Сюзан Айзекс - После всех этих лет

• Название: После всех этих лет
• Автор: Сюзан Айзекс
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-138-3

В своем шестом романе американская писательница Сюзан Айзекс ярко и психологически убедительно раскрывает духовную деградацию человека, вкусившего власть и богатство. Осознав трагедию многолетнего союза «не с тем человеком», героиня находит в себе силы откинуть прошлое, возродиться к новой жизни.

---

— Остынь, — сказал Денни таким умиротворяющим тоном, что мне захотелось закричать.

Владелец ресторана появился в дверях кухни.

— Успокойтесь, — повторил он.

Голос его был слишком громким, чтобы успокоить, и выдавал в нем провинциала.

— Не лезьте, — прорычала я. — Вы оба!

Доля секунды потребовалась Денни, чтобы сделать знак владельцу ресторана, понятный, быть может, только сообщникам. Тот, пройдя за спиной, Денни, запер дверь и, положив ключ в карман, вернулся на кухню, бросив, проходя мимо меня торжествующее «Ха!».

— Ты не вернешься на Лонг-Айленд, — сказал мне Денни.

— Именно это я и сделаю. Пусть он откроет дверь. Сейчас же.

Возможно, я говорила, как сельская учительница. И все же совсем не обязательно было так грубо обрывать меня:

— Заткнись, Рози.

— Сам заткнись, ты, вонючка! Ты думаешь, я позволю, чтобы моего мальчика упрятали в тюрьму за преступление, которого он не совершал?

— Минутку подожди…

Он схватил меня за руку. Я вырвала ее.

— Ну, хорошо. Полминуты. Разве ты не поняла, куда клонит Гевински? Это же ловушка! Я считал тебя более сообразительной.

— Я и так сообразительная.

— Нет. Если бы ты была умнее, ты бы поняла, что это именно то, чего этот болван от тебя ждет. Подумай!

Положив руку мне на спину, он подтолкнул меня вглубь комнаты, туда, где стоял большой длинный стол. За ним была ширма, на которой были изображены деревья, горы, птицы, дети и еще какие-то люди, похожие на китайцев. От нее веяло спокойствием.

— Сядь, — приказал он мне, — и слушай, У Гевински нет ничего против Алекса.

— Но Алекс соврал, сказав, что прилетел самолетом из Бостона.

— Святая простота! — воскликнул Денни. — И за это он должен получить смертный приговор?

Я даже изобразила какое-то подобие улыбки.

— Я объясню тебе, что происходит. Уверен на сто процентов, что Гевински перехватывал все твои, телефонные разговоры. Возможно, он даже следил за Алексом и Беном, чтобы выйти прямо на тебя. Не получилось. Но, когда ребята отправились ужинать к мистеру Хигби, его внезапно осенило — что ты и она…

— Что?

— …две толстозадые подружки.

Вчерашний соевый соус оставил на скатерти пятно. По всей вероятности, это был соус к рыбе.

— Потому-то он и заходит к ней, якобы затем, чтобы получить некую информацию. А затем как бы ненароком роняет, что считает убийцей Алекса, прекрасно понимая, что лучший способ раскрутить тебя, это начать угрожать твоему ребенку — ты примчишься в Шорхэвен первым же поездом, умоляя арестовать тебя.

Я грызла ногти, слушая его, пока Денни не отвел мою руку ото рта.

— Посмотрим на это с другой стороны. Предположим, в свое время Алекс баловался наркотиками. Совсем немного, в одном из старших классов. Тем не менее, это будет отягчающим обстоятельством, если дело дойдет до полиции. Ты не считаешь, что это пришло ему в голову, когда Гевински буквально следовал за ним по пятам? Не допускаешь, что он мог бы и мне намекнуть об этом?

— Если Гевински был достаточно ловок, Алекс никогда бы не догадался.

— Ловок? Это ловкость свалить всю вину на невиновного? Это что, проявление его гениальности? Или просто этот лентяй-полицейский не хочет утруждать себя?

Когда спустились сумерки и появились первые посетители, хозяин ресторанчика выпроводил нас, дав на дорогу большой пакет с китайским ужином. На улице Денни взял меня за руку. Я не отняла ее. Мы миновали книжный магазин, магазин старых пластинок. Прохожие просто скользили по мне взглядом, видимо, не узнавая. Мы остановились перед химчисткой и прачечной-автоматом.

«Разыскивается преподаватель английского в связи с убийством мужа», — это уже было новостью вчерашнего дня.

Мы, прогуливаясь и наслаждаясь легким ветерком, дошли до реки. Люди вокруг — итальянские семьи, нью-йоркские дети, поэты, художники, академики, гомики, лесбиянки — вряд ли обращали внимание на сорокасемилетнюю женщину, державшую за руку двадцатидвухлетнего молодого человека. Пожилая женщина в джинсах и хлопчатобумажной блузе сидела на стульчике рядом со своим коккер-спаниелем. У собаки тряслась голова, а ее хозяйка сосредоточенно наблюдала за копошившимся у ее ног голубем, как бы и не замечая нас. Это захолустье действовало мне на нервы со всей его грязью и потугами на элегантность, причудливостью и отстраненностью. В Шорхэвене, напротив, все казалось прямо как с картинки времен, этак, Эйзенхауэра.

