Джудит Леннокс - Возвращение во Флоренцию

• Название: Возвращение во Флоренцию
• Автор: Джудит Леннокс
• Издательство: СЛОВО / SLOVO
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-387-00505-3

Действие романа Леннокс начинается в 1933 году во Флоренции, где юные сестры Тесса и Фредди Николсон проводят беззаботное лето. Четыре года спустя Италия становится лишь воспоминанием для Тессы. Успешная и независимая, она ведет богемную жизнь в роскошном Лондоне и гордится своими свободными взглядами на любовь. Но все меняется после трагического романа Тессы с женатым Майло Райкрофтом. Судьба приготовила много испытаний для девушки. Страшная война разлучает ее с самым близким человеком — сестрой Фредди. Их жизненные пути расходятся, и кто знает, встретятся ли они снова…

---

Первые два дня, пока Тесса лежала без сознания, Фредди сидела у ее кровати, уговаривая сестру жить. «Ты не можешь уйти, не можешь оставить меня одну, я тебе не позволю». Когда часы посещений заканчивались и медсестра напоминала Фредди, что ей пора уходить, та готова была наброситься на нее с кулаками. Она боялась, что ночью Тесса тихо угаснет, потому что некому будет позвать ее обратно.

На третий день Тесса открыла глаза и стала на время приходить в сознание. Иногда она спрашивала про Анджело, и тогда Фредди сжимала ее руку и мягко говорила: «Тише, постарайся уснуть». Тесса закрывала глаза и проваливалась в небытие. Фредди казалось, что ее сестра словно корабль, который пытается зайти в порт, но никак не может причалить.

Потом в один из дней медсестра отвела Фредди, когда та пришла проведать Тессу, в уголок и сказала, что они сообщили Тессе о ребенке. «Бедняжка», — добавила медсестра, и Фредди не поняла, кого она имеет в виду, Тессу или Анджело. В тот вечер Тесса не плакала, она вообще не проронила ни слова. В следующее посещение она рыдала не останавливаясь, пока сиделка не сделала ей укол. Еще через день она лежала неподвижно; синяки вокруг глаз из черных стали желто-малиновыми. Она задавала вопросы, делая между ними долгие паузы, пытаясь понять, что Фредди ей отвечает. Иногда она задавала одни и те же вопросы по нескольку раз.

Похоронная церемония состоялась в церкви Христа в Хайбери через девять дней после аварии. Перед службой соболезнующие собрались на церковном дворе. Там были подруги Тессы, модели, в элегантных черных костюмах и шляпках с вуалями, итальянцы, владевшие магазинами деликатесов и кондитерскими в Сохо, музыканты, художники, писатели, знакомые Тессы из аристократических кругов, из Мейфера и Белгревии. Так много людей! Фредди пожимала всем руки, говорила «доброе утро» и «спасибо, что пришли». И запоминала: у нее была прекрасная память.

Высокая темноволосая женщина подошла к ней и представилась: «Ребекка Райкрофт».

— Боюсь, мой муж не сможет прийти — ему нездоровится, — сказала миссис Райкрофт. — Он шлет вам свои извинения и соболезнования. Я решила прийти сама, — казалось, она подбирает нужные слова, — от его имени. Надеюсь, вы не против.

— Вы очень добры, — ответила Фредди. — Я глубоко вам признательна. Думаю, Тесса будет тронута.

Она лгала: Тессу больше ничто не трогало, ничто не волновало. Она лежала на своей постели в госпитале, почти не говорила, делала все, что ей велели. Она превратилась в бледное подобие себя прежней, в женщину, которая внешне немного напоминала Тессу, говорила как она, но на самом деле была совсем чужой.

Миссис Райкрофт спросила о ней, и Фредди повторила затверженную формулировку, которую произносила, кажется, в тысячный раз за это утро.

— Доктор говорит, состояние постепенно улучшается.

— По телефону вы сказали, что ваша сестра лежит в госпитале в Редклиффе. Но я думала, она живет в Лондоне.

— Авария произошла на оксфордской дороге, — объяснила Фредди. — Госпиталь в Редклиффе был ближайшим. Я не знаю, зачем она поехала в Оксфорд. Скорее всего, чтобы навестить меня, однако она никого не предупредила, к тому же обычно она не приезжала в понедельник по вечерам. Но вообще это ей свойственно — принимать внезапные решения.

— А она сама не помнит?

— Нет. У нее ранена голова. К тому же не имеет значения, почему она оказалась там; для нее самой лучше, что она ничего не помнит. — Мысль о том, что Тесса может вспомнить свою последнюю поездку с Анджело, была слишком страшной, чтобы лишний раз возвращаться к ней.

Миссис Райкрофт казалась расстроенной; она сжимала и разжимала пальцы, словно из холодного воздуха можно было выловить подходящие слова. Наконец она спросила:

— Могу я чем-нибудь помочь?

— Спасибо, ничего не нужно. После похорон в квартире будет подан холодный ужин. Пожалуйста, присоединяйтесь.

— Нет, благодарю. Очень любезно с вашей стороны, но я не смогу. Мне очень жаль. — Миссис Райкрофт сжала губы. — Бедный малыш! Мне действительно искренне жаль.

