Паоло Бачигалупи - «Заводная»

• Название: «Заводная»
• Автор: Паоло Бачигалупи
• Жанр: Научная Фантастика

Роман, удостоенный премий «Хьюго» и «Небьюла» за 2010 год!

Роман, возглавивший десятку «книг года» журнала «Тайм»!

Новая сенсация научно-фантастической литературы, равновосхитившая и известных критиков, и тысячи поклонников хорошей фантастики с портала amazon.com!

---

— До такого никто из них бы не докатился. Это точно Торговля. Был там…

— Хватит! — Прача изо всех сил ударяет ладонью по столу. — Любой бы с удовольствием докатился! Ты очень быстро нажил себе кучу врагов. Ко мне из-за тебя даже из дворца приходил один чаопрайя. Поэтому похитить мог кто угодно.

— Думаешь, я сам виноват?

— Сейчас уже нет смысла кого-то виноватить, — вздыхает генерал. — Ты зарабатывал врагов, а я тебе не мешал. — Он берет Джайди за руки. — Надо, чтобы ты публично извинился — пусть будут довольны.

— Ни за что.

— Ни за что? — Прача грустно усмехается. — Спрячь-ка эту свою дурацкую гордость. — Потом показывает на фотографию Чайи и говорит презрительно: — Что, по-твоему, они сделают дальше? Мы с такими хийя не сталкивались с самой Экспансии. Для них главное — деньги, богатство. Сейчас ее можно спасти. А вот если ты не угомонишься — точно убьют. Это звери. Итак, ты публично попросишь прощения за якорные площадки, потом тебя разжалуют и переведут — скорее всего на юг, будешь работать в лагерях желтобилетников. — Он снова вздыхает и, глядя на фотографию, прибавляет: — И если действовать очень-очень тонко, и если нам невероятно повезет — есть шанс, что вернем ее. Не надо на меня так смотреть. Будь это поединок на ринге — поставил бы на тебя все свои деньги. Но в этом бою другие правила. — Прача почти умоляет: — Пожалуйста, сделай, как я сказал. Прогнись под этим ветром.

12

Откуда Хок Сену было знать, что эти, тамади, якорные площадки закроют? Что Бангкокский тигр пустит по ветру все его взятки?

Старик вздрагивает, вспоминая разговор с мистером Лэйком, — как пришлось пресмыкаться перед бледнотелым монстром, словно перед божеством каким, раболепствовать, пока тот гневался и кричал, швыряя ему в лицо газеты с портретами Джайди Роджанасукчаи, этого человека-проклятья, этого тайского демона.

— Кун… — хотел возразить Хок Сен, но мистер Лэйк и слушать не стал.

— Ты говорил, что все устроено! Скажи-ка, почему бы мне тебя не уволить?

Старик вжал голову в плечи, уговаривая себя не устраивать спор и объяснить все спокойно.

— Кун, не только вы потеряли груз. Это из-за «Карлайла и сыновей». Господин Карлайл слишком близок к министру торговли Аккарату и постоянно дразнит белых кителей, оскорбляет их…

— Не уходи от вопроса! Водорослевые ванны должны были пройти таможню еще на той неделе. Сам сказал мне, что раздал взятки. А теперь оказывается, что деньги-то придержал. Не Карлайл тут виноват, а ты. Ты!

— Кун, это все Бангкокский тигр. Он — настоящее бедствие, землетрясение, цунами. Откуда я мог знать…

— До чего мне надоело твое вранье! Думаешь, раз я — фаранг, то тупой? Думаешь, не вижу, как ты колдуешь над бухгалтерскими книгами? Как хитришь, лжешь, вынюхиваешь…

— Я не лгу…

— Мне плевать на твои объяснения и отговорки. Ты мне дерьмо в уши льешь! Меня не волнует, что ты там говоришь, думаешь и предполагаешь. Меня волнует только результат. Чтобы через неделю на конвейере была надежность в сорок процентов, или убирайся назад в башни к своим желтобилетникам. Вот такие у тебя варианты. Даю месяц, а потом выпинываю под зад и беру другого управляющего.

— Кун…

— Ты меня хорошо понял?

Хок Сен понуро опустил голову, радуясь, что это существо не видит его лица.

— Хорошо, Лэйк-сяншен. Все будет, как вы сказали.

Заморский демон вышел из конторы, не дослушав. Старик был так этим оскорблен, что уже собирался плеснуть на сейфы кислотой, забрать оттуда все документы, и только дойдя до них, кое-как унял ярость.

Случись на фабрике вредительство, укради кто-нибудь бумаги — на него подумали бы в первую очередь. Раз он намерен хорошо устроиться в королевстве, марать свое имя ему больше нельзя. Белым кителям не надо особого повода, чтобы лишить желтобилетника последних прав и вышвырнуть нищего китайца вон из страны прямо в руки фундаменталистов. Терпение. Продержаться на этом, тамади, заводе еще один день.

