Александра Горовиц - Собака от носа до хвоста. Что она видит, чует и знает

• Название: Собака от носа до хвоста. Что она видит, чует и знает
• Автор: Александра Горовиц
• Издательство: Астрель, Corpus
• Жанр: Домашние животные
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-271-34951-5

Эта книга — не сборник советов по воспитанию четвероногого друга или уходу за ним. Это — страстный призыв увидеть мир с высоты собачьего носа, мысленно обрасти шерстью и отпустить хвост. Книга американского профессора психологии и когнитивистики Александры Горовиц — это лирический рассказ о перцептивных и когнитивных способностях собак. Вы наконец узнаете, чем занимается ваша собака, когда остается дома одна; почему она с упоением преследует велосипедистов; дождевик какого цвета предпочитает; означают ли любовь ее «поцелуи» и стыдно ли ей за изгрызенные ботинки. Словом, вы поймете, каково это — быть собакой. И больше не сможете смотреть прежними глазами на собак, людей и других животных.

Вам незачем быть собачником, чтобы получить удовольствие от этой захватывающей книги, но будьте осторожны: вы можете стать одним из них.

ВВС Wildlife Magazine

Собаки вглядываются в наш мир, и будет правильно, если мы попытаемся ответить им тем же. Книга Горовиц — правильный шаг в этом направлении.

The New York Times

Александра Горовиц называет собак антропологами, живущими среди нас. Она… пишет о собаках с той же проницательностью и участием, с какими они относятся к нам. И именно ее приглашала корпорация Sony, чтобы сделать робота Айбо похожим на настоящего пса.

The Guardian

---

И в первой, и во второй ситуации собаки проявляли интерес к случившемуся и свою преданность хозяину, однако вели себя так, как будто не произошло ничего, что требовало бы их вмешательства. Они подходили к хозяевам, трогали «жертву несчастного случая» лапой или тыкали носом. При этом «жертва сердечного приступа» молчала, а якобы придавленный шкафом человек, напротив, звал на помощь. Некоторые собаки, впрочем, охотно воспользовались возможностью вволю побегать вокруг и понюхать пол в комнате. Несколько псов попыталось привлечь внимание лаем или приблизилось к незнакомцу, который, возможно, мог оказать помощь. Единственной собакой, которая притронулась к постороннему, был той-пудель. Он вскочил на колени незнакомца и задремал.

Таким образом, ни одна собака не сделала ничего, что могло бы помочь хозяину. Можно сделать вывод, что собаки просто не в состоянии распознать смертельно опасную ситуацию и не умеют на нее реагировать. Но повод ли это для разочарования? Едва ли. Если собаке незнакомы понятия «опасность» и «смерть», то это отнюдь ее не дискредитирует. С тем же успехом можно спросить, понимает ли собака, что такое велосипед или мышеловка. Ребенок столь же беспомощен: его приходится останавливать, если он пытается сунуть что-нибудь в розетку. Двухлетний малыш, который увидит, как кто-либо поранился, скорее всего просто заплачет. Со временем он научится распознавать опасные ситуации и усвоит понятие смерти. Таким же образом обучают некоторых собак — например, они должны сообщить глухому человеку о звуке пожарной сигнализации. Обучение детей происходит вербально и предполагает последовательность действий: «Если услышишь сирену, скажи маме»; дрессировка собак — не более чем процесс закрепления.

Тем не менее собаки явно понимают, когда происходит нечто странное. Они умело идентифицируют обычное в том мире, где живут бок о бок с вами. Как правило, вы ведете себя предсказуемо: ходите по комнатам, сидите в кресле, открываете холодильник, разговариваете с собакой и людьми, едите, спите, надолго запираетесь в ванной, и так далее. Обстановка также остается неизменной: в доме не бывает слишком жарко или холодно; в него входят через дверь, а не через окно; в гостиной на полу, как правило, не бывает воды, а в коридоре не висит дым. Обладая знанием об окружающем мире, собака способна понять, что поведение пострадавшего человека необычно, или что сама она не способна действовать так, как привыкла.

Неоднократно Пумперникель оказывалась в опасных ситуациях (чуть не выпала из окна; в другой раз ее поводок зажало дверью лифта, когда кабина уже начала двигаться). Меня поражало то, насколько невозмутимой она казалась (особенно в сравнении со мной). Пумперникель никогда не выпутывалась из беды самостоятельно. Наверное, я больше беспокоилась об ее безопасности, чем она — о моей. И все-таки во многом мое благополучие зависит от нее — не потому, что Пумперникель якобы знает, как меня спасти, а потому, что она неизменно весела и верна мне.

На что это похоже

Пытаясь взглянуть на мир глазами собаки, мы собираем скудную информацию об ее сенсорных способностях и делаем далеко идущие выводы. Например, о том, каково это — быть собакой.

