Ольга Макарова - Б.В.Г

• Название: Б.В.Г
• Автор: Ольга Макарова
• Жанр: Научная Фантастика

Аннотация: Заключительная часть, где заканчивается Зимняя Веда и начинается Весенняя.

---

Горел бы ярче, чем очаг.

Ты даришь мне свою любовь

И ты не можешь быть жестоким,

Но будешь драться за меня

С любым воякой на мечах!

Ты даришь мне свою любовь,

При встрече не отводишь взгляда

И понимаешь без бесед

Все то, что я хочу сказать.

Так будь, возлюбленный и друг,

Всю эту жизнь со мною рядом!

Как было глупо (это ж надо!)

Твоей любви не замечать!

Он ничего не сказал на этот раз. Ухмыльнулся только. Но эта ухмылка брата значила для Рон больше, чем любые слова…

Да и для нее самой что-то изменилось. Возможно, раньше она тоже стихов не понимала. И вообще много чего не понимала. Даже того, как сильно любил ее Влад. Только когда он ушел… почему мы не ценим того, что у нас есть, до тех пор, пока не потеряем…

Когда-то она правила северными землями наравне с их вождем — Ахмаром. А тот не замечал, как потихоньку превращается в раба… Она смогла единым жестом двинуть северянские орды на срединные земли. Но воля этого древнего существа с внешностью юной девушки разбилась о волю Рон. Как северянская армия — об одинокий Храм…

И сейчас Каяла возвращалась сюда, в Место Краха Всех Надежд. Где надломился край неба и решилась судьба: людям остаться, а не радиксам на этой Земле! И если раньше, до той битвы, она была готова задушить Хранителя своими руками, то сейчас ничего не осталось от той злости. Наоборот — появилось некое чувство родства, которое и привело сюда Каялу. Из самого Убежища да за край карты.

Ее нога ни разу не ступала в Храмовый город, но Каяла знала, куда идти…

Подземелье встретило ее таким же беспокойным вихрем, как Таша и Дину когда-то. Оно, словно живое существо, возмущалось против появления чужака.

Лестница вела вниз, и по пути тьма рассеивалась отблесками огня на стенах. А там, внизу, уже чувствовали и ждали: кто-то идет.

Действительно: ждали. Мужчина и женщина выжидающе смотрели в ее сторону… Каяла сделала шаг и оказалась в оранжевом круге, куда достигал свет костра.

— Мир вам, — сказала она, положив руку на сердце.

— Мир, — ответила Рон, вспомнив, что так здоровался и прощался ее дедушка, как когда-то, наверное, все хиппи.

— Мир, — сказал Ив, просто за компанию с сестрой.

— Вот мы и встретились, Хранитель, — развела руками Каяла. — Ты победила в битве за Храм. Люди — в битве за право жить. Кто бы подумал, что теперь мы должны быть вместе…

— Почему? — спросила Рон.

— Потому что мир меняется. Он снова стоит на грани, как тогда, тринадцать лет назад. И в центре этого вихря — наши дети. Ваши Мих и Дар и мои Рая и Нефью. Мне давно уже не нужна никакая власть. Я просто хочу, чтоб у моих детей было все хорошо. И вы — тоже… Мы должны им помочь.

— Садись, поговорим… Каяла… — Рон сделала приглашающий жест. Ив кивнул…

…Это была странная беседа. Любая беседа становится странной, если говоришь с радиксами. Да разговорись марсиане с землянами, не странней бы получилось… У разных видов людей и мысли идут по-разному, поэтому дьявольски сложно бывает навести хоть хрупкий мостик между берегов непонимания…

— …Бога Войны больше не почитают, — говорила Каяла, — я думаю, он исчез. Боги тоже умирают иногда. — (Рон невольно вздрогнула при этих словах…) — Сейчас за нами наблюдает кто-то другой, и ему, этому другому, похоже, люб совсем иной мир. И ведет он его к тому, чтобы никто не спорил, кто должен теперь остаться: все останутся… И люди, и все виды радиксов, сколько их ни есть… Но всему в мире есть стена. И почему-то именно наши дети пошли ее ломать… — стеклянные глаза Каялы вдруг ожили, и голос резко изменился: — Вы видели, какой странный нынче парад?..

— Острова летят, как по чьей-то воле, — согласилась Рон.

— А он не совсем умер… — заметила Каяла, улыбнувшись почти по-человечьи хитро… — И даже не прочь бы вернуться… Или хотя бы дотронуться еще раз до любимого мира, а?.. Где остались твой сын и ты…

Что ни говори, а видеть растерянность в глазах бывшего, но недруга, было приятно…

— …Новый Бог перед Старшим Взрывом — что мальчик. Если он вернется, для мира вновь начнется Сон. Вновь — война. Вновь — закрытое небо.

— И что нам делать? — это спросил уже Ив, уставший молчать.

