Алексей Колентьев - Партизаны третьей мировой. Главный противник

• Название: Партизаны третьей мировой. Главный противник
• Автор: Алексей Колентьев
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4226-0208-7

Когда началась необъявленная война США против России.

 Когда натовские солдаты вторглись на нашу землю.

 Когда российская армия оказалась молниеносно сломленной и уничтоженной.

 Когда восемьдесят больших и малых городов на юге, в центральной России и на северо-западе оказались стерты с лица земли.

 Когда натовские наемники, победным маршем шагая по стране, сжигают дотла целые города и убивают всех мирных жителей России без разбору - женщин, стариков, детей.

 Когда наше правительство трусливо бежит за границу.

 Что сделаешь ты?

 Можно опустить руки - и погибнуть от пули врага. Можно сдаться на милость победителя, пойти в рабство или наняться в полицаи. А можно принять вызов - и ответить на агрессию партизанской войной.

 Про них не напишут газеты, их не покажут по телевизору и почетные похороны на орудийном лафете им тоже не грозят. Все, что они хотят, - это поквитаться с врагом, который равнодушно сеет смерть на их родной земле.

---

Скоро приятель сам, без моих, теперь уже совершенно исторических экскурсов прочувствует эту разницу. Пока никто из нас серьёзно не ранен, в отрыв от обложившего со всех сторон противника уходить не довелось, сидя по горло в грязи или снегу. Есть вода и кое–какая еда и одежда, но всё это временно. Поэтому — то нам очень нужно пополнение и свобода манёвра. Чего ещё я не сказал Мишке так это своих планов относительно 'туристов'. Сила и влияние в партизанском деле обратно пропорциональны в том числе и количеству бойцов в отряде. Возможности повлиять на оперативную ситуацию в районе у нас были не особо велики. Рано или поздно придётся столкнуться с нехваткой личного состава. Поэтому я рассчитывал, что самые трезвомыслящие из паствы Шермана захотят присоединиться к тем, кто воюет, но ещё и не собирается тут же героически сдохнуть. Пока у нас всё нормально, однако всё преходяще под солнцем. Даже сейчас мы сидели, полагаясь только лишь на маскировку, а это грубая ошибка и так долго продолжаться не может. Показавшись 'туристам' и засветив свои возможности как некоей скрытно действующей и крайне эффективной группы диверсантов, я рассчитывал на то, что поползут слухи. Шерман — Герман, обязательно допустит потери, а наших трупов никто не видел. Вождь открыто симпатизирует врагу, восхваляет его, а мы бьёмся и побеждаем, хотя вид имеем не шибко бравый. Поэтому одна–две грамотно проведённые акции и дозированная информация ушедшая в отряд 'туристов' и власть Шермана пошатнётся. С этими мыслями я снова погрузился в сон, на этот раз без сновидений.

… На следующий день, мы все втроём после скудного завтрака сидели над картой и решали что делать дальше. Михась и Семёныч выходили на доразведку местности два раза, за то время, что я валялся с жаром. Они удалялись от бункера каждый раз на сто — сто пятьдесят километров соответственно. Обоим попадались воронки от мин, Мишка даже видел патруль на джипе, шедший по бездорожью и застрявший на переправе через речку, северо–восточнее бункера. Как рассказал приятель, амеров выручил вертолёт, подцепивший 'хамви' тросами и с ним же улетевший на запад, в район пригородов Кемерово. Это навело меня на идею, выдвинуться в том направлении и посмотреть, какими силами амеры обеспечивают аэродром и какого рода объекты они там разместили. Отметая возражения артельщиков, я стал собираться в первый свой выход после ранения, попутно распределив нехитрые обязанности. Мишка отправится искать место, куда ушли 'туристы' и будет сообщать Семёнычу всё, что увидит. А я попробую отыскать новую цель, подходящую для акции возмездия 'номер второй'. Сборы не отняли много времени и к вечеру того же дня, я вышел на воздух. В лесу уже было прохладно, вторая половина августа выдалась не слишком тёплой. Злющая мошка, которая пророй гораздо хуже комаров, рассерженно гудела, но держалась в стороне, отпугиваемая запахом репеллента. В теле ещё жила лёгкая слабость. Но энергетические батончики и какие–то белые и кислые витамины найденные в трофейной аптечке, скрадывали болезненные ощущения. Не случись тогда взять эту сумку и не изучай я английский язык — до сих пор валялся бы с температурой, а может быть даже лишился руки, или помер от такой неприятной штуки как газовая гангрена. Швы ещё держались но случись чего, я смогу снять их самостоятельно, тем более, что рана почти затянулась, превращаясь в лиловато — багрвый рубец, проступающий сквозь взявшиеся коркой струпья. К тому же воевать в этот раз я категорически себе запретил, всё должно получиться тихо и после осмотра вражеских объектов следовало уйти безо всякого шума.

