Ольга Макарова - iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан

• Название: iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан
• Автор: Ольга Макарова
• Жанр: Фэнтези

Поначалу Кангасска окружала только темнота. Воздух же был неподвижен. Но совсем скоро потянуло сквозняком и появился первый цвет. Светился сам обсидиан. Дымчатый, весь в туманно-белых прожилках, он был здесь всюду. И обсидиановые пещеры, вопреки названию, напоминали скорее величественные дома Странников — с высокими купольными потолками и причудливыми наплывами по стенам. Здесь было красиво… и отчего-то невероятно спокойно.

---

«Спи сладко, свободный маг,» — отрешенно прошептал Кан и, развернувшись, направился к двери, оставляя за собой липкий полумрак и ошеломленные возгласы немногих свидетелей освобождения.

За стенами таверны пахло весной; шел дождь со снегом. Коссель сладко спал после праздничной ночи, и сон его был подобен сну ребенка, отметившего очередной счастливый День рождения.

Что ж, самое время уходить…

Глава пятьдесят вторая. Файзульский чай

Половину неба закрыло одно пушистое белое облако. Оно походило на летающий замок, или на сахарную вату, или на взбитые сливки — кому что подскажет воображение. Такие облака — спутники теплых дней. Сегодня был такой день, и снег, все еще празднично-белый, медленно плавился на весеннем солнце. Самое время для снежных баталий, которые так любят северянские дети…

С грустью, тихой и далекой, Кангасск подумал о дочери: наверное, строит сейчас из липкого снега целые замки вместе с Лайном и его приятелями-драконами. Быть может, даже скучает по отцу… Ученик закрыл глаза и представил Милию, играющую среди своих ровесников, представил так ясно, что, казалось, смех ее слышал наяву.

Да, где-то идет совсем другая жизнь. Она так близко — ведь что мешает уйти сейчас в Провал и через день быть дома?.. Кан горько усмехнулся, вновь открыв глаза: пропасть — целая пропасть была между ним и этой жизнью. Тринадцать лет сна. И — гнетущее предчувствие: третье за все прожитые годы, только на этот раз Кангасск даже понятия не имел, откуда оно исходит. Хотя насчет расстояния, не задумываясь, ответил бы: совсем рядом…

…О спину Ученика со звонким шлепком разбился сырой снежок. Второй, брошенный следом, Кангасск, обернувшись, поймал.

Гравианна.

Кан велел чарге сбавить шаг, и через некоторое время Сорока поровнялась с ними. Маленький тарандр, на котором она ехала, поглядывал на рослого рыжего котенка с опаской, вполне осознавая, что в иных обстоятельствах хищница вполне могла бы им пообедать.

Сорока сердито вздохнула и с укором посмотрела на Кана.

— Ты куда удрал, дикий ты гадальщик?! — выпалила она вдруг.

В ответ на «дикого гадальщика» Кангасск, не удержавшись, прыснул со смеху. Но ответить все же пришлось.

— В Ивен обратно, — пояснил Ученик, посерьезнев. — У меня есть разговор к Флавусу.

— Что стряслось? — тут же требовательным тоном спросила Сорока. — Это по поводу Немаана?

— Не только, — покачал головой Кангасск. — Мне нужен совет. Я зашел в тупик, Грави, и уже не понимаю, что происходит. Темное дело…

— Хмм… — Сорока задумчиво закусила губу и, поразмыслив, сообщила: — Я иду с тобой, — это была констатация факта, споров не подразумевающая.

— А как же твой караван? — усомнился Кангасск.

— За ним есть кому присмотреть, — заверила его Грави, — вот уж не тебе беспокоиться о моем караване.

Для одинокого путника, не обремененного тяжелым грузом, Ивен и Коссель разделяет всего один дневной переход — верхом на тарандре, разумеется. На чарге то же расстояние можно было бы преодолеть куда быстрее, но кто же в современном Омнисе измеряет время и пространство чаржьими шагами?..

Ехали в основном молча. Обычно жизнерадостную, говорливую Грави Кангасску непривычно было видеть такой серьезной и сосредоточенной. Странное дело, но сейчас она чем-то походила на Флавуса. У этих двоих куда больше общего, чем кажется на первый взгляд…

Ближе к концу пути на кроху-тарандра, едва передвигавшего тонкие ножки от усталости, было жаль смотреть; Эанна же, которой всю дорогу пришлось бежать вполсилы, казалось, не устала совсем: этот рослый котенок легко добежал бы еще до Деваллы, наверное. Потому решено было дать отдохнуть тарандру, да и самим, пользуясь моментом, спешиться и размять ноги.

Чтобы сэкономить время, Кан применил свои скромные познания в магии: простое восстанавливающее заклинание, которое он произнес над тарандром Грави, только и годилось на то, чтобы частично снять усталость, но в данном случае ничего большего и не требовалось. Сама же хозяйка зверя в это время, приставив ладонь козырьком ко лбу, вглядывалась во что-то далекое.

— Вижу Флавуса! — с улыбкой сообщила Сорока.

Ну, что до Кана, то он видел пока лишь показавшиеся вдали стены Ивена. Впрочем, у Спекторов слово «вижу» имеет два значения, так что удивляться тут нечему.