Вернувшись к нему домой, я положила клецки и цыпленка в холодильник. В течение последующих нескольких часов мы с Денни составляли список лиц, которые что-то значили в жизни Ричи, и старались выявить последовательность моих визитов к ним, не привлекая внимания посторонних, а именно: полицейских.

Нам было очень хорошо вместе. В микроволновой печи Денни приготовил обед. Я перемыла страшно грязные тарелки, хотя он клялся, что только что помыл их, постелила чистую пикейную скатерть и накрыла на стол. Когда я вернулась на кухню, чтобы достать из шкафчика стаканы для вина, Денни подошел ко мне сзади. Он поднял мои волосы и поцеловал меня в шею. Это не был обычный поцелуй — он продолжался очень долго. Меня охватило чувство блаженства. Наконец, я нашла в себе силы и сказала:

— Не надо.

— Почему не надо? — он дышал мне в шею.

— Не знаю. Потому что я не понимаю, чего ты хочешь.

— Я хочу тебя.

Очень трудно сказать «нет» молодому, красивому, сильному зеленоглазому мужчине, который неторопливо, как бы небрежно дотрагивается языком до шеи, проводит им до уха, и когда все ваше существо кажется кричит: «Хорошо! Великолепно! Еще! Еще!». А еще труднее, когда его руки заключают вас в объятия, и он всем телом прижимается к вам.

Я попыталась себя уговорить. Я говорила себе, что дело не столько в моей здоровой семитской натуре, сколько в эдиповом комплексе мальчика. А в это время его руки скользнули вниз по моим бедрам. Я говорила себе: «Это просто блажь».

Ничто не помогало. И я повернулась к нему и, обхватила ладонями его великолепный твердый зад. Я поцеловала его в губы. Было очень приятно. Я попробовала представить себе, сколько женщин у него было, а также пыталась вообразить себе аргументы всех молодых девушек, да и мужчин тоже, которые сочли бы возраст и неубранную постель Денни препятствием для занятий любовью. Я же об этом и не думала. Я вспомнила, что, осматривая его комнату, в ящике для носок видела презервативы. И поцеловав его еще раз, не могла отказать себе в удовольствии погладить и сжать выпуклость под его черными брюками.

Сброшенные рубашки и брюки устилали наш путь к постели. Моногамный образ жизни, конечно, имеет свои недостатки. Но с таким искусным и пылким партнером, как Ричи, который готов был постоянно доказывать мне, какое удовольствие он получает от занятий любовью со мной и не только в супружеской постели, но и на одеяле, расстеленном для пикника на берегу озера Саранак, и в убогом мотеле вдали от скоростной автострады, где крутили порнофильмы и подавали бесплатный завтрак, и в туннеле Куинс-Мидтаун в самые часы пик, я не чувствовала себя ущемленной ни в малейшей степени, наоборот, я считала себя достаточно искушенной в любви, достаточно, чтобы сбить спесь с какого-то мальчишки. А если бы мне это не удалось, энергии Денни с лихвой хватило бы на нас обоих.

— Рози!

— Денни!

— Фантастика! — сказал он потом. — Лучше не бывает.

— Я покажу тебе кое-что получше.

И я показала.

Последнее печенье съедено, и настало время позвонить первому человеку в списке. Это была Ходжо. Наде было выяснить, дома ли она, а также дома ли Том.

— Он очень много разъезжает, — объясняла я. — Участвует в заседании правлений. Инспектирует новые компании. Так что у меня есть шанс застать ее дома одну.

— А если, она узнает твой голос? Подумай об этом, Рози. Мистер Мейерс был ее закадычным дружком.

Полицейские могли предупредить ее, что ты бегаешь по городу и поливаешь всех грязью. Дай-ка лучше позвоню я.

Вша телефонную трубку, он спросил:

— Она что, из тех, кому больше всех надо? Кивнула.

— Миссис Дрисколл, пожалуйста, — спросил он.

К телефону подошел Том.

— Говорят из бара на Парк-авеню. Мы закрываемся, но только что получили ящик шампанского, который заказывала миссис Дрисколл. Вы не против, если мы пришлем его завтра? — он прикрыл рукой трубку. — Ее нет дома, она на водах.

Времени для размышлений не было, я сказала первое, что пришло в голову.

— Спроси имя швейцара, — прошептала я ему в ухо. — Ты, якобы, сам доставишь.

— Я мог бы позвонить швейцару, прежде чем отправить моего посыльного, мистер Дрисколл. Шампанское было бы уже у вас дома к приезду миссис Дрисколл. Благодарю. Не могли бы вы сказать номер, по которому я мог бы связаться с привратником? А его имя?