До трёх часов ночи, я шёл перескакивая с одной звериной стёжки на другую, пока не наткнулся на непроходимый участок бурелома. Поваленные сухие деревья и колючие заросли шиповника стеной тянулись по крайней мере километров на десять с востока на северо–запад, преграждая мне путь к реке. Не решившись бродить по кустам в такой темноте, я расстелил синтетический коврик и устроил привал. Это — то меня и спасло в конечном итоге, потому что спустя час с небольшим, меня разбудил знакомый зловещий свист, а спустя секунду, противоположный берег реки накрыла волна разрывов. Видимо в темноте, я пропустил ориентир и свернул западнее переправы. Обстрел продолжался минут пять, потом всё стихло. Какое–то время я лежал неподвижно, вслушиваясь в звуки потревоженной тайги. Несколько раз мне слышалось что–то похожее на человеческие стоны, но это длилось не долго и я решил, что ошибся. Остаток ночи прошёл без происшествий и как только стало светать, я направился вдоль зарослей на восток, чтобы выйти к переправе. Спустя час, удалось зацепиться за небольшую высотку к югу от реки, на противоположном берегу и сориентировавшись по карте, выйти к переправе. От места обстрела и ночёвки меня отделяло километров двадцать по прямой. После того как прыгая по камням удалось переправиться через узкий участок довольно бурной речки, я пошёл вдоль берега в обратную сторону, чтобы узнать почему пиндосы перемешали с землёй пустой участок тайги.

