Ольга Макарова - Ii. Камень второй. Горящий обсидиан

• Название: Ii. Камень второй. Горящий обсидиан
• Автор: Ольга Макарова
• Жанр: Фэнтези

В отличие от отца, Карина Каргилл очень уважала древние сказания и всегда обращалась к ним. Так вот, сразу в нескольких из них упоминалось это сияние, не угасающее ни днем, ни ночью. Там говорилось, что все харуспексы образовались из остывшего вулканического стекла: оно почернело, когда жар вулкана угас. Но были и такие, что сохранили в себе этот первозданный жар… Красный глаз, Горящий Обсидиан, Око войны — много имен давали одному и тому же явлению, но ни одно из них не было добрым, словно светящиеся изнутри камни прокляты.

---

— Никогда — ты слышишь? — никогда не вставай между мной и кем-либо, понял? — с тихой яростью, медленно проговорил Джуэл, приблизив свое лицо к лицу Милиана. — Не бросай мне вызов…

С этими словами он разжал пальцы — и долговязый мальчишка шлепнулся на одно колено.

— Прекрати запугивать детей, Джуэл, — ясный и спокойный голос Ориона был как луч света среди всего разыгравшегося здесь безумия. — Я сам поговорю с Паем.

Орион взял мага за плечо и вывел на лестницу. Когда дверь в комнату захлопнулась, Пай с шумом выдохнул и, прислонившись к стене, сполз по ней на пол. Вид у него был измученный.

Джовиб присел рядом на корточки.

— Вот что, Пай, — сказал он. — Напролом такие вопросы не решаются. Потому послушайся моего совета. Магистрам в колледже скажи, что с поступлением повременишь. Оно, в любом случае, только в конце лета. Джуэлу не перечь, Ирину — тем более: он вообще на голову больной… Значит так: ты добываешь с нами этот несчастный обсидиан, а по окончании миссии говоришь со своим учителем. Веспери — женщина разумная; вопрос об уходе из Ордена или хотя бы о магическом образовании решать надо с ней, в любом случае. Потому что это я пойму, Милиан поймет, и Бала с Костой — тоже, а вот Сайнар может и не проникнуться, так что без заступничества учителя тебе не обойтись. Ты меня понял?

— Но ведь больше случая может не представиться! — горько произнес Пай и вдруг заплакал. Разочарование, обида, страх — всё выходило теперь слезами…

— Не мели чепуху, — серьезно и отрезвляюще возразил Орион. — С твоим потенциалом тебя даже не в какой-то вонючий колледж — в любой Универ без экзаменов возьмут. Главное, убеди Веспери, что мощный маг позарез нужен Ордену, куда больше, чем еще один амбасиат. Если что, там и Милиан словечко замолвит, и я, и Кангасски наши. Ты помни: сейчас тебе главное — добыть с нами обсидиан. Тогда ты проходишь испытание и становишься полноценным воином. Такого уже не шугнешь от магии, как мальчишку. Ну что, идешь?

— …Иду, — чудь помедлив, ответил Пай и даже кисло улыбнулся.

— Вот и молодец, — Орион похлопал заплаканного мага по плечу и взъерошил ему волосы. — Пошли…

Вернувшись в комнату, Джовиб мрачно подмигнул Джуэлу, без всякого намека на ту веселость, какую только что разыгрывал перед бедным Паем.

Тяжелый, осуждающий взгляд Джуэлу достался сегодня от каждого. Даже от Ирина (на него Джуэл в сердцах наорал за то, что лезет не в свое дело, и назвал чокнутым фанатиком), а ведь, в конце, концов, испортил-то все именно его глупый выпад.

Так и кончился день: перемирие, едва установившееся в отряде, при первой же проверке на прочность дало трещину. А неприязнь к фанатичному Ирину распространилась и на Джуэла…

В такие несправедливые моменты хотелось, ей-богу, биться головой о стены…

Глава седьмая. Рубеж

За рубежом подробных карт
Мерцает пустота,
И днем луны печальный шар
Спускается туда.

За рубежом, за рубежом
Придет конец всему,
Земля там срезана ножом,
Вода бежит во тьму.

И мириады дальних звезд
Висят над этой тьмой.
Я жизнь свою сюда принес,
Здесь путь проляжет мой.

Я страшен стал, так говорят,
Смотря со стороны.
Событий вспоминаю ряд,
Как фазы у луны.

То время, где я был красив
И полон был надежд…
Когда в расцвете грёз и сил
Переступал рубеж.

Поздний Милиан. «Терновая поэма»

В трансволо отряд буквально провалился, точно в пропасть: все-таки Паю было далеко до совершенства. Это проявлялось еще и в том, что путь сквозь звезды по-прежнему пролегал слишком близко к одной из них.

— …Мир-первоисточник! — с восторгом крикнул Джармин, указывая на золотое светило. — Пай, пожалуйста, можно посмотреть поближе…

Впечатление от открытия Джармина нахлынуло на отряд, как волна. В том, что мальчик попал в самую точку, не усомнился даже Ирин (напряженность, обычно превращавшая его красивое юное лицо в гримасу, впервые исчезла; маленький хмырь, недавно грозивший человеку смертью, был удивлен и растроган не меньше других). И если последний разговор в Фираске и оставил суровую брешь в доверии в отряде, то сейчас в эту брешь явно налили клея.

