Брайан Олдисс - Малайсийский гобелен

• Название: Малайсийский гобелен
• Автор: Брайан Олдисс
• Жанр: Научная Фантастика

---

Возможно, у Кемперера удастся разжиться треуголкой с плюмажем?

Позволив городским петухам разбудить меня, я поднялся, натянул высокие сапоги, надел тяжелый тюрбан, длинный галстук, нацепил деревянный меч и другие боевые доспехи. Когда я одевался, то напевал песенку:

"Бывают времена, когда мы бросаем вызов тому, Кто не ценит нашей добродетели..."

Я то и дело поглядывал на улицу, где уже суетились длинные утренние тени. Носились подмастерья с едой и питьем; в мастерские резчиков по дереву завозили материал; прачки были готовы к выполнению привычной работы; рыбаки обменивались гортанными выкриками. По аллее прогрохотала повозка молочника, запряженная быком с серебряными колокольчиками на рогах. Быком правил человекоящер с ороговевшей кожей.

Сквозь толпу, расталкивая всех локтями, пробирался военный. Он вошел в полосу солнечного света и случайно поймал мой взгляд, когда посмотрел вверх. На голове у него была та самая треуголка с плюмажем, которая была так нужна мне. Он пошел дальше. Я мучался от зависти. Я сижу в дешевой мансарде без гроша в кармане, и только любовь и амбиции возносят меня над несчастным укладом жизни, к которому волею судьбы я прикован. А вот у этого щеголя все в порядке, карманы, несомненно, набиты золотом и, конечно же, идет он на свидание с какой-нибудь сладострастной дамочкой. Иначе чего здесь надо капитану кавалерии в такое время, когда торговцы только-только открывают свои лавки?

Тихой песней я подавил свое недовольство. Одевшись наконец, я вышел на улицу и купил у знакомого булочника пару бутербродов с ломтиками наперченного мяса. Жуя на ходу, через рынок прошел к разрушенной сводчатой галерее Дворца Деспорта, где как раз менялась ночная стража. Переваливаясь на костылях, по улице брел Жозе, дядя Летиции. Но он не заметил меня.

У края галереи, где расположилась цветочница с полной корзиной цветов, я прислонился к колонне и закончил завтрак. Солнце согревало меня, и было приятно наблюдать за энергичными движениями малайсийского городского караула. Я начал проникаться воинским духом.

Два мага неподалеку от меня не обращали на происходящее никакого внимания. Они облюбовали грязную нишу и что-то бормотали, склонившись над большим бронзовым шаром. Были ли обращены их слова к нашему миру или к иному, я мог только гадать. Двое испорченных босоногих мальчишек-ассистентов возились рядом. В тени под тентом из парусины жертвенный козел пялился на чахлую сосенку, проросшую из трещины в каменной кладке.

Лицо одного из магов было злобным и глупым. Он повернулся ко мне, улыбнулся, если только можно было назвать улыбкой эту жабью гримасу, и поманил меня пальцем.

Я сделал вид, что не заметил этого жеста. Отступая назад, я натолкнулся на прохожего. Плечом он ударил меня в спину. Я настолько проникся боевым духом, что повернулся к нему и стал вытаскивать свой деревянный меч.

Это был кавалерист, которого я высмотрел из окна. Я узнал его треугольную шляпу с перьями и все остальное.

Он потянулся к рукоятке своего меча, но когда разглядел мой, лицо его смягчилось, и он поднял руку ладонью вперед.

- Пощади меня! - сказал он.- Я не знаю, как отразить твое оружие.

Я не мог удержаться от смеха. Он был красив собой, крепкого сложения, стройный, не более чем на два года старше меня. Я не мог не завидовать его закрученным каштановым усам, кончики которых были бескомпромиссно нафабрены. Глаза были темные и влажные, я таким не доверяю. В них трудно прочесть мысли их хозяина. Возможно, поэтому я поднес к его горлу острый кончик своего меча. Он не сделал ни одного движения, чтобы защитить себя.

Во время этой драматической картины я прочел всю его историю: благородное семейство, своевольный мальчишка, снисходительный отец, женщины, обеспеченная военная карьера, хорошее место за столом, преданные друзья, конюшня с крепкими лошадьми, отвага, рыцарский дух, благородные раны, медали, продвижение по службе, богатая женитьба, связи при дворе, будущее в его руках. Не с деревянным мечом завоевывать такую судьбу. Я опустил меч.

Несомненно, через десять лет парень станет рыхлым и толстым.

Наша живая картина была нарушена жабоподобным магом. Длинное, грязное одеяние скрывало его увечья. Он пополз к нам через мостовую и, вытянув вперед руку, закричал:

- Остерегайтесь, молодые господа, остерегайтесь! Случайностей не бывает. Звезды формируют характер, характер определяет судьбу.

