Джун Зингер - Дебютантки

• Название: Дебютантки
• Автор: Джун Зингер
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-105-7

Они принадлежат к высшему обществу — четыре молодые красавицы аристократки. Их приключения с упоением обсуждаются на страницах газет. Однако цена этой популярности — нелегкие судьбы, личные трагедии. Перед вами — любовь и ненависть, радости и беды, наполнявшие жизнь этих женщин на протяжении трех десятилетий.

---

Когда Пэдрейк привязал одну из маленьких дочерей Тома Мэлли к дереву и отхлестал ее по голой попке березовой веткой, он совершенно спокойно объяснил свой поступок. Он написал пьесу, а Мэри согласилась сыграть там одну из ролей. Когда Том Мэлли пошел к Маргарет выразить свое возмущение, та вспыхнула и сказала:

— Том, прости, ради Бога, но я убеждена, что Пэдрейк не замышлял ничего плохого. Знаешь, он только сегодня утром принимал святое причастие.

Не зная, как на это реагировать, Том пожаловался Патрику и добавил, что сына надо было бы хорошенько высечь. Патрик засмеялся.

— Он просто чересчур живой, Том, старина. Вечно попадает в какие-то истории…

В конце концов Том тоже рассмеялся, и оба они выпили и пошли играть в гольф. Однако Стефен Мэлли, старший сын Тома, решил, что если никто не хочет наказать Пэдрейка, то это сделает он. Выйдя с ним на поединок, он привязал Пэдрейка к дереву и отстегал его кнутом. И лишь Мэгги, которая так ничего никому не сказала, видела, как Пэдрейк спустя несколько дней проскользнул в конюшню Мэлли, после чего та сгорела.

Патрик и его семья вступили в «Саутгемптон Бич клаб». Большой и влиятельный клан Маррей уже сломал препятствие для ирландцев в этом плане. Этому клубу было невозможно оказывать сопротивление — богатые ирландские семьи просто заполонили морской курорт, практически вытеснив своих протестантских соседей. Семейства Марреев, Каддэхисов, Мак Дональдов уже жили здесь по многу лет. В Ист-Хэмптоне проживало больше католиков, которые разбогатели еще в прошлом веке. Семья Бувьеров, хотя и не ирландского происхождения, тем не менее была католической, и их родословная на американской земле отсчитывалась от француза Бувьера, который, как говорили, участвовал в Американской революции, и хотя впоследствии вернулся на родину, его сын Мишель в 1815 году приехал в Америку и основал династию.

Для Патрика это были самые лучшие дни в его жизни. Он наконец стал вхож в общество, и это было намного интересней, чем прозябание в скучном и респектабельном мире, в котором он жил до этого. Во второй четверти этого века Саутгемптон представлял из себя мир занятных автомобилей, бассейнов, конюшен и даже площадок для игры в поло. Много плавали, танцевали, веселились, и женщины в шикарных платьях не очень переживали, если, падая в бассейн, безнадежно портили свои бальные платья стоимостью в семьсот долларов.

Патрика часто приглашали в гости, и обычно он ходил без Маргарет. Для нее этот мир был непривычен. Женщины ходили днем за покупками, надевая гирлянду браслетов с бриллиантами! Одна молодая дама каждый день ходила купаться и играть в гольф со своим постоянным поклонником, молодым и красивым католическим священником! Однако Маргарет не могла пожаловаться на то, что эти люди не были набожными — по воскресеньям все скамьи в церкви Святых Сердец Иисуса и Марии были заполнены, и практически все отправляли своих детей в католическую воскресную школу, впрочем, одевая их в самых лучших магазинах города.

Таким образом, Маргарет большую часть времени проводила дома. Если она и слышала кое-какие сплетни о похождениях Патрика, то ничего об этом не говорила. Однажды она как-то пошла на танцевальный вечер и почувствовала себя чрезвычайно уязвленной, когда услышала, как одна немолодая дама сказала другой:

— Если Патрик Коннор прижмет эту девушку О'Брайен еще сильнее, то будет просто чудо, если она не забеременеет.

Лучше бы она осталась дома и молилась в тишине.

Жизнь в городе была Патрику по вкусу. Там они также жили по соседству с Мэлли на Парк-авеню, и их дети ходили в ту же школу, где учились и дети Мэлли: мальчики — в подготовительную «Джорджтаун», а девочки — в академию Святых Сердец. И Патрик потихоньку проникал в лучшие клубы Нью-Йорка. В конце концов нью-йоркцам хватало борьбы с евреями, не могли же они бороться со всеми. Даже его сын, которого он не так уж и любил, — невероятно красивый Пэдрейк — стал источником отцовской гордости. Мальчика считали просто гением. В пятнадцать он уже опубликовал книгу стихов, в шестнадцать — первый роман. Было решено, что на следующий год он поступит в Йельский университет. Ему не было смысла кончать школу. Пэдрейк не знал, хочет ли он вообще учиться в колледже. Он терпеть не мог толпу своих сверстников тупых, незрелых юнцов, которых интересовали лишь результаты соревнований и собственные победы на спортивных площадках, которые старались улизнуть из дома, чтобы напиться, а затем завязать ссору с приятелями. У него были книги, его собственное творчество, мама и обожающая его сестра. На кой черт ему сдалась компания этих прыщавых придурков, которые покатывались со смеху при виде рекламы дамских корсетов в «Каталоге Рёбук».

