Айвен Сандерсон - Сокровища животного мира

• Название: Сокровища животного мира
• Автор: Айвен Сандерсон
• Жанр: Биология

Книга известного американского ученого, совершившего экспеди­цию в глубинные районы Западной Африки, описывает богатейший животный мир континента, в том числе животных, ранее почти неизвестных науке.

Рисуя широкие картины природы, автор рассказывает о встречах с представителями местного населения. Он сумел заглянуть в охраня­емый от глаз посторонних людей мир африканских обычаев и культов. Забавные приключения, острые ситуации, пережитые автором, придают повествованию необычайно занимательный характер.

Для широкого круга читателей.

ББК 28.685

С18

РЕДАКЦИИ ГЕОГРАФИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Ivan Т. Sanderson

ANIMAL TREASURE

New York 1966

Перевод с английского М. Н. Ковалевой

Предисловие доктора биологических наук профессора В. Е. Флинта

Рецензент кандидат биологических наук Н. Н. Дроздов

1905020000-070

С 004(01)-87

КБ-47-17-1986

© Перевод на русский язык. Предисловие. Оформление. Издательство «Мысль». 1987

---

Как-то мы два дня проблуждали в лесу. Голодные и измученные, мы брели по ночному лесу, натыкаясь на деревья, увязая в болотах, карабкаясь на отвесные обрывы. Почти потеряв надежду когда-нибудь вырваться из этой зеленой могилы, я послал уже знакомого вам Нгва на дерево поискать сверху какие-нибудь ориентиры.

Он ловко взобрался по стволу и скрылся в листве, а мы, надеясь на лучшее, ждали внизу. Проходила минута за минутой — уж не вскарабкался ли он до самого неба? Вдруг, с нарастающим воем, он, скользя, падая, кувыркаясь и отчаянно цепляясь за сучья, свалился вниз. Приземлился с гулким стуком, но, к нашему удивлению, тут же вскочил как встрепанный и принялся срывать с себя свое нехитрое одеяние. Оказывается, он уселся прямо в гнездо древесных муравьев, хотя, судя по его виду, можно было подумать, что на него набросился разъяренный леопард.

Эти древесные муравьи были громадные и черные, а есть еще маленькие, бурые. Однажды мы растянули палатку на небольшой полянке в лесу; наши койки были завешены противомоскитными сетками. Утром, пока я мирно спал, Джорджа разбудил непрерывный звук, похожий на весеннюю капель. Оказалось, что мелкие муравьи, муравьиные личинки и муравьиные яйца непрерывной струйкой стекают прямо на его противомоскитную сетку. Он выбрался из постели и стал громко звать на помощь, одновременно высматривая источ­ник извержения. И тут же увидел, что это сухое дерево, нависшее над нашим лагерем. Один сук с прогнившей сердцевиной тянулся как раз над палаткой: из него-то, как из рога изобилия, и сыпались муравьи со всем своим потомством — не иначе как целый муравьиный народ решил переселиться. Потрясенный наглостью насекомых, Джордж приказал рубить дерево, но земля уже была покрыта живым ковром из муравьев.

— Как быть, что делать? — спросил Джордж взбудораженных африканцев.

Среди них оказался человек, который нашел выход из положения. Принесли несколько кур, к их лапкам на длинных бечевках привязали по небольшому бревнышку, и к тому времени, как я проснулся, куры с деловитым кудахтаньем уничтожили всех муравьев до последнего и даже пытались найти еще что-нибудь съедобное, причем вид у них был отсутствующий, как это вообще свойственно пернатым.

Очень многие говорили мне, что никогда не поедут в тропики, потому что терпеть не могут насекомых. И прекрас­но, что они так решили, — иначе они бы непременно спятили, Муравьи — пытка, которой еще можно избежать, но есть и другие страсти, от которых спасения не найти.

В глубине леса водятся обычные мучители — комары, цеце, золотоглазики и прочие мухи, но в отличие от других мест не они главный источник неудобств. Здесь водится племя крылатых бесов, которые причиняют великие мучения, хотя и не вечные муки.

У нас в умеренных широтах есть мрачное буроватое к существо, называемое, более или менее точно, слепнем. Шк Случается, что насекомое садится на какого-нибудь резвя­щегося в воде пловца и здорово жалит его. Голый пловец может счесть это неоправданной вольностью, но вскоре забывает обиду. В тропических лесах Африки родичи слепня летают целыми легионами. Рекорды по живому весу то и дело побивал новый гость — на полотнище палатки, нагретое солнцем, или на рукав каждое мгновение приземлялся откуда ни возьмись какой-нибудь гигант!

Но в конце концов появился обладатель абсолютного рекорда. Было это так. Как-то вечером Басси бегом влетел в лагерь именно тогда, когда мы потягивали из стаканов слабый чай, и возвестил, что он видел двух маленьких лемуров (Galago demidovii) — они влезли на стоящие возле лагеря невысокие деревья. Мы и в Африку приехали главным образом ради этих лемуров, поэтому схватили ружья и побежали за ним, преисполненные надежд. Ловкие существа размером с мелкую крысу забрались в густолистные кроны. Чтобы увидеть их, мы заняли позиции в нескольких ярдах друг от друга и замерли, ожидая, когда добычу выдаст шорох и движение листвы.

