Владимир Сядро - 50 знаменитых загадок истории XX века

• Название: 50 знаменитых загадок истории XX века
• Автор: Владимир Сядро
• Жанр: История
• Год: 2011

Наша история, как ни странно, изобилует «белыми пятнами», и разобраться в них непросто.

Эта книга рассказывает о тех знаменательных событиях, выдающихся личностях и любопытных деталях, которые стали символами целой эпохи, ушедшей в прошлое…

---

А дело было так. Вечером 22 декабря 1906 году в одном из номеров 1-й купеческой гостиницы на Подоле в Киеве прогремел взрыв. В этом номере уже три дня проживали Фанни и ее кавалер. Мужчина после взрыва исчез, а девушку задержали. При обыске у нее обнаружили браунинг, чистый бланк паспортной книжки и фальшивый паспорт на имя Каплан. При взрыве она получила легкие ранения руки, ягодицы и левой ноги. Назвать свое настоящее имя новоявленная террористка отказалась и 30 декабря 1906 году под фамилией Каплан предстала перед военно-полевым судом. Приговор был жестокий — смертная казнь. Но поскольку Фанни была несовершеннолетней, его заменили пожизненной каторгой за хранение взрывчатых веществ «с противною государственной безопасности и общественному спокойствию целью». Сначала, до 1911 года, она содержалась в Мальцевской каторжной тюрьме.

Молодая девушка и представить себе не могла, что в тюрьме может быть так тяжело. Летом 1908 года у нее вдруг произошло непонятное для всех расстройство зрения. После страшных головных болей Фанни полностью ослепла. Через три дня зрение вернулось, но вскоре припадок повторился, и она утратила зрение надолго. Прежде довольно бодрая, она замкнулась в себе, отказалась от прогулок и даже обсуждала с некоторыми сокамерницами способы самоубийства. Администрация тюрьмы, ранее считавшая, что Фанни симулирует, теперь поместила ее в тюремный лазарет, где она под присмотром надзирательниц находилась почти весь 1910 год. Никто не мог понять причин случившегося. Некоторые считали, что это результат черепно-мозговой травмы, полученной при взрыве бомбы в 1906 году. Может быть, и так, но здесь стоит вернуться в тот год и к тому человеку, который скрылся после взрыва.

Дело в том, что после осуждения Каплан полиция не закрыла дело о взрыве. Она разыскивала проживавшего у нее в номере по фальшивому паспорту на имя Зельмана Тома то ли румына, то ли выходца из Бессарабии, который уже находился в розыске после ограбления вооруженной бандой магазина в Кишиневе. Еще раз он отличился там же при ограблении банкирской конторы. В подпольных кругах его знали под кличками Сашка-белогвардейщик, Реалист, 3. Тома, Я. Шмидман. Человек этот являлся членом Южнорусской группы анархистов-коммунистов. В 1908 году его все же арестовали в Одессе. При задержании он оказал вооруженное сопротивление и ранил двух городовых и сторожа. Трех участников банды приговорили к повешению, а Шмидмана (под таким именем он предстал перед судом) как несовершеннолетнего — к тюремному заключению сроком на 12 лет. Через четыре месяца тюрьмы он вдруг неожиданно дал показания о взрыве в Киеве, подчеркнув, что Ф. Каплан не причастна к случившемуся и что бомбу принес он. Однако проверка его показаний затянулась, а затем и вовсе прекратилась. Тогда Шмидман задумал вооруженный побег, но он не удался. Интересно, что при обыске в его камере были обнаружены две упаковки цианистого калия и шифрованная переписка. Вполне возможно, что Фанни узнала о признании своего друга и рассчитывала на изменение своей судьбы. Когда же этого не произошло, у нее и начались непонятные для всех припадки, которые довели до потери зрения: очевидно, охватило отчаяние и чувство обреченности.

В 1911 году «бессрочницу» Каплан из Мальцевской тюрьмы отправили в Акатуй, на Нерчинскую каторгу — самую страшную в России. И не просто отправили, а в ручных и ножных кандалах. В Акатуе она познакомилась с известной революционеркой Марией Спиридоновой и под ее влиянием из анархистки превратилась в эсерку. Однако вскоре незрячую узницу поместили в лазарет, где находились больные прогрессивным параличом, слабоумием и скоротечной чахоткой. Здесь уже было не до идей: полная безысходность. Положение стало меняться с 1912 года, когда врач, инспектировавший пенитенциарные учреждения Нерчинского края, осмотрел Фанни и, увидев, что ее зрачки реагируют на свет, посоветовал перевести Каплан в Читу. В следующем году в связи с 300-летием дома Романовых пребывание Фанни на каторге сократили до 20 лет, а затем положили ее в специальную лечебницу, где ее зрение стало улучшаться. Родители Каплан к тому времени эмигрировали в США, а она оставалась на каторге до Февральской революции 1917 года.

