Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1983 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №05 за 1983 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

Посередине Пьяцца Эрбе, словно крылья чаек, белело множество парусиновых зонтов, расставленных торговцами. Здесь теперь продают не только овощи, но и цветы, фрукты, трикотаж, джинсы, сигареты, книги, сувениры. Между лотками громко переговаривались хозяйки, явившиеся за покупками. Стараясь привлечь внимание к своему товару, еще громче кричали торговцы.

Многое видела эта старая площадь! В XVI веке здесь оглашали правительственные указы и приговоры суда...

И возможно, на этой самой площади Самсон, слуга семьи Капулетти, показал кукиш Абраму, слуге семьи Монтекки, что привело к побоищу и грустным последствиям, которые известны всему миру. Возможно, по ней бродил ночами влюбленный, тоскующий Ромео.

Кровавая распря старинных родов Вероны не вымысел великого драматурга. В XII—XIV веках городскую республику Верону буквально раздирали склоки и борьба за власть между Санбонифацио, Монтекки, Каттровенти и другими аристократическими семействами.

В нескольких же шагах от Пьяцца Эрбе, на улице Виа Капелла, стоит дом с номером 27. Замковый камень ворот украшен гербом семьи Даль Капелло, бывших хозяев. Зайдя во дворик, видишь справа небольшой двухэтажный дом, в котором согласно стоустой молве жила Джульетта.

От старинного дома веет светлой грустью, кажется, что он таит в себе какую-то нераскрытую тайну. Никто в нем не живет. Крепко запахнуты створки деревянной арочной двери с железной висячей ручкой. Над дверью тускло поблескивают два затейливых, зарешеченных окна. А левей и чуть ниже их — небольшой мраморный балкон, на который наползают с соседней стены лозы вьющегося винограда.

Дворик полон народа, но царила тишина. Молодые и старые ожидающе поглядывали на балкон и окна дома, словно надеясь увидеть юную хозяйку дома. И я вместе со всеми готов был поверить, что именно с этого балкона бросила Джульетта веревочную лестницу своему Ромео.

Неподалеку, на улице Виа Арче Скалиере, «дом Ромео» — сумрачное здание с бойницами и окнами разных стилей, с тесным двориком. В его цокольном этаже сейчас темная грязноватая харчевня.

И наконец, в южной части Вероны, на улице Виа дель Понтьере, близ Адидже, таится древний монастырь капуцинов. Туристы чередой спускаются в его сводчатое подземелье, к саркофагу из красного мрамора. Утверждают, что именно здесь покоились останки «верной Джульетты».

Но саркофаг пуст.

В соседней же крохотной церковке согласно легенде были тайно обвенчаны Ромео и Джульетта...

На другом конце старой Вероны высится над рекой Кастельвеккьо (Старая крепость) — порождение страхов и амбиций тиранов делла Скала. Кастельвеккьо не приходилось выдерживать осад, с ее бастионов не гремели пушки. Верона подпала под власть Венеции, и начался долгий период упадка. Крепость служила то арсеналом, то солдатскими казармами, то тюрьмой или военной школой. А во время наполеоновского нашествия бойницы ее были заложены, вершины башен снесены, и грозная твердыня потеряла всякое военное значение. Но недавно ее полностью отреставрировали, и сейчас здесь художественно-исторический музей, один из лучших в Италии. В его залах собраны великолепные образцы творчества веронских живописцев, полотна великих венецианцев — Тинторетто, Тициана, Лотто, Гварди и Тьеполо.

...На мосту, с которого открывается великолепный вид на крепостной ансамбль, я снова повстречал гида Паоло — с ним только что рассчитались его подопечные — туристы из ФРГ.

— Понравилась Верона? — спросил он.

— Не то слово, синьор!

— Нашему городу пришлось пережить немало за его многовековую историю. Но особенно ему досталось во вторую мировую войну. Среди этих туристов из ФРГ есть один — бывший офицер вермахта, который хорошо знает Верону. Может быть, он-то или кто из его подчиненных и взорвал этот великолепный мост, на котором мы с вами стоим. Его тоже пришлось восстанавливать. Пора бы кончать с этими войнами. Иначе не миновать беды.

Я неохотно прощался с Вероной, подарившей миру очарование светлой любви. Она и останется в памяти не чем иным, как городом Ромео и Джульетты...

Верона — Москва В. Крашенинников

Остров Буян: быль или легенда?

Н а скалистой горкой в деревне Пояконда избушка Марьи Николаевны Ивановой. Стучу в дверь.

— Кого там пустельга принесла? — кричит из сеней хозяйка.

— Лесник с острова Великого. Отвори, Николаевна.

