Розмари Роджерс - Связанные любовью

• Название: Связанные любовью
• Автор: Розмари Роджерс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-227-03150-1

Софья, внебрачная дочь русского царя Александра Павловича и его фаворитки княгини Марии, приезжает в Англию, в поместье герцога Стефана Хантли, с секретным поручением. Она должна найти и выкрасть письма, которые в юности Мария отправляла своей подруге, ныне покойной матери Стефана. Те давние откровения могут теперь обернуться политическим скандалом. Девушке претит ее неблаговидная роль, но она должна выполнить задание. Очарованный безупречной красотой нежданной гостьи, заинтригованный окружающей ее атмосферой тайны, Стефан страстно влюблен, но понимает, что и он, и Софья увязли в паутине двуличия и лжи. И когда девушка при странных обстоятельствах исчезает, он оказался перед дилеммой — броситься на помощь или забыть. Сделать выбор поможет только любовь.

---

Розмaри Роджерс

Связaнные любовью

Глава 1

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

1821, Санкт-Петербург

Дом княгини Марии рядом с Невским проспектом не претендовал на звание самого большого во всем квартале, но определенно считался самым роскошным.

Фасад его, в полном соответствии с канонами красоты, отличался строгими классическими линиями, выстроенными в ряд окнами и широкой, дополненной колоннами террасой. Греческие статуи на крыше взирали вниз через верхнюю балюстраду с холодным выражением надменного превосходства. Вполне, впрочем, возможно, они всего лишь демонстрировали свое неодобрение в отношении окружавших особняк садов. В вольном изобилии цветов, кустарников и мраморных фонтанов, столь обожаемых русской аристократией, не было и намека на классику.

Внутреннее убранство дома не уступало внешнему виду в элегантности. В отделке просторных комнат с высокими потолками преобладали золотистый, алый и темно-синий цвета. В долгие унылые месяцы зимы густые, насыщенные краски создавали ощущение тепла.

В мебели атласного и вишневого дерева, мило контрастировавшей с темными, мрачными картинами фламандских мастеров, угадывался вкус скорее французский, чем русский, что более отвечало нынешним предпочтениям княгини. Местного колорита интерьеру добавляли разве что инкрустированные драгоценностями аксессуары да расставленные беспорядочно нефритовые статуэтки.

Но подлинным украшением особняка, предметом гордости и славы был открывающийся из его окон вид.

Отсюда вы могли любоваться церквами с сияющими золотыми куполами и богатыми дворцами. Потрясающая панорама позволяла по достоинству оценить красоту города, избежав соприкосновения с напряженным пульсом, отчетливо ощущаемым на его улицах.

Впрочем, у двадцатидвухлетней Софьи, проведшей в этом доме всю свою жизнь, знакомый пейзаж восторга уже не вызывал; куда больше ее порадовал вливавшийся в окно спальни теплый весенний свет.

Усевшись перед зеркалом, она предала себя в руки служанки, которая сначала расчесала длинные золотистые волосы, а потом собрала их в замысловатый узел на макушке, оставив по вьющейся прядке у висков. Столь строгий стиль давал возможность в полной мере оценить идеальный овал лица с чистейшей алебастровой кожей и пронзительными голубыми глазами под тяжелыми, густыми ресницами.

Не унаследовав знойной, чувственной красоты матери, Софья бесспорно считалась милой прелестницей и, что немаловажно, имела очевидное сходство со своим отцом.

Последнее обстоятельство выглядело довольно странно, учитывая, что фактически она была незаконнорожденной.

Да, муж матери охотно признавал Софью своей дочерью, так как ко времени ее рождения уже состоял в браке с ее матерью. Мало кто в России и, возможно, за пределами страны не знал о бурном романе Марии с императором Александром Павловичем, завершившемся поспешным браком Марии с графом. Мало для кого оставался секретом и тот факт, что влиятельный царедворец граф внезапно разбогател и использовал полученные средства для приведения в порядок имения под Москвой, из которого почти не выбирался, тогда как его жена получила во владение пышный особняк и содержание, вполне достаточное для безбедной жизни.

Это был один из тех секретов, о которых знают и молчат все. Время от времени Александр Павлович приглашал Софью к себе, но в целом в ее жизни оставался скорее сторонним благодетелем, чем полноправным родителем.

Да разве мало и одного родителя, с грустью подумала молодая женщина, когда в комнату стремительно вошла ее мать. Под серебристым атласным халатом угадывались роскошные формы, плечи укрывала газовая накидка вишневого цвета, серебристые ленточки перехватывали темные блестящие волосы.

Бьющая в глаза красота как нельзя лучше соответствовала ее импульсивному характеру. Взгляд скользнул по голубому с кремовым дамасту, коим, по настоянию Софьи, отделали спальню, и красивое лицо ее матери исказила гримаска недовольства.