Несколько минут я не сводил глаз с дерева, потом, чтобы немного передохнуть, перевел взгляд на Джорджа и увидел, что он манит меня к себе. Я осторожно подкрался поближе, и тут на его брюках, пониже спины, возникло нечто сан­тиметров пяти длиной.

Прежде чем я успел рассмотреть, что это за зверь, и предупредить Джорджа, тот буквально взвился в воздух. Прогремел выстрел сразу из обоих стволов, и ружье полете­ло в одну сторону, а его обычно невозмутимый владелец — в другую. Дробь хлестнула по листве над нашими головами; ружье, описав параболу, воткнулось стволами глубоко в землю, а мой глубокоуважаемый коллега перелетел вперед и вверх на несколько футов. Он приземлился, держась обеими руками за «пораженное место», как принято писать на аптечных этикетках.

Когда же удалось наконец уговорить его убрать руки, мы рассмотрели останки супостата и определили, что это гро­маднейший слепень, вооруженный настоящим «копьем». Как оказалось, это оружие и пронзило брюки бедного Джорджа и то, что они прикрывали, причем с такой молниеносной точностью, о какой никто из нас даже не имел представле­ния.

Крысы и лесные лягушки

Интересный факт, который трудно укладывается в голо­ве: оказывается, что если весь род человеческий, населя­ющий землю, поставить плотно сомкнутым строем в затылок друг другу, то он займет всего половину острова Уайт[8]. Как властелины земли, мы полагаем, что нам нет равных ни в качественном, ни в количественном отношениях. И это в то время, когда рядом с нами, вокруг нас, среди нас и зачастую под нами существует подпольная армия иного, хотя и не столь уж непохожего на нас рода, которая неизмеримо превосходит человечество как по численности, так и по общей массе. Они тоже млекопитающие, как и мы.

Это скрытое «население» земли — неисчислимые орды крыс, которые расплодились и заполонили все уголки земно­го шара. Есть ли где-нибудь люди или нет — а уж крысы там непременно живут и процветают. Ни безлюдные просторы арктических широт, ни безводные пустыни тропиков не защищены от этого скребущего, подкапывающегося народца. Если подсчитать, сколько крыс займут место одного челове­ка, учитывая, что человек длиннее по вертикали, а крыса — по горизонтали, и провести подсчет крыс на участках, заселенных человеком, а затем и на необитаемых (цифры получатся поистине астрономические), то окажется, что эти наши «сожители» не только займут оставшуюся половину острова Уайт, но и хлынут в Европу, заполнив ее на много миль вглубь.

Где же все эти крысы? Ответ простой — везде и повсюду. Газ и бомбы убивают и крыс, но не с такой легкостью, как

людей, а там, где люди истреблены, крысы благоденствуют. Покиньте любое место — и крысы вступают во владение после вас. Если газовой бомбой погубить одного фермера вместе с чадами и домочадцами, то тут же на смену им явится некий крысиный патриарх с ежемесячным прибавле­нием семейства в дюжину здоровых потомков, которые уже через несколько недель готовы следовать примеру родите­лей, плодясь и размножаясь.

Может статься, что в одно прекрасное утро мы проснемся в мире, пораженном загадочной напастью, как это было с жителями Лаккадивских островов. Некогда они со свойствен­ным нашему виду напыщенным самодовольством господство­вали на своем маленьком архипелаге в Индийском океане. А ныне каждый житель острова мужского пола обязан являть­ся дважды в неделю, бросая любые дела, на всеобщую облаву на крыс — иначе будут подчистую уничтожены и те остатки быстро тающих пищевых припасов, на которые крысы уже точат зубы. Притом они плодятся и размножают­ся в невероятном количестве.

По лесам и полям, по долинам и болотам снуют неисчис­лимые орды крыс — жрущих, плодящихся, пожираемых. По крайней мере таков был мир до пришествия высшего животного, называемого «человек», который воображает, что он в силах тягаться с природой, вырубая и выкорчевывая леса, осушая болота, распахивая поля. Я уже говорил о результатах сведения лесов в тех местах, куда вторгался человек. Один из примеров — станция Мамфе, наводненная ордами желто-пятнистых крыс-аборигенов, где их черные собратья — пришельцы из других районов мира — подыхали под балками дома. Бесчисленные четвероногие обитатели сновали по окрестным плантациям, повизгивая, топая, вере­ща в своей неугомонной суете. Заглянуть в ничем не потревоженную жизнь крыс в лесах — гораздо более слож­ная задача.

Необозримые пространства нетронутых тропических лесов похожи на колоссальный собор, чьи своды опираются на мириады высочайших колонн. Среди гладких древесных стволов разросся второй ярус — висячий сад из широколи­ственных растений, который прикрывает сумрачный мир опавшей листвы и переплетенных ползучих лиан. Напоенный влагой воздух и горячее солнце непрерывно вызывают к жизни из колышущейся массы зелени все новые бутоны, цветы, плоды. Плоды падают в сумрак лесного дна несконча­емым каскадом, полным сладкого сока и благоухания. Кое-где вся земля круглый год устлана ковром сочных, аромат­ных плодов, словно манной небесной, их изобилие и разнооб­разие просто поразительны.