Владимир Высоцкий - Собрание сочинений в одном томе

• Название: Собрание сочинений в одном томе
• Автор: Владимир Высоцкий
• Жанр: Драматургия
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-52267-5

Любимого многими поэта Владимира Высоцкого представлять не нужно. Его песни находят отклик в душах большинства людей нашей страны. Эта книга представляет собой наиболее полное собрание стихотворений и прозы поэта. Ведь именно проза поэта, будучи явлением уникальным, приоткрывает завесу тайны с замыслов, внутренней жизни поэта, некоторых черт характера.

---

1969

* * *

Подумаешь – с женой не очень ладно,
Подумаешь – неважно с головой,
Подумаешь – ограбили в парадном, —
Скажи еще спасибо, что – живой!

Ну что ж такого – мучает саркома,
Ну что ж такого – начался запой,
Ну что ж такого – выгнали из дома,
Скажи еще спасибо, что – живой!

Плевать – партнер по покеру дал дуба,
Плевать, что снится ночью домовой,
Плевать – в «Софии» выбили два зуба,
Скажи еще спасибо, что – живой!

Да ладно – ну уснул вчера в опилках,
Да ладно – в челюсть врезали ногой,
Да ладно – потащили на носилках, —
Скажи еще спасибо, что – живой!

Да, правда – тот, кто хочет, тот и может,
Да, правда – сам виновен, бог со мной,
Да, правда, – но одно меня тревожит:
Кому сказать спасибо, что – живой!

1969

СТАРАТЕЛЬСКАЯ (Письмо друга)

Друг в порядке – он, словом, при деле, —
Завязал он с газетой тесьмой:
Друг мой золото моет в артели, —
Получил я сегодня письмо.

Пишет он, что работа – не слишком...
Словно лозунги клеит на дом:
«Государство будет с золотишком,
А старатель будет – с трудоднем!»

Говорит: «Не хочу отпираться,
Что поехал сюда за рублем...»
Говорит: «Если чуть постараться,
То вернуться могу королем!»

Написал, что становится злее.
«Друг, – он пишет, – запомни одно:
Золотишко всегда тяжелее
И всегда оседает на дно.

Тонет золото – хоть с топорищем.
Что ж ты скис, захандрил и поник?
Не боись: если тонешь, дружище, —
Значит, есть и в тебе золотник!»

Пишет он второпях, без запинки:
«Если грязь и песок над тобой —
Знай: то жизнь золотые песчинки
Отмывает живящей водой...»

Он ругает меня: «Что ж не пишешь?!
Знаю – тонешь, и знаю – хандра, —
Всё же золото – золото, слышишь! —
Люди бережно снимут с ковра...»

Друг стоит на насосе и в метку
Отбивает от золота муть.
...Я письмо проглотил как таблетку —
И теперь не боюсь утонуть!

Становлюсь я упрямей, прямее, —
Пусть бежит по колоде вода, —
У старателей – всё лотерея,
Но старатели будут всегда!

1969

ПОСЕЩЕНИЕ МУЗЫ, ИЛИ ПЕСЕНКА ПЛАГИАТОРА

Я щас взорвусь, как триста тонн тротила, —
Во мне заряд нетворческого зла:
Меня сегодня Муза посетила, —
Немного посидела и ушла!

У ней имелись веские причины —
Я не имею права на нытье, —
Представьте: Муза... ночью... у мужчины! —
Бог весть что люди скажут про нее.

И все же мне досадно, одиноко:
Ведь эта Муза – люди подтвердят! —
Засиживалась сутками у Блока,
У Пушкина жила не выходя.

Я бросился к столу, весь нетерпенье,
Но – Господи помилуй и спаси —
Она ушла, – исчезло вдохновенье
И – три рубля: должно быть, на такси.

Я в бешенстве мечусь, как зверь, по дому,
Но бог с ней, с Музой, – я ее простил.
Она ушла к кому-нибудь другому:
Я, видно, ее плохо угостил.

Огромный торт, утыканный свечами,
Засох от горя, да и я иссяк,
С соседями я допил, сволочами,
Для Музы предназначенный коньяк.

...Ушли года, как люди в черном списке, —
Всё в прошлом, я зеваю от тоски.
Она ушла безмолвно, по-английски,
Но от нее остались две строки.

Вот две строки – я гений, прочь сомненья,
Даешь восторги, лавры и цветы:
«Я помню это чудное мгновенье,
Когда передо мной явилась ты!»

1969

* * *

И вкусы и запросы мои – странны, —
Я экзотичен, мягко говоря:
Могу одновременно грызть стаканы —
И Шиллера читать без словаря.

Во мне два Я – два полюса планеты,
Два разных человека, два врага:
Когда один стремится на балеты —
Другой стремится прямо на бега.

