Джейн Хеллер - Ча-ча-ча

• Название: Ча-ча-ча
• Автор: Джейн Хеллер
• Издательство: «КРОН-ПРЕСС»
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-232-00342-9

Название книги «Ча-ча-ча» не имеет никакого отношения к танцу. Герои романа произносят «ча-ча-ча», когда кого-то «водят за нос» или «вешают лапшу на уши».

В небольшом американском городке убивают известную писательницу, которая пишет книги о знаменитостях, выставляя на всеобщее обозрение тайные и не всегда приятные моменты их жизни. Кто и почему пошел на это преступление?

Произведение Джейн Хеллер можно отнести к жанру «женского детектива». Легкий налет эротики и острые шутки добавляют книге очарование и индивидуальность.

---

— Сэнди просил меня передать, что он отказывается от Маплбарк, так как Сюзи предложила им жить у нее. Ты можешь оставаться в особняке, если выкупишь у Сэнди его долю.

— О, да, — произнесла я, раздумывая над тем, в каком дерьме оказалась. — Сэнди прекрасно знает, что у меня нет такой чертовой прорвы денег.

— В таком случае, тебе следует выставить Маплбарк на продажу, — сказал Адам.

— Продать его? Наш прекрасный дом, в который мы вложили все до последнего цента? Рынок недвижимости в настоящее время практически умер, если вы с Сэнди могли это заметить. Нам придется просто подарить этот дом.

— Я не твой адвокат, Элисон, но, если бы я им был, то сказал бы тебе, что у тебя нет другого выхода. Состояние финансов Сэнди уже не то, что раньше. Ты знаешь об этом. Он больше не в состоянии выплачивать за дом по закладной. Если он окончательно обанкротится, то ты будешь лишена права пользования твоим прекрасным домом, окажешься втянутой в судебный процесс и твоя кредитоспособность будет ничтожно низка.

— И это все? После пяти лет супружества Сэнди не хочет мне сказать ничего, кроме этого? Что если я быстро не продам дом, то банк отберет его и я останусь у разбитого корыта?

Адам прикрыл ладонью телефонную трубку и прошептал что-то Сэнди. Затем он снова обратился ко мне:

— Элисон, Сэнди попросил меня передать тебе кое-что. Он сказал: «Жизнь — это гора. Ты должна карабкаться на нее».

— Спасибо, Адам. А теперь я попрошу тебя передать кое-что Сэнди. Скажи ему: «Жизнь — это утес. Прыгай с него».

Я бросила трубку, спустилась в кухню и приготовила себе «Кровавую Мэри»[10]. Было всего девять тридцать утра, но я нуждалась в допинге, так как собиралась позвонить своей маме и сообщить ей, что Сэнди, ее самый любимый из моих двух мужей, бросил меня. Если я не скажу ей сейчас, то она все равно узнает об этом в парикмахерской, химчистке или, упаси Господи, в гастрономе, где публика развлекается тем, что перемалывает местные слухи во время покупки зеленых овощей.

Перед тем как позвонить маме, я решила одеться. Я всегда одевалась перед тем, как позвонить ей. Я потащилась на второй этаж в спальню, открыла гардероб, достала спортивный костюм фирмы «Фила» и облачилась в него. Потом опустилась на кровать, не спуская взгляд с телефона, залпом допила коктейль и набрала нужный номер.

— Привет, мам. Вот и я, — выпалила я на одном дыхании, когда моя мать, Дорис Ваксман, сняла трубку.

— Это звоню я, — поправила она меня Этим Тоном. Моя мать была чрезвычайно бдительна в отношении всего, что касалось английского языка. Это был просто какой-то ангел-хранитель грамматики. Если вы будете настолько глупы, что произнесете в ее присутствии что-нибудь наподобие «промеж нас», то над вами разверзнутся небеса. Кроме того, ее голос был низким и хриплым. Этот прокуренный голос люди часто путали с мужским. И когда она говорила с вами Этим Голосом и Этим Тоном, то просто клала вас на обе лопатки. — Будучи писательницей, Элисон, ты должна больше следить за своей речью, — добавила она для пущего эффекта.

— По правде говоря, мам, у меня и без того забот по горло. Прости, но мне сейчас нужно решить массу проблем. — О, Господи!

— Вот, молодец. Так какие проблемы? Что, дела Сэнди в магазине все еще не наладились?

— Да. Но это не самая важная проблема в настоящий момент.

— Да? Так в чем же дело?

— Это связано с другими вещами. — Я знаю, что это было моим капризом, но мне ужасно нравилось заставлять маму вытягивать из меня информацию. После всех тех лет, в течение которых она вертела мною, как хотела, это был мой способ поменяться с ней ролями.

— Это касается твоего здоровья?

— Нет.

— Твоей работы в газете?

— Нет.

— Что-то с домом?