Мария не понимала тяги дочери к простоте и скромности.

— Матушка. — Софья посмотрела на мать настороженно и удивленно. Две эти женщины питали друг к другу самые теплые и нежные чувства, но старшая отличалась твердой волей и в стремлении к цели безжалостно устраняла все, что вставало на пути. Дочь не стала бы исключением. — Что вы здесь делаете?

— Софи, мне нужно поговорить с тобой наедине, — заявила Мария.

Пухленькая служанка послушно склонила голову, успев тайком подмигнуть Софье.

— Конечно, госпожа.

Служанка вышла. Подождав, пока дверь за ней закроется, Софья поднялась со стула и расправила плечи. Разговор мог повернуть в любую сторону, и, имея дело с княгиней, следовало быть готовой ко всему. Впрочем, отступать перед материнским напором она не собиралась.

— Что-то случилась? — напрямик спросила Софья.

Странно, но, оставшись наедине с дочерью, Мария вовсе не спешила перейти к сути вопроса. Пройдя по комнате, она остановилась у широкой кровати под белоснежным балдахином.

— Разве я не могу просто поговорить с собственной дочерью?

— По-моему, такое желание просыпается у вас нечасто, — пробормотала Софья. — И определенно не в столь ранний час.

Мария усмехнулась.

— Скажи-ка, моя дорогая, ты упрекаешь меня за лень и праздность или за недостаток материнского внимания?

— Я вовсе не упрекаю вас, матушка, а всего лишь пытаюсь найти объяснение столь нежданному визиту.

— Мой бог! — Мария подняла лежащее на постели светло-желтое муслиновое платье и пробежалась взглядом по двойному ряду гранатов, которыми был обшит неглубокий вырез. — Жаль, что ты не захотела воспользоваться услугами моей модистки. В таком наряде тебя легче принять за какую-нибудь мещанку. Ты представляешь русское дворянство. Не забывай о своем положении.

Представить, что мать могла выманить из постели необходимость донести до дочери сей избитый аргумент, было невозможно.

— Я бы не забыла даже при всем желании. Вы посто янно твердите мне об этом, — вздохнула Софья.

Мария повернулась и устремила на дочь непонимающий взгляд.

— Ты что-то сказала?

— Я сказала, что предпочитаю свою портниху, — твердо ответила молодая женщина. В этом вопросе она уступать не намеревалась. — Мои вкусы скромнее, чем у других женщин.

— Скромность… — Мария нетерпеливо вздохнула, мельком окинув взглядом изящную фигурку дочери, начисто лишенную тех соблазнительных выпуклостей и округлостей, что так привлекают большинство мужчин. — Сколько раз можно повторять, что женщина бессильна, если не пользуется тем оружием, коим наградил ее Господь!

— Мое оружие — платье?

— Тогда лишь, когда оно скроено и пошито, дабы дразнить мужское вожделение.

— Я предпочитаю не дразнить, а наслаждаться комфортом, — резко, но с абсолютной искренностью возразила Софья. Хотя весна и пожаловала наконец в Петербург, в камине, обложенном белыми с золотистыми прожилками плитками, потрескивали дрова. Софья постоянно зябла и ничего не могла с этим поделать.

Мария бросила платье на постель и покачала головой:

— Глупое дитя. Я сделала все возможное, дабы обеспечить твое будущее. Ты могла выбирать из самых влиятельных и достойнейших.

— Я уже говорила вам, матушка, что не имею ни малейшего желания выйти замуж по расчету. Вы хотите этого, но не я.

Мария вдруг решительно пересекла комнату и, встав перед дочерью, твердо посмотрела на нее.

— Это потому лишь, что ты не представляешь себе, каково это, не иметь ни денег, ни положения в обществе. Можешь насмехаться над моими желаниями и устремлениями, но уверяю тебя, гордость легко забудется, если ты уверишь себя, что сумеешь прожить только за счет любви. Замерзать зимой — удовольствие небольшое, как и прятать от посторонних глаз потрепанный подол платья. — Глаза ее потемнели от напомнившей о себе давней боли. — Как и чувствовать себя изгоем…

— Простите, матушка, — негромко произнесла Софья. — Я понимаю и ценю те жертвы, что вы принесли ради меня, но…

— Неужели? — бесцеремонно перебила ее мать.

Софья растерянно моргнула:

— Простите, матушка?

— Ты действительно понимаешь и ценишь все, что я сделала?

— Конечно.

Потянувшись к дочери, Мария сжала ее запястья.

— Тогда ты согласишься сделать то, о чем я должна тебя попросить.

Софья торопливо высвободила руки.

— Я люблю вас, матушка, но моя признательность не безгранична. Я уже говорила вам, что не приму предложение Орловского. Он не только стар настолько, что годится мне в отцы, но от него еще постоянно пахнет луком.