Тридцать пять лет назад философ Томас Нейджел положил начало долгому научному и философскому спору о субъективном опыте животных, попытавшись понять, каково быть летучей мышью. Он выбрал для своего мысленного эксперимента животное, чей уникальный способ видеть — эхолокация — был открыт сравнительно недавно. Летучая мышь издает высокочастотные звуки и прислушивается к эху; в зависимости от того, сколько времени занимает возвращение звука и насколько он искажается, животное способно представить, что происходит вокруг. Чтобы приблизительно понять, на что это похоже, вообразите, что вы лежите ночью в неосвещенной комнате и вам кажется, будто на пороге кто-то стоит. Разумеется, вы можете разрешить загадку, включив светильник, — либо, уподобившись летучей мыши, швырнуть в дверной проем теннисный мяч. Возможно, он вылетит в коридор — или отскочит от невидимого препятствия (одновременно вы услышите чье-то недовольное ворчание). В зависимости от того, насколько далеко отскочит мяч, можно также сделать вывод о том, какого сложения стоящий на пороге человек: возможно, он пузат (тогда мяч потеряет скорость), или же, наоборот, у него твердые, как камень, мышцы. Летучая мышь учитывает все эти факторы, но вместо мяча использует ультразвук. Она издает его непрерывно и с той же скоростью, с какой мы замечаем то, что находится перед нами.

Это поразило Нейджела. Он понял, что картина мира летучей мыши (и, следовательно, ее жизнь) невероятно странна с точки зрения человека. Он предположил, что мышь познает мир, но не сомневался при этом, что ее опыт предельно субъективен: что бы ни видела мышь вокруг, никто другой это и так, как она, не увидит.

Нейджел счел разницу между видами чем-то совершенно иным, нежели разница между представителями одного вида. Мы, тем не менее, охотно становимся на точку зрения другого человека. Я не знаю особенностей чужого восприятия, но я человек, и мне вполне достаточно собственных ощущений, чтобы я могла провести аналогию между моим восприятием и чьим-либо еще. Я могу представить, как другие видят мир, на основании моего опыта. И чем больше у меня информации о другом человеке — его физических данных, биографии, характере, — тем точнее будет аналогия.

То же самое можно проделать с собаками. Чем больше у нас информации, тем полнее аналогия. Нам известны их физические данные (сведения о строении нервной системы, функционировании органов чувств и так далее) и история (данные об эволюции, а также об индивидуальном развитии). Кроме того, постоянно увеличивается объем информации об их поведении. Все это позволяет нам дать набросок собачьего умвельта. Сумма научных данных позволяет нам представить, каково это — быть собакой.

Как мы уже знаем, мир собаки пропитан запахами и плотно населен людьми. К этому следует добавить: собака живет невысоко от земли и пробует мир на вкус. Физические объекты либо помещаются в ее пасть, либо нет. Мир собаки сиюминутен и полон деталей. И все это написано у нее на морде.

Не исключено, что жизнь собаки совершенно не похожа на жизнь человека.

Близость к земле

Одна из самых явных черт, которую чаще всего упускают, когда пытаются реконструировать картину мира собаки, — это ее рост. Если вам кажется, что между миром, наблюдаемым с высоты среднего человеческого роста, и миром, каким его видит собака среднего роста (то есть с высоты примерно полуметра), разница невелика, вас ждет разочарование. Как и разность восприятия запахов и звуков, разный рост тоже имеет значение.

Немногие собаки имеют размеры, близкие к человеческим. Обычно они живут где-то на высоте наших коленей, то есть фактически путаются у нас под ногами. Мы как будто не в состоянии усвоить, что собаки не достигают и половины нашего роста. Мы понимаем, конечно, что они меньше нас, но, тем не менее, в процессе взаимодействия разница в росте неизменно остается проблемой. Мы кладем вещи вне досягаемости собак, и их упорные попытки добраться до них нас раздражают. Даже зная, что собаки любят здороваться, заглядывая в глаза, мы редко наклоняемся к ним — а наклонившись, сердимся, если они подпрыгивают. Тем не менее прыжок — это естественное следствие желания дотянуться до слишком высоко расположенного объекта.

Собак часто ругают за прыжки, и они принимаются искать интересное внизу. И находят — например, наши ноги. Они пахнут и представляют собой прекрасный источник информации о нас. Наши ноги потеют, когда мы переживаем или напряженно обдумываем что-либо. Мы неуклюже болтаем ногами, когда сидим. Поскольку ноги так интересно пахнут, то наверняка собакам кажется необычайно странной наша привычка носить обувь, будто запирая запахи на замок. С другой стороны, ботинки пахнут человеком, который их носит, вдобавок к подошвам прилипает все, на что вы наступили. Носки — это тоже отличный носитель нашего запаха, и потому в носках, брошенных рядом с кроватью, нередко появляются дыры (в процессе исследования собака их прокусывает).

Помимо ног, мир с высоты собачьего роста полон юбок и штанин, которые колышутся при каждом шаге. Колыхание ткани, с точки зрения собаки, невероятно притягательно. Учитывая собачью чувствительность к движениям и склонность исследовать объекты при помощи пасти, нетрудно понять, отчего ваша собака теребит прохожего за брюки.

Мир у самой земли полон запахов — в воздухе они рассеиваются, а в почве задерживаются. Вблизи земли иначе передаются и звуки — пускай птицы распевают на верхушках деревьев, а обитатели нижнего яруса предпочитают крепко стоять на ногах. Вибрация вентилятора может побеспокоить собаку, которая лежит рядом на полу; аналогичным образом, громкие звуки лучше отражаются от пола, попадая в собачьи уши.