Айвен Сандерсон - Сокровища животного мира

• Название: Сокровища животного мира
• Автор: Айвен Сандерсон
• Жанр: Биология

Книга известного американского ученого, совершившего экспеди­цию в глубинные районы Западной Африки, описывает богатейший животный мир континента, в том числе животных, ранее почти неизвестных науке.

Рисуя широкие картины природы, автор рассказывает о встречах с представителями местного населения. Он сумел заглянуть в охраня­емый от глаз посторонних людей мир африканских обычаев и культов. Забавные приключения, острые ситуации, пережитые автором, придают повествованию необычайно занимательный характер.

Для широкого круга читателей.

ББК 28.685

С18

РЕДАКЦИИ ГЕОГРАФИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Ivan Т. Sanderson

ANIMAL TREASURE

New York 1966

Перевод с английского М. Н. Ковалевой

Предисловие доктора биологических наук профессора В. Е. Флинта

Рецензент кандидат биологических наук Н. Н. Дроздов

1905020000-070

С 004(01)-87

КБ-47-17-1986

© Перевод на русский язык. Предисловие. Оформление. Издательство «Мысль». 1987

---

Мы смогли их узнать: длинные, примерно одинаковой длины лапы, песчано-рыжая шерсть. Это были мартышки-гусары (Erythrocebus patas), довольно обычный вид для безлесных мест.

У нас была ручная обезьянка Санга этой породы. Малень­кий весельчак много месяцев жил у нас и вел себя совершенно так же, как любая собака. Когда его привязыва­ли, он большую часть времени посвящал своеобразному танцу на месте, время от времени сопровождая его протяж­ными, щебечущими, тоненькими трелями. Вначале он наги­бался вперед, натягивая веревку, которая была обвязана вокруг пояса и была достаточно коротка, чтобы поддержи­вать его. Потом он принимался хлопать ладошками попере­менно то о землю, то в воздухе, аккуратно складывая их вместе. Задние лапы оставались на земле. Когда же его спускали, он носился галопом по всему лагерю, приостанав­ливаясь только затем, чтобы изловить кузнечика или кобыл­ку или громадным прыжком взлететь прямехонько на стол, за которым мы работали, — не раз он приземлялся среди наших драгоценных экспонатов, разлетавшихся куда попало. В дороге его поручали Омези, и обезьянка трусила с ним рядом на поводке, как благовоспитанная собачонка.

Когда болтовня и перекличка обезьян замерли вдали, до нас донеслись более близкие звуки. И вскоре мы вышли к стаду совсем других обезьян. Серебристо-серого цвета, с белой оторочкой вокруг лица, все они, как одна, увидев нас, взобрались на деревья, не выпуская из рук мелкие корешки, накопанные в рыхлой почве. Это были обычные для Африки зеленые мартышки (Cercopithecus aethiops), которые пере­полняют клетки в зоопарках, вытесняя почти всех остальных. Они довольно выносливы и с легкостью приспосабливаются к климату других стран.

Обезьянки оказались настолько смелыми, что нам уда­лось подойти к некоторым из них совсем близко — на расстояние нескольких футов — и отснять приличный мет­раж. Треск кинокамеры скорее завораживал их, чем пугал: на крупных планах видно, как они с необыкновенно озада­ченным выражением на лицах наклоняют головы то в одну то в другую сторону.

За полосой «садов» лежала небольшая лощинка среди крохотного ровного плато. После завтрака на траве я взял ружье и пошел на разведку в лощинку. Когда я вступил на болотистую почву, что-то неожиданно прыгнуло передо мной в высокой траве; разведя стебли, я увидел поднимавшиеся из густой зелени две очаровательные головки с лирообразно изогнутыми рогами и громадными лучистыми глазами. Они показались на миг, а затем беззвучно скрылись, лишь трава колыхалась на их пути. Я пробрался обратно и приказал всем окружить маленькое болото. Хотя мы двигались быстро, а кругом была более или менее открытая местность, живот­ные как сквозь землю провалились.

Должно быть, они продолжали двигаться прямо от меня после того, как я их спугнул, и ушли за ближайшие отроги холмов. Более крупные виды антилоп сплошь да рядом встречаются в Восточной Африке, но на западе континента они, как и многие другие животные, попадаются реже; поскольку укрытий здесь больше, выслеживать их — нелегкое дело. Наткнуться на антилоп можно разве что случайно, а на вершинах обнаженных гор они большая редкость.

Вслед за тем мы умудрились заблудиться, и основатель­но. Перебравшись в следующий громадный природный амфи­театр, мы решили пойти напрямик через горы, туда, где, по нашим соображениям, находился наш дом. Однако, подняв­шись на вершину гребня, мы увидели расстилавшуюся впере­ди бесконечную панораму — гребень за гребнем, долина за долиной. Тогда мы повернули налево и продолжали путь, но часа через два порядком устали, пробираясь по пояс в густой траве, а до гребня — очередного намеченного нами наблюда­тельного пункта — оставалось еще столько же. Затем мы обнаружили, что наш путь пересекают бесчисленные обрыв­чики и расщелины. В них мы и углубились.