Поэтому Хок Сен берется за дело: гоняет рабочих, дает добро на дорогой ремонт, подмазывает кого надо — в ход идут даже запасы личных, когда-то ловко присвоенных им денег; лишь бы мистер Лэйк не начал требовать большего, лишь бы этот заморский, тамади, демон не стер его в порошок. Трудяги испытывают конвейер, драят старые детали и разыскивают по городу тиковый ствол для главного вала.

Через Чаня-хохотуна он пообещал награду каждому желтобилетнику, кто раздобудет в руинах, оставшихся с эпохи Экспансии, материалы, если те помогут восстановить фабрику раньше, чем придут муссоны и по реке сюда сплавят дерево для оси.

Хок Сен страшно нервничает: его замысел должен был вот-вот осуществиться, а теперь все зависит от конвейера, который никогда толком не работал, и от людей, которые ничего не умеют. Он уже готов пойти на шантаж и рассказать этому, тамади, демону, что — спасибо Лао Гу — в курсе его неофициальной жизни, что знает обо всех визитах в библиотеки, старые дома. И о необычайном интересе к семенам растений.

Но самое странное и поразительное — Лао Гу летел к нему с этой новостью сломя голову — это пружинщица. Нелегальный генетический хлам. Девушка, к которой мистер Лэйк привязался как наркоман и сохнет по ней. Которая, по словами рикши, бывает у него в постели, причем постоянно.

Потрясающе. Отвратительно.

И весьма кстати.

Но это оружие станет последним доводом, если мистер Лэйк и в самом деле решит его выгнать. Пусть Лао Гу и дальше подслушивает, высматривает и вынюхивает — ради этого Хок Сен и пристроил его на работу. Не стоит лишать себя козырей в порыве злости. Поэтому старик, чувствуя, что не просто потерял лицо, но и позволил втоптать его в грязь, все же скачет перед заморским демоном как клоунская обезьянка.

Скорчив кислую мину, он шагает по фабрике за Китом — снова где-то что-то произошло. Проблемы. Вечно возникают проблемы.

В цехе шумно — идет ремонт. Половину главного привода выдрали из-под пола и уже установили обратно. У дальней стены девять монахов-буддистов монотонно поют, обматывают все подряд священной веревкой-сайсином, молят заполонивших фабрику пхи позволить ей работать хорошо; те — по большей части духи умерших в эпоху Свертывания — ужасно злы на тайцев, которые работают на фарангов. Глядя на монахов, Хок Сен делает недовольное лицо, подсчитывая затраты.

— Что на этот раз? — спрашивает он, протискиваясь мимо вырубного пресса и ныряя под конвейер.

— Вот смотрите, кун.

В теплом сыром воздухе висит густой солоноватый смрад водорослей. Кит показывает на ряд из трех дюжин открытых ванн: вода в них покрыта густой зеленой пеной, работница собирает ее сетью, размазывает по большому, в человеческий рост, сушильному ситу и поднимает на веревках под потолок к сотням таких же.

— В резервуарах загрязнение.

— Правда? — Хок Сен, скрывая отвращение, разглядывает ванны. — И в чем же проблема?

В самых чистых баках слой пены — пушистой, ярко-зеленой — не меньше шести дюймов, от нее идет чувственный аромат морской воды, жизни; по полупрозрачным стенкам бегут струйки воды и, испарившись, оставляют на полу соляные разводы в форме цветов. Поток еще годных водорослей стекает по дренажному каналу к ржавым стальным решеткам и исчезает в темноте.

ДНК свиньи и чего-то еще… и ДНК льна, припоминает старик. Мистер Йейтс был уверен, что все дело во льне — именно он придавал нужные свойства пене. А Хок Сену всегда нравились свиные протеины — свиньи приносят удачу, значит, ее будут приносить и водоросли. Тем не менее ничего хорошего из этого не вышло.

Нервно улыбаясь, Кит показывает резервуары, где пленки вырабатывается меньше, цвет у нее не тот, и запах — рыбный, или, скорее, креветочный, а не свежесоленый, как положено.

— Баньят говорил, эти ванны нельзя использовать — надо подождать новых.

Хок Сен мотает головой и, раздраженно посмеиваясь, отвечает:

— Не будет новых. Пока Бангкокский тигр сжигает все, что привозят на якорные площадки, — не будет. Надо работать с этими.

— Но они заражены, болезнь может перекинуться на остальные.

— Ты уверен?

— Баньят говорил…

— Баньята раздавил мегадонт. А если мы не запустим производство скоро, фаранг выкинет нас на улицу.

— Но…

— Думаешь, на твое место не хотят еще пятьдесят тайцев или тысяча желтых билетов?

Кит тут же замолкает. Хок Сен сурово кивает.

— Чтоб все заработало.

— Если белые кители придут с проверкой — найдут загрязнение. — Кит смазывает с бортика ванны серую накипь. — Вот это неправильно, пленка должна быть гораздо ярче, пениться должна.

Хок Сен глядит на резервуар, скривив рот.

— Не запустим — все пойдем попрошайничать на улицу.

Он хочет сказать что-то еще, но тут вбегает Май.