Она развернулась и пошла прочь; вскоре ее черное пальто растворилось в море черной одежды других людей.

Участники церемонии начали проходить в церковь: Макс, Падди Коллисон, Антонио, Джулиан Лоренс. Французский любовник Тессы, Андре, прибыл прошлым вечером из Парижа на пароме. «Так много мужчин, — думала Фредди. — Кто же из них был отцом Анджело?»

«Если ты женат, — мысленно давала клятву она, идя под руку с Реем по проходу в церкви, — я все расскажу твоей жене. Если тебе важна репутация, я ее разрушу. Если другие люди тебя уважают, я сделаю так, чтобы они отвернулись от тебя». Ослепленная яростью, Фредди споткнулась и чуть было не упала, но Рей поддержал ее, и они продолжили свой путь.

Часть вторая АНГЕЛ РЕБЕККИ 1938–1939

Глава шестая

Три месяца спустя Ребекка ушла от Майло. Ранним июльским утром, пока он еще спал, она позвонила Мюриель в Вестдаун. Мюриель — безотказная Мюриель — в ответ на слова Ребекки о том, что ей нужно где-нибудь остановиться, сказала: «Ну конечно. Я свободна с половины первого до двух, так что будет хорошо, если ты приедешь в это время. Иди сразу в квартиру».

В десять Майло уехал в Оксфорд — на такси, поскольку Ребекка сказала, что машина понадобится ей, чтобы отвезти их пожилую соседку к врачу. Если за Майло оставался Милл-Хаус, она, черт побери, имела полное право забрать себе «райли». Остаток утра Ребекка провела, собирая вещи и наводя порядок в доме, что, конечно, было смешно: какое значение имел порядок в Милл-Хаусе, если она не собиралась больше там жить? Она написала Майло записку и оставила ее на столе в его кабинете, потом пошла прогуляться по саду, чтобы успокоить нервы и попрощаться с ним; Ребекка знала, что сада ей будет очень не хватать. Когда миссис Хоббс ушла домой, Ребекка сложила чемоданы в багажник машины и двинулась в путь. Она думала, что будет с тоской оглядываться назад, однако по дороге бежала соседская собака, и пока Ребекка объезжала ее, Милл-Хаус скрылся из виду.

Мюриель жила в белом оштукатуренном доме в некотором отдалении от главного здания школы. Она сама открыла сестре дверь и взяла один из ее чемоданов. Ее объемистый зад в темно-синей юбке маячил перед Ребеккой, пока они поднимались по лестнице.

— Я достала для тебя раскладушку, — через плечо сказала сестре Мюриель. — Она вполне удобная. Я всегда на ней сплю, когда хожу в походы, которые устраивает Женская ассоциация.

Раскрасневшись и тяжело дыша, они добрались наконец до ее квартиры. Мюриель заварила чай и предложила Ребекке сандвич, но та отказалась. Потом Мюриель объявила:

— Боюсь, мне пора бежать. Урок математики с отстающими. Представь, они даже складывать не умеют. — Она пристально посмотрела на Ребекку. — Ты тут не заскучаешь? У меня масса книг, а если захочешь, можешь прогуляться по территории школы.

— Ну, конечно, спасибо. Не задерживайся, иди.

— Я отпросилась на вечер, чтобы поужинать с тобой, а не с ученицами. — Мюриель неловко обняла сестру.

— Спасибо, — снова повторила Ребекка. — Ужасно мило с твоей стороны. Мне очень приятно, честное слово.

Когда Мюриель ушла, Ребекка немного осмотрелась в квартире. Хотя она была маленькая — гостиная, спальня, ванная и крошечная кухонька, — там было уютно, а окна выходили на игровые площадки в обрамлении живых изгородей из конского каштана. На одном из полей девочки играли в хоккей на траве. Ребекка, которая в школе тоже обожала хоккей, внезапно ощутила тоску по тем беззаботным дням. На самом деле, напомнила она себе, они вовсе не были беззаботными; безжалостная дружба и ревность школьных дней были не менее тяжелым испытанием для духа, чем брак, к тому же ей приходилось вести двойную жизнь, скрывая странности своих родителей. Может, именно тогда она научилась держать все в себе. Правда, никогда раньше ей не приходилось таить столь страшный секрет, как сейчас.

Она взяла с полки книгу и забралась на диван, чтобы почитать. Однако внезапно ее сморил сон — вероятно, дело было в облегчении, которое она испытала, уехав из Милл-Хауса, — поэтому Ребекка отложила книгу, свернулась клубочком на диване и сладко уснула.

Они поужинали жареными яйцами на тостах и фруктовым салатом в половине седьмого, потом Мюриель пошла проследить за тем, как ученицы делают уроки. В половине девятого она вернулась домой и, устало вздыхая, переобулась из туфель в домашние шлепанцы.

— Дальше воспитательница и старосты справятся сами, — сказала она. — Я бы чего-нибудь выпила, а ты?

Мюриель приготовила два коктейля с джином. Они немного поговорили о том, как прошел у нее день, а потом Мюриель, усевшись в кресло, спросила: «Итак?» — и посмотрела на Ребекку.