Паоло Бачигалупи - «Заводная»

• Название: «Заводная»
• Автор: Паоло Бачигалупи
• Жанр: Научная Фантастика

Роман, удостоенный премий «Хьюго» и «Небьюла» за 2010 год!

Роман, возглавивший десятку «книг года» журнала «Тайм»!

Новая сенсация научно-фантастической литературы, равновосхитившая и известных критиков, и тысячи поклонников хорошей фантастики с портала amazon.com!

---

Уже темнеет, а до цели по-прежнему далеко. Украденные из «Спринглайфа» деньги лежат в сумке тяжелым грузом. Ему то кажется, что Май сдаст его кителям в обмен на часть награбленного, то он видит в ней свою дочь, которую надо защитить от грядущей беды.

«С ума схожу — надо же спутать глупую тайскую девчонку с собственным ребенком».

И все же Хок Сен доверяет этому хрупкому подростку, чьи родители были фермерами-рыбаками, и надеется, что Май, которая оставалась ему преданной даже когда он начал терять влияние на фабрике, не предаст и теперь, когда его преследуют.

Стало совсем темно.

— Почему вы боитесь? — спрашивает Май.

Старик пожимает плечами: ей не понять — слишком уж мала, — насколько запутанная сложилась ситуация. Для нее это пусть и жуткая, но всего лишь игра.

— В Малайе, когда смуглые люди напали на желтых, происходило то же самое — все мгновенно переменилось. Откуда ни возьмись — религиозные фанатики: на головах зеленые повязки, в руках мачете… Так что осторожность совсем не помешает.

Он выглядывает из укрытия и тут же ныряет обратно: неподалеку белый китель клеит на стену очередную фотографию в черной рамке. Бангкокский тигр. Джайди Роджанасукчаи, который сперва пал так стремительно, а теперь так же быстро, как птица, становится святым. Хок Сен хмурит брови — вот она, политика.

Человек уходит, и старик снова выглядывает на улицу. Вечерняя, пусть и относительная прохлада понемногу выманивает людей из домов. Во влажном полумраке горожане идут кто за покупками, кто ужинать к любимой тележке с сом тамом. В свете официально разрешенных метановых фонарей белые формы отливают зеленым. Эти ходят группами, как шакалы в поисках раненой дичи. Перед домами и магазинчиками стоят небольшие алтари в честь Джайди: фотографии обрамлены бархатцами, горят свечи — знаки сплоченности, мольба людей защитить их от ярости кителей.

По национальному радио — обвинительные речи. Генерал Прача, старательно избегая имен, говорит, что королевство необходимо защитить от тех, кто жаждет его краха; в заведенных вручную приемниках голос будто жестяной. Продавцы, домохозяйки, нищие, дети — смуглая кожа празднично мерцает в зеленоватых отсветах. То тут, то там среди шелеста пасинов и бряцанья упряжи в руках одетых в красное с золотом погонщиков мегадонтов светлыми пятнами ходят белые кители — глядят сурово и ищут любой повод сорвать злость.

— Проверь-ка, безопасно ли там, — подталкивает Хок Сен девушку.

Май возвращается минуту спустя, взмахом руки зовет за собой, и они снова прокладывают себе путь сквозь толпу, которая выдает присутствие кителей тишиной: смех влюбленных парочек стихает, дети перестают бегать, лица смотрят в землю.

Идут по ночному рынку. Кругом свечи, сковороды с лапшой, тени чеширов.

Впереди кричат. Май мчит вперед на разведку, тут же прибегает назад и тянет старика за собой.

— Кун, идемте скорее, пока они отвлеклись.

Группа белых кителей стоит возле своей жертвы: у тележки, схватившись за разбитое колено, лежит старая женщина, дочь пробует поднять ее на ноги. В зеленоватом метановом свете среди лужиц острого соуса, ростков фасоли и лайма блестят, как бриллианты, осколки стеклянных поддонов, где хранились продукты.

— Давай-ка, тетушка, показывай — у тебя тут должны быть еще деньги. Думала, сможешь нас подкупить, а сама жжешь топливо, за которое налоги не платила, — говорят кители, ковыряясь дубинками в завалах.

— За что? Что мы вам сделали?! — кричит дочь торговки.

Один из мужчин смотрит на нее презрительно.

— За то, что принимали нас как должное, — говорит он, снова бьет старуху по колену — та воет, дочь прикрывает голову руками, — и командует своим: — Их газовый баллон — к остальным. Нам еще три улицы обходить. — Потом оборачивается, обводит взглядом притихшую толпу.

Хок Сен обмирает.

«Стой спокойно. Без паники. Главное — молчать, тогда не заметит».

— Все видели? А теперь расскажите своим друзьям. Мы вам не псы, которых надо кормить объедками. Мы тигры. Бойтесь! — усмехнувшись, говорит белый китель и взмахивает дубинкой. Люди бегут врассыпную, а с ними и Хок Сен с Май.