Вхожу в жарко натопленную избенку. Вижу — на столе соленые огурцы, картошка в мундире, миска с маслом. Хозяйка сидит на старинном резном стуле. Похоже, ждет гостей: Марья Николаевна содержала избу, которая была чем-то вроде гостиницы для лесников Кандалакшского заповедника, а также для ученых-биологов, приезжавших на биостанцию.

— Везучий — к еде, невезучий — к беде, — философски заметила старушка. — Сапоги сымай, на печку полагай. Портянки — на шесток. Куртку на веревку вешай над плитой. Садись к столу и ответствуй: куды путь держишь?

— В Кандалакшу, по делам. Ясные глаза хозяйки прищуриваются.

— Глубок человек, нету ему дна, нету конца его душе. И все зовет его душа в дорогу. Вот поморы-старики были. Куды только не плавали, лиха не пужались. В Норвег хаживали. Грумант достигали.

Николаевна подумала, а потом спросила:

— Вот ты зачем на острову живешь? Чего тебе там надобно?

Я не успел ответить. Она ответила за меня.

— Потому что без дороги нету жизни человеку. Без паруса и весла нету помора. В начале дороги надежда. В конце — радость. Слева — тоска. А справа — беда. Чтоб беды не было, как поступить?

Я пожал плечами, уплетая вкусную разваристую картошку с топленым маслом.

— Чтоб не было беды в дороге, пусть жена перед твоим отъездом зажжет свечку из камня-алатыря. Его неспроста морским ладаном поморы зовут. Всегда перед плаванием в старину зажигали.

— Камень-алатырь — это янтарь? А где же его поморы доставали?

— Доставали, парень. А где — не сказывали. В старину морского ладану в каждом дому бывало изрядно. Вот и у меня за иконой лежал кусок. Как раз перед твоим приходом Андел у меня побывал, выклянчил.

— Какой Андел? — удивился я.

— Ну, лесник с острова Анисимов. Плечи — коса сажень, глаза зеленые, как у кота, ночью светятцы. А зовут — Андел. Андел во плоти! Хоть по лбу колоти!

И старуха весело захохотала. Потом подмигнула и, понизив голос, заговорщицки сказала:

— У Андела к морскому ладану интерес особый. Он, видать, тайну его узнал. В камне том силища великая. Чудодейное средство для здоровья. Да нынь не ведают, как им пользоватцы. А узнать можно только на острову Буяну. Там его много, морского ладану-то. А сторожит его мудрая змея Гарафена. Она тебе вопросы задаст. Коли не ответишь — пеняй на себя. А коли ответишь — все тайны узнаешь, и с камнем в достатке вернешься.

Как-то однажды в ветреную осеннюю ночь, возвращаясь на свой кордон, я пристал к острову Анисимов. Дай, думаю, пережду непогоду у лесника Анди Варипуу.

...В домике никого не было. Хорошо протопленная печь источала сухое благодатное тепло. На столе стояла керосиновая лампа. Я зажег ее и осмотрелся. Вряд ли где-нибудь на свете был более необычный кордон... Он походил на маленькую картинную галерею. Картины, писанные маслом, висели на стенах, в простенках, а некоторые даже над окнами, у самого потолка. Возле печи стоял диван — ножками и спинкой ему служили свилеватые коренья сосны, обработанные и покрытые лаком. Вся печь была разрисована. Она напоминала шахматную доску: одни клетки темные, другие — светлые. Рисунки имитировали изразцы. На темных клетках был изображен Старый Тоомас, на светлых — Бегущая по волнам. В углу возле батарейного приемника — скульптура: портрет широкоскулого старика. Над столом — длинная полоса бумаги, на ней по-латыни написано: «Ни дня без строчки». На этажерке — справочники, определители птиц и растений, книги на иностранных языках. На столе лежал раскрытый журнал для дежурных записей и фенологических наблюдений.

Неожиданно дверь отворилась, и на пороге показался хозяин, Анди Варипуу. Я узнал его сразу — вспомнил слова Марии Николаевны...

Анди снял плащ и резиновые сапоги-бродни, кинул полешко в печь. Скоро зафыркал чайник. Я достал банку тушенки, сгущенное молоко, хлеб. И за этой нехитрой трапезой мы просидели до глубокой ночи, и все больше говорили о янтаре. О северном янтаре.

— Значит, про остров Буян ты слышал от Николаевны? — спросил Анди.

— Ну, этот янтарный остров из области сказки...

— Сказка возникает не на пустом месте, — заметил Анди и рассказал, о чем он думает долгими одинокими вечерами. Я слушал его с огромным интересом, многое из того, что он говорил, было для меня новым и даже неожиданным.