Летом 1919 года Пэдрейк написал свою первую пьесу о солдате, вернувшемся с войны и обнаружившем, что в его семье все изменилось. Осенью он должен был ехать учиться в Йельский университет, однако посчитал, что если удастся осуществить постановку пьесы, то ему незачем будет куда-то ехать учиться и он сможет остаться дома. То, что этот козел, его папаша, живет в том же доме, его не очень волновало — отец не часто беспокоил его своим присутствием. А уж когда он и бывал дома, то меньше всего проводил время с матерью и детьми.

Закончив последнюю сцену пьесы, Пэдрейк бросился в дом, чтобы найти мать и почитать ей. Он нашел ее в комнате Джеймса, у кроватки мальчика. Тот простудился и лежал с гриппом, так что Маргарет выпроводила Пэдрейка из комнаты, поскольку Джеймс только уснул. «Потом», — прошептала она и махнула ему рукой, чтобы он вышел. Синие глаза Пэдрейка вспыхнули гневом, когда он взглянул на спящего брата. Опять его брат отнимает у него мать, когда она нужна ему.

Через несколько дней Джеймс Эббот поправился, и ему разрешили покататься на яхте со старшим братом, который и пригласил его с собой. Мэгги тоже хотела поехать с ними, однако задержалась в магазине. Узнав, что мальчики уехали без нее, она бросилась к причалу, чтобы дождаться их возвращения. С ужасом, хотя и без удивления, она увидела, что Пэдрейк причаливает к берегу один.

* * *

Маргарет так и не оправилась после смерти своего младшего сына. Она пыталась найти утешение в Боге, пыталась убедить себя, что он ушел в лучший мир, но это мало помогало. Каким-то образом смерть ее сына связывалась с праздным и легкомысленным стилем жизни в Саутгемптоне. Если бы она была более достойным человеком… Если бы Патрик был более набожным… Если бы они никогда не приезжали в этот Саутгемптон…

Маргарет вернулась с Пэдрейком и Мэгги в свой дом на площади Луисбург, но Патрик с ней не поехал, а заперся в своей комнате с ящиком виски. Все последующие несколько месяцев Маргарет задавалась вопросом, достаточно ли она крепка в своей вере. У ее матери был собственный духовник, который жил на третьем этаже музея Эббота и пытался теперь помочь Маргарет примириться со смертью сына, однако это было безнадежно. Когда наконец Патрик вышел из состояния глубокого траура, то нашел утешение в объятиях Бриджит Мэлли. Человек, отдавший сына пучинам волн, а жену — Церкви, должен был хоть где-то обрести утешение, а Бриджит уже давно охотилась за Патриком. И она все еще была хороша. Их роман начался еще в Саутгемптоне, продолжался всю осень и зиму, когда они перебрались в город.

Однажды днем, в конце декабря, когда начался сильный снегопад, Патрик вышел из своего кабинета, оставив Тома в конторе за кучей дел, и отправился к Бриджит. Тем временем Том почувствовал сильнейшую мигрень, очевидно из-за перемены погоды, и также отправился домой. Застав свою жену с Патриком в постели, он спокойно спустился вниз, взял в библиотеке пистолет, затем снова поднялся наверх.

Том намеревался лишь выстрелить Патрику в колено, что, как он знал, было одним из самых болезненных и неприятных ранений, но Патрик, заметив Тома, начал поспешно натягивать штаны, и его колено оказалось на уровне груди, а Том никогда не отличался особой меткостью. Он прострелил Патрику сердце. Том переживал страшно, ведь Патрик был его лучшим другом. Это дело замяли, не было выдвинуто никаких обвинений, но Бриджит была в ярости. Том унизил ее, представил полной дурой. К тому же он запачкал кровью всю кровать, и теперь ее надо было выбрасывать, а также все, что было в комнате, поскольку обстановка была подобрана под обитую атласом кровать. Кроме того, он вошел в спальню, не сняв уличной обуви, и запачкал грязью ее белоснежный ковер.

Вернувшись домой с похорон, Маргарет последний раз в жизни закрыла Библию и стала читать русскую литературу. Мэгги, которая никогда не была любимицей отца, горевала одна, в то время как Пэдрейк отпраздновал это событие, напившись до бесчувствия.

Через несколько месяцев после смерти отца Пэдрейк, так и не поехавший учиться в Йельский университет, получил престижную литературную премию Новой Англии за свой роман «Брат», о юноше, который тяжело переживал смерть любимого брата. Пэдрейк хотел, чтобы его мать порадовалась вместе с ним, но она довольно равнодушно поздравила его и вернулась к своему Чехову. Пэдрейк в конце концов напился в одиночестве. К семнадцати годам он получил еще одну престижную премию и нашел утешение в бутылке. Он стал также страдать от продолжительных приступов мигрени.