Обстрел мог означать что угодно, однако следовало осмотреть накрытый артухой квадрат. Пройдя вдоль берега и прячась в зарослях камыша, я прошёл километров с десяток, когда увидел то, что одновременно порадовало и огорчило. Я нашёл застрявший в ветвях молоденькой пихты кусок ткани, оказавшийся куском нашего. Российского разгрузочного жилета. Ткань вся пропиталась кровью, в одном из двух уцелевших подсумков я нашёл початую завёрнутую в полиэтилен пачку галет и два десятка отечественных же пистолетных патронов. Галеты и патроны не раздумывая присвоил, стараясь теперь идти осторожней, чтобы ничего не пропустить. Спустя ещё час, нашёл оторванную ступню в нашем же обычном 'берце' и кисть левой мужской руки. Находки после осмотра я трогать не стал, пусть лежат как лежат. Повезло мне ещё раз уже когда окончательно рассвело: в трёхстах метрах от эпицентра точки обстрела, я нашёл почти целый труп. Видимо его отбросило взрывной волной, попутно оторвав обе ноги и боец истёк кровью, скончавшись не приходя в сознание. Тело бросило на ствол сосны, где оно запуталось в нижних редких ветвях, иначе я бы прошёл мимо. Судя по экипировке, это был кто–то из наших, имеется ввиду российских: камуфляж-'цифра', добротный разгрузочный жилет, шапка — маска, тоже пиксельного рисунка. На правом рукаве обнаружилась повязка, скрывавшая под собой знакомую эмблему — кулак, стиснувший за цевьё старый добрый АКСУ, на фоне красной пятиконечной звезды.[29] Боец не захотел спороть эмблему, замотав её повязкой, это многое объясняло. В подсумках обнаружилось три пустых 'рога', зажигалка и пара магазинов к пистолету, но самого оружия не нашлось ни возле тела, ни в десятке метров вокруг. Походив между воронок ещё примерно час, я нашёл ещё два пустых подсумка, шесть пальцев и две руки. Стволы либо отбросило очень далеко, но скорее всего оружие подобрали амеры, следов от их ботинок вокруг хватало на человек на пять–шесть. Из всего увиденного складывалась следующая картина: группа от двух до пяти человек, была обнаружена амеровской разведкой или патрулём какого–то объекта. Разведчиков преследовали и в итоге загнали под миномётный удар. Самой оптимистичной была мысль, что кто–то их отправил и этот кто–то может оказаться совсем рядом. Но с тем же успехом это могли быть такие же окруженцы как и мы. Экипировка говорила, что менты действительно находились в поиске, от недели до десяти дней, что происхождения группы ничуть не проясняло. Одежда единственного более–менее целого трупа, ещё не успела толком провонять костром и потом. Воодушевившись таким образом, я ещё раз обойдя место обстрела, нашёл довольно чёткий след, ведущий на северо–восток. Там, если верить трофейной карте, вообще ничего не было: по неизвестным мне причинам, этот район амеров не интересовал. Наёмников тоже здесь быть не должно, однако вот яркое подтверждение обратного. Раз такую маленькую группу быстро засекли, а потом загнали, тут на лицо признаки режимной зоны. Это выглядело не очень хорошо, настроение моё портилось по мере того, как я шёл по следу. Разведчики бежали сломя голову, их преследователи держались на расстоянии. Но по отметинам на земле и древесных стволах, было ясно, что с воздуха ментов контролировал либо вертолёт, либо беспилотник, а может и целый АС–130.[30] При воспоминании о том, что представляет из себя эта летающая корова, мне стало дурно: попадись я ей на зубок, спрятаться будет уже негде. Но спустя минут пять хождения по следам ментовской разведгруппы, я определил, что их гоняла обычная 'вертушка', с одним единственным пулемётом и парой блоков неуправляемых ракет под брюхом. Но когда ты на земле, а противник висит над головой, тоже приятного мало.

Ближе к часу дня, наткнулся на самый неприятный сюрприз. В небольшом овраге, за поваленной и поросшей мхом лесиной, обнаружился ещё один труп. На краю оврага, уставив почерневшее лицо в небо и широко раскинув руки, лежал солдат. Вокруг тела валялись расстрелянные пулемётные ленты и гильзы пистолетных патронов, но оружия опять не нашлось. Следы говорили о том, что парень держался час–полтора, после чего позицию накрыло одной из ракет выпущенных 'вертушкой'. Остальные разрывы веерного залпа снесли несколько деревьев рядом, расщепили поваленный ствол колоды, за которой укрывался разведчик. Обыск трупа ничего не дал: те, кто побывал тут до меня чисто обобрали бойца, срезав даже несколько пуговиц. Но самым мерзким было отсутствие ушей — их кто–то весьма профессионально отделил от головы острым, зазубренным лезвием. Вглядевшись в почерневшее и начавшее опухать лицо, стараюсь запомнить, на случай если придётся столкнуться с людьми отправившими этого бойца в поиск. После случившегося, мысли приходили в голову одна парадоксальнее другой. Но радости от предполагаемой встречи то ли с регулярными войсками, то ли диверсантами, находка не добавляла. В лучшем случае, попытаются припрячь к своим делам, что в мои планы уже не входило. Доверять людям, которые просрали вторжение, это будет верх глупости с моей стороны. Теперь всё будет только так, как задумаю сам. Генералы и всяческие прочие посконные стратеги идут лесом, наши дорожки отныне идут хоть и к одной цели, но параллельно.