Ольга Макарова - Б.В.Г

• Название: Б.В.Г
• Автор: Ольга Макарова
• Жанр: Научная Фантастика

Аннотация: Заключительная часть, где заканчивается Зимняя Веда и начинается Весенняя.

---

— А пули?..

— Я не знаю…

— Скажи еще…

…В этой темноте Дар потерял счет времени. То, что наступает утро, он понял по тому, что держать Редьяри на поверхности мрака становится все труднее и труднее. Сам Редьяри тоже это почувствовал…

— Неет!!! — завопил он, как сумасшедший, почувствовав, что у Дара дрожит рука.

— Я больше не могу тебя держать, — сказал Дар. — Тебе пора…

Не слушая сумасшедших протестов, Дар отпустил Редьяри…

— Помоги мне… — взмолился он в последний раз и растворился во тьме…

Какой-то вкус опасности разлился в мрачном лабиринте сна. И без всяких подсказок Дар понял, что, если он здесь останется…

…Бежать здесь некуда… этот сон — из тех, где в реальность надо выбираться, карабкаясь изо всех сил; выворачивая ногти и сдирая кожу с локтей…

И Дар начал карабкаться, силясь выкинуть из сознания этот лабиринт… и, словно тонущий человек, запутался, где здесь верх, а где низ… Но кто-то схватил его за руку и потянул к себе…

…За окном сиял зимний полдень. Над Даром, лежащим на кровати в своем домике, склонилась мать… Она держала его за руку…

Такую же рану… такую же… Я должен…

…Дар решил говорить на языке Тигров, потому что их было больше. И потому, что… странно, но… не хотел доверять кому-нибудь перевод… Сейчас за свою победу или поражение Дар хотел быть ответственным сам…

Перед ним молча сидел и выжидал тигриный военный совет…

— Я хочу рассказать вам о том, кого зовут Голосом Фенрира-волка, — сказал Дар. — Не думайте, что это просто человек. Варвары не зря считают его богом.

— Мальчик, — снисходительно обратилась к нему советница Флат, — а мы не зря считаем Рутов варварами. Только полные дикари могут верить в богов…

— Богов нет, — властно прервал ее Дар. — Но есть могучие души. Душа каждого из нас влияет на мир. И чем старше душа, тем сильнее ее влияние. Наступает момент, когда душа становится такой старой и большой, что мир не вмещает ее. Тогда уже она вмещает мир. И те сражения, между добром и злом, между различными мнениями и догадками, которые идут в каждой душе, начинают происходить в мире, поглощенном ею. Вот кого называют богами. И самый старший из них — мой отец.

Дар замолчал и оглядел Тигров. Никто не собирался возражать. Мих тихонько переводил речь для Приморцев. Но в их доверии Дар и не сомневался…

— Мой отец перерос этот мир и потому покинул его, — продолжал он. — Вот почему схлынула война жестокости и большие сражения ушли в небытие… Но сейчас он возвращается. Он занял тело одного из варваров и ведет их армию на нас…

Тигры зашумели…

— Я не хочу этой войны!!! — крикнул Дар, перекрывая шум. — Я остановлю своего отца!

— Я верю тебе, Дар, — сказала Тьяра, встав в полный рост и обернулась к своим людям. — Он лечит прикосновением. Всего пару дней назад у меня была сломана рука, помните? — обратилась она к ним. — У него была неделя до испытания. И до этой недели он не держал в руках меч. И победил взрослого война, выйдя против него с кэном… А спросите Приморцев — они расскажут вам, как он успокаивал шторм!.. Он человек, к которому не подойдешь обычными мерками. Верьте ему! Упорствуя в своих убеждениях, вы ведете себя подобно варварским фанатикам!.. Какой план у тебя, брат?..

— Аватар моего отца неуязвим для стрел, — сказал Дар. — И, возможно, для пуль… Его можно ранить мечом или ножом, но тот, кто нанес удар, получает точно такую же рану сам, а на теле Фенрира раны затягиваются за считанные секунды. Поэтому удар должен быть один. И смертельный. Нанесу его я… — почувствовав нарастающее возмущение, Дар поднял руку, заставив всех замолчать. — Тогда дух отца уже не будет связан с этим телом… как и мой — с моим… Тогда я смогу отправить его туда, откуда он пришел… — теперь предстояла самая тяжелая часть…

— Мне нужен отряд лучших воинов, — сказал Дар. — Мы врежемся во вражеский строй, как острый клин, и доберемся до Фенрира. Там, пока мечники оттеснят от нас с ним остальную толпу, я нанесу свой удар… Скорее всего, все, кто пойдет со мной, погибнут… Но это спасет остальных… и Тигров, и Рутов… и тех, до кого еще могла бы добраться эта мясорубка… Огласите мои слова… Мне нужен отряд смертников. Тридцать человек…

…Тьяра сейчас не усомнилась бы, что отец этого мальчика — Бог Войны: такой жестокой силой веяло сейчас от Дара… как совсем недавно — доверием…

— Мы дадим ему отряд, — сказала она. — Но на случай его поражения, мы подготовим оборону. У нас два дня, чтобы превратить город в крепость… За работу: раздайте распоряжения своим воинам!