— Я… я хотел бы, — пытаясь справиться с удивлением, проговорил Пай. — Но я боюсь за вас… даже на такое расстояние подходить к звезде нельзя. Я не берусь сказать, что будет, если еще ближе…

— Жаль… — вздохнул Джармин.

— Это наводит на мысль, а нельзя ли использовать трансволо для путешествия меж миров?.. — высказал восторженное предположение Милиан.

— Я попробую однажды, — улыбнулся ему Пай. — Я и сам об этом думал…

И звездные россыпи, и золотое солнце мира-первоисточника погасли…

Странная картина предстала глазам десяти, когда под их ногами появилась текучая песочная поверхность… Мир был черен. Но ровно половину этой черноты усеивали звезды — сразу было видно, что это звезды Омниса. Черноту же другой половины не разбавляло ничто. Ровный, безветренный холод, тем не менее, моментально пробрал до костей.

— Где мы? — спросил Лайнувер. Он был несколько менее спокоен, чем ему хотелось бы.

— В Кулдагане, конечно, — с улыбкой пояснил Бала. — Я здесь бывал с учителем. Именно так и выглядит кулдаганская ночь вдали от городов, когда ничто ее не освещает. Будь здесь облака, мы бы не отличили землю от неба. А холодно… так по ночам в пустыне всегда холодно…

— Что случилось, Пай? — осторожно спросил Джуэл. — Мы должны были оказаться в городе.

— Я не рискнул, — признался маг. — Там слишком много объектов, я пока не могу столько рассчитать. Но это недалеко. Чуть к северу.

— Да, это просто барханы закрывают все вокруг, — пояснил Бала. — Думаю, если мы обойдем один из них, то увидим город. Кулдаганские города ярко светятся по ночам.

— …А у меня было чувство, что мы оказались в ином мире, — странно произнес Милиан. — Тьма. Звезды. Холод.

О, мир прекрасный и нелепый,
От бед и горестей вдали!
Здесь, как во сне: я даже небо
Не отличаю от земли!

Он проговорил стишок самому себе, но в пустынной тишине это стало слышно всем. Вскоре Милиан обнаружил, что на него внимательно смотрит весь отряд. Он смутился и потерял нить…

— А ты поэт, Мил… — с какой-то благодарностью произнес Орион. — И почему ты до сих пор молчал об этом?

— Я больше люблю слушать твои сказки, — отшутился Милиан. — Пошли, так и замерзнуть недолго.

Орион пожал плечами. Нехороши же сказки того, кто не разглядел поэта в своем друге… Пожалуй, стоит выдумывать небылицы пореже… хотя Джармин расстроится, конечно… но зато можно будет послушать Милиана.

Бархан не сдавался долго. Обходить такие страшилища, как этот, не имело смысла, потому не сговариваясь решили взобраться на вершину. Под ногами вяз песок; ночной холод немилосердно высасывал последнее тепло. Но все усилия были вознаграждены: вид с вершины бархана открылся прекрасный. Кулдаганские города действительно ярко сияли в ночи. Торгор, неожиданно оказавшийся совсем рядом, выглядел как полуночная диадема, облюбованная летучими светлячками, а города дальние казались звездами, мягко утопающими в темных складках роскошного бархата — арена (местного песка), черного в ночи.

…Звезды на небе, звезды на земле… Все это Милиан выразил совсем недавно в своих четырех стихотворных строчках, еще до того, как кто-нибудь успел это увидеть. В чем-то поэты схожи с гадальщиками: те же туманные предсказания, что сбываются непременно, но редко бывают поняты до того, как сбылись.

Приободрившись при виде кулдаганского великолепия, юные путешественники прибавили шагу. В сухом холодном воздухе каждый выдох вырывался из носа облачком пара, которое тут же растворялось во тьме. Кто знает, отчего так холодно в здешних местах по ночам…

— Я слышал, нигде нет такой бурной ночной жизни, как в кулдаганских городах! — у Лайнувера клацали зубы от холода, но даже клацанье не исказило восторженного предвкушения в голосе.

— Повеселимся, — вторил старшему другу Оазис. — А то в Фираске ночами не очень-то разгуляешься!

— Здесь ночь — это день, — пожал плечами Бала. — Ночью здесь больше работают, чем веселятся. А днем такая жара, что полгорода не отходит от фонтана.

— Ясно, — сник Оазис. — И Рубеж, куда мы идем, такой же, как Торгор.

— Нет, — задумчиво произнес Бала, вспоминая свое пребывание в Рубеже пять лет назад. — Рубеж живет днем. К тому же, это боевой город: со стороны пустыни у него одни разбойники, со стороны Горелой Области — другие. Но там есть «ночная жизнь», да. В Торгоре тоже — почти как в Мирумире. Вам понравится, — попытался подбодрить он, но холод, тьма и вязкий песок под ногами уже сделали свое дело: радоваться не хотелось никому.