Я лишнего и в мыслях не позволю,
Когда живу от первого лица, —
Но часто вырывается на волю
Второе Я в обличье подлеца.

И я борюсь, давлю в себе мерзавца, —
О, участь беспокойная моя! —
Боюсь ошибки: может оказаться,
Что я давлю не то второе Я.

Когда в душе я раскрываю гранки
На тех местах, где искренность сама, —
Тогда мне в долг дают официантки
И женщины ласкают задарма.

Но вот летят к чертям все идеалы,
Но вот я груб, я нетерпим и зол,
Но вот сижу и тупо ем бокалы,
Забрасывая Шиллера под стол.

...А суд идет, весь зал мне смотрит в спину.
Вы, прокурор, вы, гражданин судья,
Поверьте мне: не я разбил витрину,
А подлое мое второе Я.

И я прошу вас: строго не судите, —
Лишь дайте срок, но не давайте срок! —
Я буду посещать суды как зритель
И в тюрьмы заходить на огонек.

Я больше не намерен бить витрины
И лица граждан – так и запиши!
Я воссоединю две половины
Моей больной раздвоенной души!

Искореню, похороню, зарою, —
Очищусь, ничего не скрою я!
Мне чуждо это ё мое второе, —
Нет, это не мое второе Я!

1969

ОН НЕ ВЕРНУЛСЯ ИЗ БОЯ

Почему всё не так? Вроде – всё как всегда:
То же небо – опять голубое,
Тот же лес, тот же воздух и та же вода...
Только – он не вернулся из боя.

Мне теперь не понять, кто же прав был из нас
В наших спорах без сна и покоя.
Мне не стало хватать его только сейчас —
Когда он не вернулся из боя.

Он молчал невпопад и не в такт подпевал,
Он всегда говорил про другое,
Он мне спать не давал, он с восходом вставал, —
А вчера не вернулся из боя.

То, что пусто теперь, – не про то разговор:
Вдруг заметил я – нас было двое...
Для меня – будто ветром задуло костер,
Когда он не вернулся из боя.

Нынче вырвалась, словно из плена, весна.
По ошибке окликнул его я:
«Друг, оставь покурить!» – а в ответ – тишина...
Он вчера не вернулся из боя.

Наши мертвые нас не оставят в беде,
Наши павшие – как часовые...
Отражается небо в лесу, как в воде, —
И деревья стоят голубые.

Нам и места в землянке хватало вполне,
Нам и время текло – для обоих...
Всё теперь – одному, – только кажется мне —
Это я не вернулся из боя.

1969

ПЕСНЯ О ЗЕМЛЕ

Кто сказал: «Все сгорело дотла,
Больше в землю не бросите семя!»?
Кто сказал, что Земля умерла?
Нет, она затаилась на время!

Материнства не взять у Земли,
Не отнять, как не вычерпать моря.
Кто поверил, что Землю сожгли?
Нет, она почернела от горя.

Как разрезы, траншеи легли,
И воронки – как раны зияют.
Обнаженные нервы Земли
Неземное страдание знают.

Она вынесет все, переждет, —
Не записывай Землю в калеки!
Кто сказал, что Земля не поет,
Что она замолчала навеки?!

Нет! Звенит она, стоны глуша,
Изо всех своих ран, из отдушин,
Ведь Земля – это наша душа, —
Сапогами не вытоптать душу!

Кто поверил, что Землю сожгли?!
Нет, она затаилась на время...

1969

СЫНОВЬЯ УХОДЯТ В БОЙ

Сегодня не слышно биенье сердец —
Оно для аллей и беседок.
Я падаю, грудью хватая свинец,
Подумать успев напоследок:

«На этот раз мне не вернуться,
Я ухожу – придет другой».
Мы не успели оглянуться —
А сыновья уходят в бой!

Вот кто-то, решив: после нас – хоть потоп,
Как в пропасть шагнул из окопа.
А я для того свой покинул окоп,
Чтоб не было вовсе потопа.

Сейчас глаза мои сомкнутся,
Я крепко обнимусь с землей.
Мы не успели оглянуться —
А сыновья уходят в бой!

Кто сменит меня, кто в атаку пойдет?
Кто выйдет к заветному мóсту?
И мне захотелось – пусть будет вон тот,
Одетый во все не по росту.

Я успеваю улыбнуться,
Я видел, кто придет за мной.
Мы не успели оглянуться —
А сыновья уходят в бой!

Разрывы глушили биенье сердец,
Мое же – мне громко стучало,
Что все же конец мой – еще не конец:
Конец – это чье-то начало.

Сейчас глаза мои сомкнутся,
Я крепко обнимусь с землей.
Мы не успели оглянуться —
А сыновья уходят в бой!

1969