Так был закончен Совет…

Замеченная Тьярой перемена не укрылась и от Дара. Какая-то часть его души кричала ему, что он сейчас подло предает Редьяри, обрекая его на смерть… Возможно, к этому голосу совести и стоит прислушаться, пока взметнувшаяся волна жестокой силы не утянула самого Дара в безумие… как отца…

Глава шестьдесят первая. Тридцать первый смертник

Ив никогда не видел сестру в такой истерике… казалось, Рон сошла с ума… Она кричала, она плакала; в бессмысленном ударе разбила руку о стену…

А Дар стоял на пути этого жуткого потока эмоций, как волнорез — на пути волн…

— …Здесь ничего нет для меня, мама, — говорил мальчишка отрешенно. — Ни любви, ни мечты, ни счастья.

— Ты обо мне подумал, хотя бы обо мне?!! — срывала голос Рон. — Если ты умрешь, я умру тоже!!!

— Мама, — не менял тона Дар. — А лучше, если рядом с тобой будет живой труп? Моя душа умирает. Я чувствую, как угасает во мне желание жить, желание стремиться к чему-то, что-то искать, что-то делать… Если я останусь жив, ты будешь каждый день видеть перед собой мертвеца, который может есть, пить, разговаривать… даже смеяться иногда… Хотя уже давно умер внутри…

— Дар!!!

…Ив почувствовал, что сейчас свихнется сам… Недавно он так пытался спорить с собственным сыном насчет его девушки-радикса… Подростки непреклонны…

— Рон, ты не переубедишь его, — сказал Ив наконец. — Его сейчас можно избить до полусмерти, а то и вовсе убить, но от своих слов малец не откажется.

— Ив, думай, что говоришь! — вновь вспыхнула Рон. — Ему четырнадцать лет! И он идет умирать!

— И я шел, когда мне было четырнадцать. И никто не голосил мне вслед, — сказал Ив сурово.

— Тогда была война! — попыталась возразить сестра.

— Сейчас — тоже… — он был непреклонен.

…Только теперь оба заметили, что Дар потихоньку вышел из комнаты. Маленькая фигурка мелькнула за окном — похоже, он направлялся к себе.

— Он пошел готовиться к бою, — сказал Ив, тяжело положив руку сестре на плечо. — Это давно уже не глупый пацан. Надо уважать его выбор.

Всхлипнув, Рон вырвалась из объятий брата и выбежала из дому…

Дар оглядел свое временное обиталище. Крохотная каморка в небольшом домике, который Дар делил еще с тремя Приморцами… Здесь, в тигрином городке, всюду торчали из земли мертвые катера и лайнеры. А заполнив, на манер межбашенных стен, пространство между ними, плотно, стена к стене, расположились каменные кубики — такие же дома, как тот, где поселили Дара. Окна, направленные внутрь городка, были большими, застекленными, и впускали в комнаты свет, а те, что смотрели наружу, напоминали бойницы — их в мирное время закладывали глиняными кирпичами и завешивали тканью, чтобы сдержать ветер…

Дар присел на кровать и подбросил топлива в маленький очаг, где слабо теплились угли. Пока пламя поднималось из тлеющих головешек, Дар огляделся… нет, в этой комнате ничего не осталось… разве что…

Он пошарил под подушкой и вынул свой блокнот, с которым не разлучался с самого начала путешествия. Некоторое время Дар задумчиво переводил взгляд с блокнота на раззадорившееся на смоляных дровишках пламя… а потом — как опомнился — подумал: «Нееет… это все… что останется после меня… В стопке этих листов — я сам, мои мысли и чувства… Да… пока их читает кто-то, я буду жить…»

Дар открыл чистую страничку и взялся за карандаш…

Маме… — вывел Дар… и новоприбывший черный ангел мягко склонился над его плечом…

Дрожание душ

Тридцати смертных тел…

Ах, мама, войны

Здесь никто не хотел…

Да, я иду к смерти,

Но вижу покой…

Мне жаль только —

Их забираю с собой…

Мне дали понять,

Что я жертва Войне,

Что счастья, любви —

Не положено мне.

Я скоро уйду

Во главе Тридцати —

Я тридцать первый…

Мама, прости…

Дар не сдержался, и из глаз брызнули слезы. Он плакал молча; болезненно вздрагивая и роняя на джинсовую куртку крупные капли соленой влаги…