— Я не знаю, — ответила ему Каяла и обернулась к Рон. — Ты должна знать. И твой сын…

Вечер. И звезды в постъядерных ореолах… Дар впервые вышел на набережную один.

Отчего-то он знал, что в мире его отца очень тепло, а море синее, а не серое. А летом на пляже до самого вечера не утихает смех. Люди играют в волнах. Только не пушистые пучеглазики, а самые обычные люди…

Подумав о пушистиках, Дар невольно уронил взгляд на песок и увидел распростертое на нем маленькое тельце… Не успев ничего подумать, мальчишка сиганул с лестницы и, оставляя глубокие следы в холодном песке, побежал — спасать, если еще не поздно…

…За свою жизнь он насмотрелся на раненых. В том числе и на таких, к каким не знаешь, как прикоснуться… А этого пушистого малыша, похоже, равнодушные волны долго били о камни, пока не превратили в тряпичную куклу, где дай бог найти пару целых костей.

Тем не менее, человечек был жив…

Дар вспомнил, как недавно лежал без сил, смертельно уставший после трехдневной гонки. И как ощутил у себя на лбу чуткие пальцы Нефью, от которых шло тепло.

Он положил руку на лоб раненому и закрыл глаза…

Дар представил, как срастаются сломанные кости и затягиваются рваные раны, — и целительный жар и вправду потек сквозь кончики пальцев; в груди стало горячо и больно, будто опрокинулся чан с кипятком, а в животе — холодно, будто он весь пророс колючими льдинками… и он, этот холод, тоже казался горячим…

Чувство было мучительным, оно грозило выжечь дотла изнутри, но именно оно лечило и грело, как-то умудряясь пробраться из груди в руки и потом — пальцы.

…Через несколько минут Дар почувствовал, как сбило ритм его собственное сердце. Аритмия, как говорила мама. Это когда дай еще чуть нагрузку, побеги или поволнуйся, — и оно может остановиться…

Потом зашумело в голове, а к горлу подступила тошнота… И — Дар с ужасом осознал, что не знает, как убрать руку! Он сам уже превратился в живое тепло и забыл, как это делается. Как двигаться, как вскрикнуть хотя бы!.. Он даже не чувствовал больше этой своей руки!

Тогда, словно его мысли были услышаны, на плечо Дара легла чья-то ладонь. И уже чужое тепло успокоило забывшее ритм сердце и уняло шум. Тем временем вторая ладонь убрала его руку…

Дар открыл глаза и увидел Нефью, которых на коленях сидел рядом… Взгляд тот же пустой и слепой, совсем равнодушный к внешнему миру…

— Ты чуть не погубил себя, малыш, — сказал он. — Таким жаром можно горы двигать и огонь жечь без топлива… Чтобы вылечить этого бедолагу, хватило бы простого тепла.

— А что это за жар такой, Нефью? — спросил Дарий.

— Любовь… Только и всего… — ответил учитель с улыбкой. — Что еще может спалить человека изнутри?.. ненависть, пожалуй… она с любовью одной природы: спалит так же; но ею — только рушить…

…Пушистый человечек, целый и невредимый, сидел на песке и с любопытством разглядывал своих спасителей… будто и не его, разбитого, вынесли на берег волны… будто и не он в глаза смерти смотрел…

…И это на него я пролил кофе… и это с ним я собачился уже лет десять… и это о нем я столько гадостей говорил наедине с сослуживцами!.. позор на мою голову седую, что и говорить… До этого дня босса своего я совсем не знал.

Мартин (а его зовут Мартин) растолкал в стороны моих коллег и отправил их за дверь. А потом — небывалое дело — сел на пол со мной рядом и спросил:

— Влад, что стряслось у тебя такое?

— Сын звонил… — сказал я отрешенно…

— Давно не виделись с ним, да?

— Я раньше и не знал, что он у меня есть…

— А… понятно… — и вдруг хлопнул меня по плечу: — Так это ж здорово! Ты чего убиваешься, дурень?! У тебя сын есть! Это надо отметить!

И действительно пошли отмечать. Из сейфа, содержимое которого раньше оставалось для меня загадкой, Мартин вытащил миниатюрную бутылочку вина. Наверно, очень хорошее (простите, в сортах не разбираюсь). Вкус у него был конфетный, а цвет — сиреневый…

Через несколько минут я поведал Мартину, что вообще что-то на меня в эти две недели решили свалиться все неприятности сразу. И с женой-то поссорился, и книгу-то найти не могу…

«Какую книгу?» — «Галерею миров» — «А автор?» — «Не помню…» — «Вот забавно!.. У меня дочка написала тоже „Галерею миров“, лет десять назад, если не больше.» — «Мартин! Принеси! Бога ради, принеси!..»

Он даже отвечать ничего не стал — просто вынул из того же сейфа пачку прошитых листов формата А4. «Галерея миров». Такой же самиздат, какой когда-то достался мне. Сестра-близняшка моей книги… та же скверная бумага… тот же матричный принтер…