— Вроде того. — Я решила, что пора переходить к делу. К разводу моя мать питала такие же чувства, как и к причастным оборотам. Они с отцом прожили короткую, но счастливую совместную жизнь в браке, которая трагически оборвалась в августе 1960 года, когда мне было всего десять лет. Это случилось во время ежегодных соревнований по теннису между постоянными членами и гостями Грасси Глен. Грасси Глен был теннисным клубом, членами которого были мои родители и все их друзья. Мой отец, Сеймур Ваксман (все звали его просто Сей), был игроком «А». Он считался фаворитом этих состязаний и должен был выиграть их, особенно после того, как его партнером стал бесподобный Джек Гольдфарб, чемпион среди мужчин в Роллинг Рокс — еще одном клубе Лэйтона. Но когда мой отец и мистер Гольдфарб уже держали победу в руках, мой отец отбил очередной удар, затем неожиданно схватился за грудь, упал на площадку, покрытую красной глиной, и умер. Вот так. Гейм, сет, игра. К счастью, когда это случилось, нас с матерью не было там. Мама была в магазине «Неймана Маркуса» и покупала подарки к Рождеству. Хотя было лето, но она любила все делать заранее, и хотя мы были евреями, но покупали рождественские подарки. А я находилась в детском лагере в штате Мэн, где занималась стрельбой из лука, синхронным плаванием и другими вещами, которые, само собой, оказались совершенно бесполезными в моей взрослой жизни. Узнав, что мой отец умер, я впала в шоковое состояние. Сей Ваксман, Король матрасов, всегда был оплотом моей стабильности и безопасности. Я не могла поверить, что его больше нет. Я не могла поверить, что он больше никогда не будет поднимать меня на руки, целовать меня и любить. Я не могла поверить, что он оставил меня один на один с моей матерью до конца жизни. После его смерти моя мать превратилась в очень злую и одинокую женщину, и первое, что она сделала, это переделала их спальню в настоящий храм, развесив фотографии отца по всем стенам. Во-вторых, она отказалась раздать его одежду. В-третьих, она объявила бойкот загородному клубу, в котором моего отца постигла безвременная кончина. Месяцами она бродила по дому, курила одну за одной сигареты «Винстон» и смотрела «Как меняется мир»[11], которая стала единственной, кроме меня, постоянной вещью в ее жизни. Она никогда не смеялась и превратилась в самую брюзгливую вдову штата Коннектикут, а, возможно, и двух пограничных штатов тоже. А я, естественно, превратилась в дочь, которая постоянно пыталась поднять настроение своей матери, то есть, говоря другими словами, ублажала ее, как могла. Я убирала свою комнату, причесывала свои волосы, делала домашние задания и говорила грамматически правильными предложениями. Еще я рассказывала шутки — грамматически правильные шутки. Например:

«Что делал слон, когда пришел Наполеон?»

«Когда пришел на поле он, то ел траву».

Когда я стала старше, мой способ ублажать маму претерпел изменения и выражался в том, что я пыталась встречаться с богатыми мужчинами и, наконец, выйти замуж за такового. Мой первый муж, Роджер, привел ее в состояние нервного трепета, но видели бы вы ее лицо, когда я сообщила ей, что выхожу за Сэнди! Эта женщина, которая улыбалась только в крайних случаях, растянула рот до такой степени, что ее улыбка своими размерами напомнила мне полку для обуви у Имельды Маркос[12].

Я никогда не могла понять, откуда взялась эта ее страсть к богатым мужчинам. Думаю, что начало было положено еще в ее молодости, в Куинс. Я знала, что до моего отца у нее был роман с одним человеком, который сделал состояние и бросил ее. Но, как бы там ни было, с ее пристрастием к богачам было трудно бороться, во всяком случае, мне это не удавалось.

— Я знаю, что это расстроит тебя, мама, — начала я, — но мы с Сэнди расстались.

Мертвая тишина, за которой последовал звук глубокой затяжки и выдоха. Я практически почувствовала сигаретный запах, выходящий из телефонной трубки.

— Что ты сделала? — спросила мама. Ну конечно, это же была моя вина.

— Сэнди вернулся к своей первой жене, к Сюзи. — Я почувствовала, как у меня в горле образовался комок.

— Он предпочел эту женщину моей дочери? — Моя мама перешла на личность Сэнди. — Да она ничтожество, Женщина, которая готовит для других. А ее отец, он разве интеллигент? — Моя мать относилась к христианам, как к людям с низким коэффициентом умственного развития и плохим вкусом в одежде.

— Да, мам. Он вернулся к Сюзи, — повторила я.

— Твой отец никогда бы не понял этого… этой… этого случайного замужества и развода. Я, например, не понимаю. Почему современная молодежь не может закончить ни одно из начатых дел? Почему моя собственная дочь не может закончить ничего из того, что она сама начала?

— У меня есть дела, которые я закончила, — слабо возразила я. — Я одиннадцать лет проработала в газете, владельцем которой является Элистер Даунз, бывшая звезда Голливуда и бывший сенатор Соединенных Штатов от Коннектикута. Может быть, я и не на короткой ноге с этим человеком, но я его сотрудник. По-моему, здесь есть чем гордиться, не так ли?