнота. Воздух же был неподвижен. Но совсем скоро потянуло сквозняком и появился первый цвет. Светился сам обсидиан. Дымчатый, весь в туманно-белых прожилках, он был здесь всюду. И обсидиановые пещеры, вопреки названию, напоминали скорее величественные дома Странников — с высокими купольными потолками и причудливыми наплывами по стенам. Здесь было красиво… и отчего-то невероятно спокойно.

---

— Я считал его другом… человеком… долгое время, — нарочито без лишних эмоций произнес Кан. — Но он и вправду стиг, Занна. Я участвовал в охоте на него; более того — видел, как он умер… по-стигийски.

— Тебе не приходило в голову, что некий стиг мог просто использовать его облик? — последовала хлесткая фраза.

— Занна, милая, выслушай меня, — с нажимом произнес Кан. — Он сам использовал облик человека, которого я знал. Есть на свете настоящий Немаан Ренн. Я нашел его, и с этим Немааном у него мало общего. Тот Немаан, которого ты знаешь, — стиг, в этом нет никаких сомнений. Стиг, причем такой, каких не было раньше. Его не видит чарга, — он кивнул в сторону Эа, мирно дремлющей вместе с Кангасси, — его с великим трудом при мне отличил от человека опытный Спектор, что уж говорить о том несчастном малыше… И он использует магию. Практически любой человек теперь — для него живой стабилизатор.

Кангасск ждал еще выпадов, возражений… но ничего подобного не последовало: Занна всхлипнула и закрыла лицо руками. Совершенно не понимая, что случилось, Кангасск обнял ее за хрупкие плечики, осторожно и с опаской, как и полагается виновнику всех бед. Задавать лишние вопросы и шептать глупые слова утешения он, зная взрывной характер Занны, даже не думал.

Дрожь затронутого прошлого Кан почувствовал не сразу.

Должно быть, в тот момент поперек современного узора Паутины легла древняя нить; видеть этого Ученик не мог, как не мог видеть ничего, что касалось последних двоих из династии Илианн, но вот чувствовать…

— Я знала, что так будет… — услышал Ученик. Этот горячий, срывающийся шепот вряд ли был адресован ему: слишком тихо прозвучали странные слова, но он все же переспросил:

— Знала?..

— Я тринадцать лет скрывалась от мира, Кангасск, — отстранившись, Занна вытерла ладонью слезы; голос ее посуровел. — Ты когда-нибудь задумывался, почему?

— Да, — кивнул Кан и добавил, вспомнив свой визит в гадальный квартал Лура: — И не я один.

— Когда война подошла к Таммару, все выжившие Илианн отказались покинуть город. И благословили династию Нансар на продолжение традиции. Не сомневаюсь, Сейвел хвастался тебе этим, — Занна горько усмехнулась.

— Да…

— Они как дети, эти Нансары… — покачала головой Илианн. — Они умеют пробуждать харуспексы, да. Но не знают корней этой традиции. Потому и получили наше благословение. Вот такая ирония судьбы.

Неприятная догадка посетила Кана, что-то смутное, призрачное, однако он не дал этой бестелесной сущность оформиться в слова. Не хотел он ни о чем догадываться, доверив наследнице древней династии — и просто дорогому человечку — рассказать все самой.

— Я расскажу тебе историю Илианн. И свою… — понизив голос, произнесла Занна. Тонкие пальцы ее на миг сомкнулись на запястье Кангасска. — Я надеялась похоронить ее навсегда, но судьба распорядилась иначе. Все, от чего я бежала эти годы — здесь. Потому слушай…

Азария, Самберт… первые Илианн этого мира, жили в эпоху омнисийской юности. Чуть больше тысячи лет от прихода миродержцев. Тогда было возможно творение, тогда мир менялся на глазах, и в нем зияло множество «дыр». Дети звезд — наследие того времени. И гадальные камни — тоже.

Первые Илианн были изгнанниками. Раньше на дикий и безлюдный Север уходили так, как уходят за горы Фумо сейчас; как ты пытался.

И они нашли там это проклятое месторождение черного обсидиана, а заодно и еще одну «дыру» этого мира. Через нее никто не мог прийти, не мог видеть или говорить. Это была очень слабая аномалия, потому и не замеченная миродержцами целую тысячу лет. В легендах сказано, что в центре месторождения чувствовалось незримое присутствие, напряженное молчание, пристальный взгляд. И это завораживало, и заставляло первых Илианн подолгу бывать там. Сладкий покой, холодный, безмятежный; об этом мечтает каждый изгнанник… Его хотелось унести с собой, держать под сердцем, чувствовать вечно. И они унесли. Первые пробужденные харуспексы.

Настроившись на нужный лад, утихомирив все эмоции, достаточно лишь пожелать. Таков секрет пробуждения обсидиана. Азария и Самберт писали в одном из преданий, что их учил тому «незримый отец». «Незримый отец учил нас, и мир его родной звался Илианн»…

— Сигиллан он звался, — шумно выдохнул Кангасск посреди речи Занны. — И это не его родной мир.

