Татьяна Бобровникова - Сципион Африканский

• Название: Сципион Африканский
• Автор: Татьяна Бобровникова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-235-02306-4

Известно, что победа, которую одержал Сципион Старший над Ганнибалом, ознаменовала закат Карфагена и положила начало восхождению Рима на вершину власти и могущества. Сципион Старший как полководец ни в чем не уступает Александру Македонскому и Гаю Юлию Цезарю, а как человек, пожалуй, даже выше их. Победив Ганнибала, он не потребовал его головы и не разрушил Карфагена. Он не мстил убийцам своего отца, а один из них, нумидийский царь Масинисса, стал его преданным другом. У него не было предрассудков. Он любил тогда уже слабую Грецию и преклонялся перед ее культурой, что было не к лицу римлянину его эпохи. Он мог получить неограниченную власть над Римом, но не захотел власти.

---

Глава II. ОСВОБОЖДЕНИЕ ГРЕЦИИ

Опять увенчаны мы славой,

Опять кичливый враг сражен,

Решен в Арзруме спор кровавый,

В Эдырне мир провозглашен.

………………………

Восстань, о Греция, восстань.

Недаром напрягала силы,

Недаром потрясала брань

Олимп и Пинд, и Фермопилы.

При пенье пламенных стихов

Тиртея, Байрона и Риги

Страна героев и богов

Расторгла рабские вериги.

Под сенью ветхой их вершин

Свобода юная возникла…

А. С. Пушкин

В 200 году до н. э., едва отгремели грозы Ганнибаловой войны, в Рим явилось посольство из Афин, Родоса и Пергама. От имени всех свободных эллинов они заклинали квиритов вспомнить о родстве с греками и о том, что только они одни в целом свете живут в демократическом обществе. Во имя этого они молили спасти их от произвола македонского царя Филиппа, который с неслыханной жестокостью притесняет эллинов континента и Малой Азии.

В другое время квириты были бы, вероятно, очень польщены этим предложением и оценили бы все выгоды, с ним связанные. Но сейчас они смертельно устали, о чем со свойственной римлянам резкостью и прямотой и объявили в народном собрании. Но сенаторы взглянули на дело по-другому. Консул, выступив перед народным собранием, напомнил, что Филипп — один из самых могучих и дерзких царей своего времени. Он мечтает возродить великую Македонию Александра. После битвы при Каннах Филипп решил, что римляне уничтожены, и поспешил предложить союз новой великой силе — победоносному Карфагену, вернее, Ганнибалу. Македонская фаланга сражалась против римлян при Заме бок о бок с пунийцами. Один раз римляне с удивительной беспечностью позволили Гамилькару и Ганнибалу создать империю в Испании. Так же они намереваются поступить и сейчас, позволив другу Ганнибала захватить Грецию и бóльшую часть Малой Азии. Потом Филипп нападет на них в Италии, но будет поздно. Притом они оттолкнут естественных союзников и друзей — эллинов. После небольшого колебания квириты решились. Война Македонии была объявлена (Liv., XXXI, 1–7).

ПОЛОЖЕНИЕ В ГРЕЦИИ

Эллада, где предстояло воевать римлянам, была в ужасном положении. Никогда, даже во дни былого могущества, страна не была единой. Ранее, во времена Греко-персидских войн, она распадалась на отдельные города, претендовавшие на первенство. Сейчас их место заняли союзы городов, имевшие свою конституцию, территорию, обычаи. Их раздирали непрерывные междоусобные войны. «Не знаю, почему, — с грустью замечает историк Полибий, — пелопоннесцы, наиболее склонные к спокойному человеческому существованию, издавна наслаждались им меньше всех… Напротив, они, как выражается Еврипид, „всегда зажигали войны и никогда не имели покоя от брани“» (Polyb., I, 106, 4–5). Братоубийственные войны велись с несвойственной эллинам жестокостью. Этоляне, захватив общегреческие, освященные традицией святилища Дий и Додону, безжалостно разграбили их, сожгли храм, где столько веков благоговейно молились их предки. Когда же победоносный вождь этого славного похода вернулся домой, его не судили, не признали нечестивцем, говорит Полибий, но превознесли почестями и взирали на него как на доблестного мужа, оказавшего услугу государству (V, 62, 2–4; 67, 3). Во время этих войн не только убивали людей, жгли дома, но истребляли деревья, уничтожали поля, чтобы отнять у людей все средства к существованию. Таково было озлобление на себе подобных, замечает Полибий (XXIII, 15).