— Хмм… — недоверчиво протянула Грави, прищурившись.

— Что такое? — спросил ее Кангасск и даже огляделся по сторонам. Тщетно: для него окружающий мир был столь же безлюден и неподвижен.

— У нас что, новый Спектор? — Сорока недовольно хмыкнула. — Я «вижу» Флавуса и Сайерта, а кто третий?.. Ладно, — махнула она рукой, — поехали, там узнаем.

Тогда, когда произошел этот разговор, в небе еще только начинали сгущаться вечерние сиреневые краски. А к тому моменту, как Грави и Кан достигли ивенских ворот, ночь стала истинной: Жисмондин и Иринарх показались под тонкой, полупрозрачной вуалью облаков, пришедшей вслед за исполинским утренним облаком.

…Флавус обошелся без радостных приветствий: все-таки он был подозрителен как истинный Сальватор, и друзья, спешно вернувшиеся в Ивен, добрых предчувствий ему не внушали. Потому он спросил сразу: «В чем дело?»

— Пока не забыла… — вступила Грави прежде, чем Кангасск успел ответить. — У нас что, новый Спектор?

— Нет, — покачал головой Флавус и, сотворив Лихт, сделал знак следовать за ним. — Надеюсь, это хотя бы человек…

Грави помрачнела при этих словах и сердито пнула некстати подвернувшийся по пути камень; пролетев полметра, тот с грохотом врезался в груду железных обломков, оставшихся в этом переулке, видимо, со времен укрепления города.

— Ты о чем, Флавус? — с недоумением переспросил Кан. — Прости за глупый вопрос… А что, стигов и Спекторов невозможно отличить?

В принципе, это было бы логично: стигийские камни носят и те, и другие. Но — да, для любого современного жителя Омниса, который застал войну, такой вопрос прозвучал бы глупо.

— На таком расстоянии — нет, — бесстрастно пояснил Флавус, — если только камень не принадлежит твоему знакомому Спектору. А так — нет. Нужно увидеть его еще и обычным зрением, чтобы сказать точно. Хотя бы в бинокль. Или в Глаз винтовки. Это эффект Спектора: когда стигийское и человеческое зрение задействованы вместе, это больше, чем просто сумма того и другого. Сложно объяснить тому, кто сам не видел. Но суть в том, что стига в человечьем облике можно вычислить, только если посмотреть обоими глазами.

— Понял, — хмуро произнес Кан.

— Есть еще вариант, кроме этого и того, со знакомым Спектором, — добавила Грави. — Это чарга. Одна чарга в десять раз лучше целой армии Спекторов… за то чарги и поплатились, — девушка печально вздохнула и бросила краткий взгляд на Эанну, со скучающим видом шагавшую рядом с хозяином. — А твоя не беспокоится, я смотрю, — заметила Грави.

— Значит, все-таки Спектор, — без особого энтузиазма отозвался Флавус. — Но мне все равно не нравится, что этот малый бродит вокруг города, — он поморщился. — Это, по меньшей мере, странно.

— Заговор! — передразнила Грави.

— Флавус… — окликнул друга Кан.

— Что?

— Когда он появился, Спектор этот?

— Два дня назад, — сухо ответил ему Бриан. — Стабильно держится вблизи города, но в поле зрения оптики не суется.

— Проверить бы его… — Грави пожала плечами.

— Не к спеху, — мотнул головой Флавус. — В городе сейчас всего два Спектора, и у меня нет желания оставлять Сайерта или себя любимого дежурить на воротах несколько суток без отдыха, да еще и отсылать часть ополчения на поиски этого бродяги, ослабляя защиту города… Конечно, время Эльма и стигийских подлостей давно прошло, но я еще не стал слишком доверчивым.

— Тоже верно, — согласилась Грави и, хитро прищурившись, напомнила Флавусу: — Однако Спекторов в городе теперь три. Я тебе Спектор или кто?

— «Или кто», — съязвил Флавус, но тут же извинился: — Прости, Грави… Злой я, и шутки у меня злые.

— …Ну, рассказывай, что стряслось, — тихо произнес он, когда все трое уже сидели за кухонным столом в доме Брианов. Голос у него был усталый… другой Охотник на его месте глотнул бы уже красной сальвии; Флавус же, как заметил Кангасск, даже фляжки с ней не носил…

«Ну что? — сказал себе Ученик. Под сердцем при этой мысли шевельнулось что-то колкое и жгучее. — Все-таки решил втянуть друга в это дело? Валяй… Похоже, назад пути уже нет…»

— Я нашел Немаана Ренна, — начал Кангасск. — Это тот самый Немаан, который при мне получил браслеты от Серега. Без сомнений. Но дело в том, что каких-то четыре месяца назад я видел совсем другого Немаана — тот был боевым магом и пользовался магией свободно… Я гадальщик, Флавус, и я чувствую чужую ложь. Так вот: каждый из Немаанов рассказал мне правдивую историю. У каждого эта история начиналась с амнистии для магов, только вот первый, по его словам, принял ее, а второй — отказался. Слова второго подтверждает и документ из архивов Инквизиции. Так вот: первый прошел войну, второй, будучи жрецом Единого, никогда не воевал. Первый — боевой маг, второй — бродячий актер. Внешне эти двое тоже различаются, хотя и похожи.