Исказилась летопись, переписанная много раз, или Азария и Самберт «расслышали» своего «незримого отца» неверно… какая разница: словно кусочек мозаики, пропущенный и забытый в самой середине, с щелчком встал на место, преобразив все и сразу.

…Похоже, Триаде начало поддаваться и древнее серебро…

«Миры умирают, Учитель, — мягкая волна тепла и горечи подступила к сердцу. — И я знаю теперь, почему Сигиллан так запал мне в душу. Этот мир… и Омнис в году ноль от вашего с Серегом прихода… и множество безлюдных планет в моих снах… все они несут одну и ту же печать…»

— Не перебивай! — почти огрызнулась Занна. Щеки ее так и пылали.

— Хорошо, — Кангасск послушно кивнул в ответ.

— Первые пробужденные обсидианы еще не могли гадать, — продолжила Занна, устало опустив плечи. — Они несли вожделенный покой. И растравляли интуицию. А некто незримый «говорил» с прародителями именно через нее. Всё новые и новые камни пробуждались, приручались и шлифовались. У каждого из Илианн был свой харуспекс, но был и еще один, общий для всех. О нем незримый просил особо. И каждый раз, пробуждая харуспекс для нового члена семьи, Илианн отдавали священному камню дань памяти, в благодарность за науку. Эта традиция не угасла даже тогда, когда Омнис стал стабильным и то самое «присутствие» исчезло.

Пять тысяч лет назад харуспекс Илианн стал белым, а еще через тысячу лет в нем было не узнать камня, он стал похож на дремлющее живое существо. Живое, но не похожее на ту жизнь, которую мы знаем.

А когда Малконемершгхан со своими последователями три тысячи лет назад расшатал Омнис; когда открылось множество «дыр», и старых, и новых, вот тогда-то камень Илианн и исполнил свое предназначение.

Это был первый стигийский камень, Кангасск. Тысячи лет, миллионы благодарных душ — все это было нужно лишь для того, чтобы отшлифовать его. И открыть путь стигам. Сами они плодят эти камни в любых количествах… что и говорить, в гадальном деле эти твари куда способнее людей. Потому не удивляйся, что ни один гадальщик, даже Илианн или Нансар, не увидит их, если они того не желают. И ни один простой владелец харуспекса не увидит судьбы наследников Азарии и Самберта… это стигийская наука, Кангасск… ставить кляксы на страницах книги судеб…

Мы хотели умереть вместе с Таммаром. Мы благословили династию Нансар на продолжение гадального дела… потому, что они знают способ пробуждения харуспексов, но не знают его истории, а значит, не виноваты в том, что происходит с Омнисом сейчас.

— Ты тоже не виновата! — с возмущением произнес Кан, забыв, что нужно придерживаться шепота. — Ты винишь себя в том, что было аж на заре Омниса! Да ты даже не видела этого белого камня…

— Слова… утешение… — презрительно усмехнулась она в ответ и пристально посмотрела Ученику в глаза. Голос ее стал холоден, как сталь. — Ты был чужаком даже в родном городе; тебе неведома гордость за свой род и стыд за него. Илианн никогда не были одиночками, никогда. И простой чередой поколений, связанных кровным родством, — тоже. Со времен Азарии и Самберта мы разделяли общий дух и общее дело. Но тебе не понять.

Жестокий выпад, но Кан врядли сумел бы что-то противопоставить ее словам, даже если бы захотел оправдания. Но нет, собственная гордость интересовала потомка Дэл и Эмэра сейчас меньше всего. Вспомнился дух старого Таммара, который наконец-то обрел объяснение… Возможно, и это — стигийская наука. Разве что в приложении к человеку она прекрасна…

— Ты права. Мне не понять, — согласился Кангасск. — Я всегда был одиночкой.

— Чтобы ты понял… — Занна выдержала недолгую паузу. — Моей вины тоже достаточно. Я должна была умереть на втором году войны вместе со своей семьей, когда Таммар горел… или убить себя, когда меня спасли…

— Кто тебя спас? Алх Аэйферн?

— Нет. В Таммаре — один из стигов. Видимо, главный среди них… Он не дал детям тьмы убить меня. Не удивлюсь, если он и есть тот, кого мы оба знаем сейчас как Немаана… а все Илианн — как «незримого отца»…

У Кангасска сердце упало при этих словах… Немаан-стиг… нет, расчетливость и коварство этого существа заставляют волосы жутко шевелиться на затылке, стоит только представить. Такой масштаб — вмещающий тысячелетия — невероятен для любого человека. И миродержца, пожалуй, тоже…

— Я была глупая, Кангасск, маленькая… — Занна грустно улыбнулась и покачала головой. — Я думала, что, раз это сородичи незримого отца, я сумею найти общий язык с ними, сумею все исправить. Я жила под опекой стигов пять лет. И, по-моему, они делали все, чтобы мне казалось, что мой глупый план удается. Они учились очень быстро. Почему взяли меня… не знаю… возможно, у Илианн и стигов много общего, и стигам проще понимать таких, как я, чем обычных людей. Через пару лет они уже принимали человечий облик — сначала людей, которых я помнила, потом и других — и разговаривали со мной. Говорили, что расторгли соглашение с Эльмом Нарсулом и хотят понять людей… Я верила, правда…