Сверху нам казалось, что. там лишь мелкая поросль, но стоило нырнуть в путаницу ветвей, как оказалось, что земля почти отвесно обрывается к берегам кристально чистых ручейков, прыгающих среди крупных глыб маленькими водо­падами вперемежку с тихими заводями. Местами раститель­ность буквально стояла стеной, и нам приходилось идти гуськом, прорубая себе дорогу. Это была идеальная ме­стность для горилл. Честно говоря, в такой чаще немудрено наткнуться на целое стадо горилл, того и гляди, набредешь и на парочку динозавров, мирно пасущихся среди экзотических древовидных папоротников и прочей первобытной раститель­ности.

Выкарабкавшись из очередной расщелины, мы оказались на обширном пологом склоне, по которому тут и там мелкими куртинками росла короткая травка; множество небольших зеленых растений вроде салата настолько равномерно по­крывали землю, что напоминали грядки в огороде. Пока мы обменивались мнениями об этих диковинках, над нашими головами раздался резкий звук — нечто среднее между фырканьем, кашлем и лаем. Мы посмотрели вверх и увидели какое-то животное, сидящее на большом валуне у края высокой осыпи. Но не успели мы схватиться за бинокли, как существо рявкнуло еще несколько раз, такие же сигналы прозвучали в ответ впереди нас, а затем громадное стадо бабуинов врассыпную бросилось вверх по склону, ворча, лая и вообще всячески выражая свое возмущение тем, что их потревожили за вечерней трапезой.

Однако у них хватило ума держаться вне выстрела, и, если бы не эта предусмотрительность, их накрыл бы шкваль­ный огонь из всех наших ружей. Как вы понимаете, нам придавало храбрости численное превосходство и разнообра­зие вооружения. Старик дозорный лаял не переставая, пока мы не прошли мимо и не скрылись из виду среди разбросан­ных скал. Тогда он встал и неторопливо спустился по склону поближе к нам. Словно чувствуя границу досягаемости выстрела, он повернул вправо и устроился на следующем наблюдательном пункте. Оттуда он следил за нами, не спуская глаз, и нам пришлось пройти прямо под ним.

Мы пересекли открытое пространство и подошли к тому месту, где кормились обезьяны. Мелкие растеньица, похожие на салат, были вырваны с корнем, вокруг валялись листья, а сочные клубни были отгрызены. Дальше нам нужно было подняться немного вверх, чтобы обойти глубокий овраг. Тут мы оказались как раз под стадом обезьян, а дозорный двигался в том же направлении, не отставая от нас. Должно быть, ему показалось, что мы перешли в наступление, потому что он издал дикий вопль и галопом бросился предупреж­дать остальных. Но они услышали его крик и обратились в бегство, причем с осыпи сорвалось несколько крупных валунов. Камни, подскакивая, катились на нас: ни дать ни взять цепь карликовых всадников, мчащихся в атаку. Некото­рые застряли на осыпи, зато другие пронеслись в опасной близости.

Не сомневаюсь, что большинство людей уверяли бы, что павианы нарочно сбросили на нас камни' Сообщений о подобных проделках предостаточно!

Близились сумерки, а деревни Тинта все еще не было видно, хотя идти здесь было значительно легче, и мы были уверены, что нам осталось преодолеть последний гребень. Об этом мы и беседовали, когда вечернюю тишину пронзил тот самый ужасный нарастающий свист.

Мы сразу же забыли о деревне Тинта и ее географиче­ском положении. Решили: надо выследить привидение и покончить с ним раз и навсегда. Остановились по команде, сбросили на землю ношу и встали, ожидая нового крика. Ждать пришлось долго. Наконец он снова зазвучал. Последо­вала горячая дискуссия о том, откуда он доносится. Все африканцы, кроме Фауги и Гонг-гонга, уверяли, что крик раздается снизу, из долины. Джордж разумно воздержался от какого-либо высказывания. Я был в равной мере убежден как в том, что он раздается сразу со всех сторон, так и в том, что он исходит из одного определенного места. Но поскольку Фауги и Гонг-гонг родились на травянистых равнинах, я решил прислушаться к их мнению. Они оба утвержда­ли, что звук исходит из глубины длинной узкой долинки поднимавшейся по склону вправо от нас. Когда он раздался в третий раз, мы с Джорджем склонились к их мнению, хотя считали, что они сильно преувеличивают расстояние до источника звука.

Мы отделились от остальных и, время от времени останавливаясь и прислушиваясь, двинулись в сторону звука. Он не становился ни громче, ни глуше, неизменно прозрач­ный и тоскливый, он долетал до нас в разреженном воздухе. Медленно пробирались мы через небольшие рощицы вверх по травянистым склонам, все выше и выше; звук манил нас, и теперь мы точно знали, откуда он доносится. Долинка сузилась и перешла в расщелину, звук делался все более пронзительным, а по мере того, как мы поднимались, разросся до такой мощности, какой я и вообразить не мог; признаться, в жизни не слышал, чтобы такой силы звук издавало живое существо. Когда он возникал и нарастал, воздух буквально дрожал. Этот звук можно было сравнить разве что с самой мощной пароходной сиреной. Мы выбра­лись на острый гребень и стояли среди куртин высокой травы, а неведомый звук гремел так, что у нас едва не лопались барабанные перепонки.