Вот каковы были междоусобные войны между племенами. Но и внутри каждого города было неспокойно. Ибо всякий город стоял на пороге революции. Каждую минуту могла вспыхнуть резня между богатыми и бедными, между сторонниками тирании и ее противниками. В эти дни кровь лилась рекой. Об этолянах, например, Полибий пишет: «В междоусобной войне не было жестокости, перед которой они остановились бы, а теперь, когда незадолго перед тем была испробована братняя кровь в Арсинойской резне… они были на все готовы и так одичали, что не давали правителям своим собираться на совещание. Посему безначалие, насилие, убийства наполняли страну. Действий осмысленных, рассчитанных по плану, не было вовсе. Напротив, все делалось без толку, наобум, как будто ураган налетел на них. Такое же положение было в Эпире» (XXX, 11, 1 — 12, 1).

В Беотии вот уже двадцать пять лет (221–196 гг. до н. э.) не было ни одного судебного решения, ни общественного постановления (Polyb., XX, 6, 1). Кинефяне «с давних пор… обуреваемы были непрестанными жестокими распрями, в которых многие были умерщвлены и изгнаны, сверх того, имущество расхищалось, производились все новые переделы земли» (ibid., IV, 17, 4–5).

Представители враждебных партий не останавливались ни перед чем. Они призывали македонцев, ночью открывали ворота этолянам и с их помощью устраивали кровавую резню, в которой часто гибли сами. Но и этого мало. Во многих городах были тираны. Приходили они к власти путем страшных насилий, а держались только террором. Вот рассказ только о двух из них. Тиран Аргоса, проливший море крови, страдал манией преследования. Он даже не решался выходить из дома днем, а выползал из своего логова ночью, как чудовищный змей. Когда Арат, поклявшийся избавить Элладу от этой пагубы, сделал попытку захватить Аргос, граждане не рискнули ему помочь, парализованные ужасом. Арат вынужден был отступить. Но все же граждане были наказаны. Восемьдесят человек были подвергнуты пыткам и удавлены на глазах своих семей (Polyb., II, 59, 8–10).

А вот рассказ о другом.

«Тиран лакедомян Набис… вконец истребил противников своей власти в Спарте, изгнал граждан, выдававшихся богатством… а имущество их и жен роздал… своим наемникам. Это были убийцы, грабители, воры, обманщики. Вообще Набис старался отовсюду собрать вокруг себя людей, для которых родина была закрыта подлыми и преступными деяниями. Объявивши себя вождем и царем таких людей, обративши их в своих оруженосцев и телохранителей, Набис… рассчитывал… надолго утвердить свою власть… Он не довольствовался изгнанием граждан: для изгнанников нигде не было безопасного и надежного пристанища. За одними он посылал в погоню убийц, которые и убивали их на дорогах, других возвращал из места ссылки и предавал смерти. В довершение всего по тем городам, где поселялись изгнанники, он… нанимал дома, смежные с жилищем изгнанников, и поселял в них критян, а они продырявливали стены и через отверстия метали стрелы, которые поражали насмерть изгнанников, когда одни из них в собственных жилищах стояли, другие лежали, так что ни место, ни время нисколько не спасали несчастных лакедомян от гибели. Такими-то мерами Набис истребил очень много лакедомян» (ibid., XXIII, 6).

Естественно, тысячи людей оставались без крова и пищи. Дороги кишели разбойниками. «Запасаться оружием было тогда делом обычным, потому что чуть ли не любой в те времена покушался на чужое имущество и жизнь» (Plut. Arat., 6). Выходить из города было опасно, посольства, посланные иностранным державам, зачастую до места не доходили: их захватывали заложниками или убивали. Существовали целые пиратские государства, как Союз этолян, занимавший Среднюю Грецию. В их конституции было записано, что они могут грабить кого угодно, и они, не стесняясь, разоряли земли и врагов, и друзей, а однажды, внезапно напав на Спарту, угнали пятьдесят тысяч человек.

От всего этого в Элладе ощущалась страшная усталость. Все мечтали хотя бы ненадолго насладиться миром. Полибий с грустью говорит об обработке полей, унаследованных от предков, жертвоприношениях, всенародных празднествах… «По причине непрерывных войн прежнего времени все подобные предметы в большинстве городов были почти забыты» (V, 106, 2–3). Будучи людьми впечатлительными и восторженными, эллины жили теперь надеждой, что откуда-то из далеких земель явится прекрасный душой чужеземец и спасет их. Потому-то они так охотно призывали иноземцев. Одно время они приняли за своего спасителя беспринципного авантюриста Деметрия Полиоркета. Афиняне объявили его богом и сложили в честь него гимн:

«Высшие из богов и благодетельнейшие приближаются к этому городу… Деметра и Деметрий несут нам счастье. Она приходит, чтобы совершить у нас священные таинства Девы. И он, ясный, как подобает богу, прекрасный и улыбающийся, является вместе с ней… О сын светлого неба, ты, сын Посейдона и Афродиты! Другие боги или далеко, или не имеют ушей; может быть, их и совсем нет, или они не смотрят на нас. Но тебя мы видим близко. Ты стоишь перед нами не каменный или деревянный, но телесный и живой. Итак, мы молимся тебе: сотвори нам мир, о возлюбленный, ибо ты господин его» (Athen., VI, 253).