После освобождения Фанни некоторое время жила в Чите, а в апреле переехала в Москву. Здоровья не было, зрение не восстанавливалось. Товарищи по партии эсеров отправили ее подлечиться в Евпаторию, где Временное правительство, проявив заботу о жертвах царизма, открыло санаторий для бывших политкаторжан. Затем она приехала в Харьков, в клинику известного офтальмолога Л. Л. Гиршмана, где ей была сделана операция. Здесь Каплан и застало известие об Октябрьском большевистском перевороте. Из Харькова Фанни вновь переехала в Крым и некоторое время вела в Симферополе курсы по подготовке работников волостных земств.

А дальше была Москва. Как попала туда Каплан и чем занималась до 30 августа 1918 года, неизвестно. Здесь, пожалуй, уместно будет опять упомянуть о ее дружке по киевскому делу — Я. Шмидмане. В марте 1917 года он вышел из тюрьмы. Оказалось, что его настоящее имя — Виктор Гарский, родом он из молдавского местечка Ганчешты (ныне Котовск). После большевистского переворота этот бывший анархист вдруг стал комиссаром продотряда в Тирасполе и до 28 августа 1918 года находился в одном из одесских госпиталей на излечении после ранения. Здесь он пытался восстановить свои прежние связи, а 28 августа, оставив относительно сытую Одессу, вдруг рванул в Москву. До покушения на Ленина оставалось 48 часов. В Киеве Тарскому пришлось задержаться из-за каких-то проволочек в российском генеральном консульстве в Украине. Так что в Москву он приехал только после 17 сентября и сразу попал на прием к Я. М. Свердлову. Но так ли просто было попасть на прием к самому Председателю ВЦИК, к главе государства? Дальше — больше. Сразу последовало назначение Тарского комиссаром Центрального управления военных сообщений и вступление в РКП(б) без кандидатского стажа. Интересно, за какие это заслуги? Пережив все невзгоды и репрессии, Гарский благополучно дожил до 1956 года.

Но вернемся к августу 1918 года, когда произошло покушение на вождя мирового пролетариата. По официальной версии следствия, обстоятельства преступления выглядели следующим образом. В тот день, несмотря на то, что Московским комитетом партии большевиков было принято решение о том, чтобы Владимир Ильич временно воздержался от участия в массовых собраниях, он решил выступить сразу на двух митингах: перед рабочими в Басманном и Замоскворецком районах столицы. В обширном гранитном цехе бывшего завода Михельсона Ленин появился не позднее 18.30 вечера и, как всегда, без охраны. Его водитель С. К. Гиль развернул машину и поставил ее в десяти шагах от входа в цех. Обо всем, что произошло позднее, известно в основном по его показаниям. Он рассказал, что, в то время как начался митинг, к нему приблизилась женщина в коротком жакете, с портфелем в руке. Гиль смог хорошо рассмотреть ее и впоследствии составить довольно подробный портрет и точно передать содержание разговора с ней: «Молодая, худощавая, с темными возбужденными глазами, она производила впечатление не вполне нормального человека. Лицо ее было бледно, а голос, когда она заговорила, едва заметно дрожал. „Что товарищ Ленин, кажется, приехал?“ — „Не знаю, кто приехал“, — ответил я… „Как же это? Вы шофер и не знаете, кого везете?“ — „А я почем знаю? Какой-то оратор — мало ли их ездит, всех не узнаешь“, — ответил я спокойно. Я всегда соблюдал строжайшее правило: никогда никому не говорить, кто приехал, откуда приехал и куда поедем дальше. Она скривила рот и отошла от меня. Я видел, как она вошла в помещение завода».

Когда Ленин закончил речь и пошел к выходу из цеха, дорогу ему преградил сначала темноволосый юноша лет 16 в гимназическом пальто, который подал вождю записку. Тот ее взял и пошел дальше. Вместе с Лениным из цеха выходила большая группа рабочих.

Водитель завел машину, и через несколько минут во дворе появились люди, впереди которых шел Ильич, оживленно беседуя с рабочими. В двух-трех шагах от машины он остановился, продолжая разговор с двумя женщинами. Еще две женщины стояли рядом. Когда Ленин собирался сделать последние шаги к подножке машины, вдруг раздался выстрел. Люди, шедшие за ним, бросились врассыпную с криком: «Стреляют!» Началась паника. Водитель Гиль вспоминал: «Моментально повернул я голову по направлению выстрела и увидел женщину — ту самую, которая час назад расспрашивала меня о Ленине. Она стояла с левой стороны машины, у переднего крыла, и целилась в грудь Владимира Ильича. Раздался еще один выстрел». Ленин был ранен и упал на землю возле автомобиля. А водитель с наганом в руках бросился к стрелявшей женщине и прицелился в нее. Но кругом было очень много народа, и он не решился выстрелить. Тем временем женщина бросила браунинг ему под ноги и метнулась в толпу, а водитель склонился над раненым вождем.