В соседнем квартале старик прислоняется к стене и тяжело дышит. Город стал сплошным кошмаром, опасность теперь — за каждым углом. Неподалеку похрипывает приемник. Передают новости: доки и фабрики закрыты, проход в прибрежные районы только по пропускам.

У старика по спине пробегают мурашки: история повторяется, снова вокруг встают стены, а он застрял в городе, как крыса в западне. Хок Сен усилием воли гасит приступ паники. Пока ничего неожиданного, хотя есть и непредвиденные обстоятельства. Сейчас первым делом — дойти до дома.

«Бангкок не Малайя. В этот раз ты готов».

Вскоре возникает знакомый запах трущоб, уже видны хибары Яоварата. Старик с девушкой шагают по узким переулочкам мимо людей, которые Хок Сена не знают. Он снова душит в себе наплыв страха: если кители припугнули здешних крестных отцов, то тут тоже стало опасно. Потом открывает непослушную дверь в свою лачугу и приглашает Май войти.

— Ты хорошо поработала. — Хок Сен запускает руку в сумку и вытаскивает большой комок краденых купюр. — Захочешь получить еще — приходи завтра.

Девушка ошеломленно глядит на богатство, которое ей отдают с такой легкостью.

По уму, стоило бы ее удавить — так точно не станет нападать ради остальных денег. Хок Сен отгоняет эту мысль. Все-таки Май проявила преданность, а доверять хоть кому-то надо. К тому же она тайка — теперь, когда шкура желтобилетника и чешира стоят одинаково, это полезная компания.

Девушка сует деньги в карман.

— Дорогу отсюда сама найдешь?

— Я ж не желтобилетница, мне-то чего бояться, — замечает она с ухмылкой.

Хок Сен отвечает ей улыбкой, а сам думает: когда жгут поле, где зерна, а где мякина никто уже не разбирает.

23

— Проклятый Прача! Проклятые кители!

Карлайл — грязный и небритый — бьет кулаком по балконным перилам. Он уже неделю не может попасть к себе в «Викторию»: в район фарангов никого не пускают. Его одежда в тропическом климате быстро поистрепалась.

— Якорные площадки закрыты, шлюзы — тоже, на причалы нельзя. Чертовы белые кители. — Он заходит обратно в комнату и наливает себе выпить.

Его раздражение только веселит Андерсона.

— Говорил я не дразнить кобру.

— Да не дразнил я! Это кого-то в министерстве торговли осенило, вот и устроили бардак. Чертов Джайди! — бесится Карлайл. — Могли бы и сообразить, что выйдет боком.

— Думаешь, Аккарат?

— Он не такой дурак.

— Это не важно. — Андерсон приветственно поднимает стакан с теплым виски. — Уже неделя, как все закрыто, а белые кители, похоже, только входят во вкус.

— Вот только не делай такое довольное лицо, — шипит Карлайл. — У тебя ведь тоже неприятности.

— Откровенно говоря, я не очень переживаю. От фабрики был свой толк, теперь его нет. — Андерсон отпивает виски и продолжает, чуть подавшись вперед: — Сейчас я хочу знать: Аккарат в самом деле так хорошо подготовился, как ты говорил? — Он кивает в сторону города. — Потому что ему, похоже, не хватает сил.

— Ты находишь это смешным?

— Я нахожу, что если он сейчас в изоляции, друзья ему не помешают. Я хочу, чтобы ты снова с ним связался и предложил нашу чистосердечную поддержку.

— У тебя уже другое предложение? Не то, после которого он хотел бросить тебя под мегадонтов?

— Предложение то же. Как и вознаграждение. — Андерсон делает еще глоток. — Только в этот раз Аккарат, надеюсь, будет готов выслушать доводы.

Карлайл хмуро глядит на зеленый метановый огонек.

— У меня что ни день, то новые убытки.

— А как же твой козырь — насосы на плотинах?

— Перестань меня поддразнивать. Этих мерзавцев даже не запугаешь — они просто не принимают переговорщиков.

Ухмыльнувшись, Андерсон говорит:

— Как-то неохота ждать, пока придут муссоны и белые кители сообразят, что к чему. Устрой мне встречу с Аккаратом. Предложим ему все, что захочет.

— Думаешь, вот так просто сплавал на Ко Ангрит и привез оттуда революцию? И кто ее устроит — пара клерков да капитанов? Может, еще кучка младших торговых представителей, которые только и делают, что пьют и ждут, когда наступит голод и королевство снимет все эмбарго? Напугал.

— Если мы и придем, то из Бирмы, причем так, что никто не заметит, пока не будет слишком поздно. — Андерсон долго и пристально смотрит на Карлайла.

Наконец тот отводит взгляд и спрашивает:

— Значит, те же условия? Никаких изменений?

— Да. Доступ к банку семян и человек по фамилии Гиббонс. Больше ничего.

— А взамен?

— Что захочет: деньги на взятки, золото, бриллианты, нефрит… Ударные войска.