Мы попятились от него, и он опять поднял единственный палец, нацелив его в наши подбородки.

- Вы оба делите одну постель, сами того не подозревая. Это не сулит вам ничего хорошего, несчастье грозит вам обоим. Что касается тебя,- он направил на меня кошачий взгляд,- воды сомкнутся над твоей головой, если ты не будешь плыть более уверенно, и Повелитель Мрака заберет тебя!

Я вложил меч в ножны и побежал, кавалерист пустился следом и, поравнявшись, крикнул мне:

- Врет, старая рептилия. Больно мне нужен твой вшивый тюфяк.

- Да и мне твои мандавошки ни к чему...

За первым поворотом мы остановились и поглядели друг на друга. Удивительно, как он не потерял на бегу свою шляпу.

Он снова улыбнулся, обнажая ряд белых зубов, ровных, как у актера.

- Я никогда не обращаю внимания на слова проституток и прорицателей. За словами кроется огромный мир, о котором они ничего не знают. Я - капитан Джон Пелегрино из тяжелой кавалерии Тускади, "паршивая овца" рода св. Лазионио из Дакки. И должен сказать, что я наблюдал за тобой.

- Я - актер. Зовут меня Периан де Чироло, последний отпрыск великого ученого рода, не стремящийся стать ученым. Я солдат лишь в гриме.

- Профессиональный военный это легко заметит... Но штатских ты можешь ввести в заблуждение.

- Что ж, мы оба паршивые овцы в своих семьях. Еще мы схожи в том, что я ничего не знаю о семействе Лазионио - как и ты о де Чироло. Что заставило тебя наблюдать за мной? Мне, например, нравится твой великолепный колпак. Чему можно завидовать во мне?

После этих слов он потупил взор и впал в меланхолию. Затем он медленно двинулся вперед, глядя себе под ноги. Когда я пошел рядом с ним, он сказал:

- Я в общем-то завидую твоей способности великолепно уживаться в этом мире. Как беззаботно ты шел вдоль аркады, подкреплялся и наслаждался жизнью. Для меня - это день рокового решения, а предзнаменования абсолютно безрадостные.

Мне вдруг пришло в голову, что, может быть, он думает уступить лишнюю лошадь и ищет подходящего клиента; и я тут же представил, как уговариваю своего отца поставить ее в пустой двор, и что Беполо ухаживает за ней и по сходной цене покупает для нее сено, а друзья и Армида видят, как я запрыгиваю в седло, улыбаются и машут мне руками.

- Если верить предсказателям, каждый день является днем принятия решений.

Взгляд у него был комический и отчаянный, он ударил себя в грудь.

- Позволь мне заявить, что я всегда смеялся над всякими женскими штучками, а тут впервые влюбился. Схвачен за глотку любовью.

Издав смешок, я сказал:

- Успокойся, капитан. Неужто мое раскованное поведение так легко ввело тебя в заблуждение? Я влюбляюсь каждый день. Женщины так красивы и так милы, что иначе с ними просто нельзя. Я готовлюсь к женитьбе на самой красивой, самой приятной и, черт побери, самой дорогостоящей из всех женщин, остальных я должен оставить. Это дело моей чести. И лишь актерские способности помогают скрыть мне внутреннее смятение.

Он махнул рукой.

- Я не играю. Я человек действия. В мире любви я теряюсь и презираю себя за это.

- Не презирать, а взращивать надо любовь.

- Ненавижу ее. Я - солдат, а не пижон. Вчера я еще смеялся над ней, а сегодня сам попал в засаду. Но та, которую я люблю,- о, зачем я выставляю на показ свое горе? - уже замужем. Ее муж - подлец и развратник. Этот старпер превратил ее жизнь в муку. И все же по доброте души своей она льнет к нему. Как будто можно сочетать браком лед и пламя... Может ли мужчина так самозабвенно любить?

Подумав немного, я ответил:

- Я знавал мужчин, влюбленных в замужних женщин. И каждый из них полагал, что именно эта женщина создана для него.

- Вы ведете, как я вижу, декадентскую жизнь. Малайсия прогнила полностью. Что касается ее, то я весьма рад, что мой полк уходит... О нет, я никого не хочу задеть. Меня просто обошли подобно тому, как телега оставляет нетронутым место между колес. Давай пройдемся немного.

- Тебе нравится ходить? Тебе, офицеру кавалерии, подобает ездить верхом. Ты должен жить лошадьми.

Когда мы немного прошли вперед, он сказал:

- Я люблю ее и клянусь, она отвечает мне взаимностью. Да, да, душой она моя, но она не может покинуть своего древнего сатира.

- Но есть уйма женщин без древних сатиров. Конечно, у каждой из них свои недостатки. У женщины, которую я люблю, очень властный отец. Он...

Я хотел направить наш путь к дому Кемперера, но он вдруг остановился и сильно сжал мою руку.