Сергей Лавров - Лев Гумилев: Судьба и идеи

• Название: Лев Гумилев: Судьба и идеи
• Автор: Сергей Лавров
• Издательство: Айрис-пресс
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-8112-2647-4

Книга посвящена драматичной судьбе и научному творчеству выдающегося отечественного историка, этнолога и географа Льва Николаевича Гумилева. Центральную часть ее занимает работа президента Русского географического общества С. Б. Лаврова, около 30 лет проработавшего вместе с Л. Н. Гумилевым на Географическом факультете ЛГУ и в Географическом обществе. Книга дополнена автобиографией Л. Н. Гумилева и его воспоминаниями о своих знаменитых родителях Николае Гумилеве и Анне Ахматовой, а также воспоминаниями наиболее близких к нему людей – его вдовы Н. В. Гумилевой, писателя Д. М. Балашова, Ю. К. Ефремова К. П. Иванова и других.

Книга представит большой интерес для всех, кто интересуется творчеством выдающегося ученого и мыслителя.

---

Все же фигурой № 1 среди естественников для него был творец учения о ноосфере Владимир Иванович Вернадский. Примечательно, что даже о любимых евразийцах Л.Н. сказал, что им очень не хватало естествознания. Так, Г. В. Вернадскому, как историку, по мнению Л.Н., не хватало идей своего великого отца1073.

Но нестандартен был наш герой, не хотел признавать даже и у В. И. Вернадского того, что славословили другие. Поэтому с удовольствием цитировал другого «сомневающегося» – известного географа Юрия Константиновича Ефремова: «Так ли уж разумна сфера разума?» Следуя этой мысли, сам Л.Н. спрашивал: «А что дала нам ноосфера, если она действительно существует?»1074

У В. И. Вернадского были весьма примечательные, с точки зрения Л.Н., наблюдения. Так он писал как будто бы о пассионарности: «Взрывы научного творчества, повторяющиеся через столетия, указывают... на то, что ... повторяются периоды, когда скопляются в одном или нескольких поколениях, в одной или многих странах богато одаренные личности, те, умы которых создают силу, меняющую биосферу. Их нарождение есть реальный факт, теснейшим образом связанный со структурой человека, выраженной в аспекте природного явления» (выделено мною. – С. Л.)1075. Поразительное совпадение мыслей! У В. И. Вернадского Л.Н. взял то, что ему было нужно, то, что могло объяснить эти толчки, эти кривые, именно такой ход этногенеза.

Теперь перейдем к самой важной теме: откуда же взялся первоначальный толчок? Л.Н. обратился к наследию классиков естествознания. «Великий ученый XX века В. И. Вернадский, – писал Гумилев, – читая в 1908 году заметку во французской газете о перелете саранчи из Африки в Аравию, обратил внимание на то, что масса скопища насекомых была больше, чем запасы всех месторождений меди, цинка и олова на всей Земле. Он был гений и потому задумался о том, какова энергия, которая подняла этих насекомых и бросила их из цветущих долин Эфиопии в Аравийскую пустыню, на верную смерть»1076.

Л.Н. опускает дальнейший ход рассуждений автора и переходит к выводу: биогеохимическая энергия живого вещества биосферы – совсем не мистическая, а обыкновенная, аналогичная электромагнитной, тепловой, гравитационной и механической. Большей частью она находится в гомеостазе – неустойчивом равновесии, но иногда наблюдаются флуктуации – резкие подъемы и спады. «Тогда саранча летит навстречу гибели, муравьи ползут, уничтожая все на своем пути, и тоже гибнут, крысы... из глубин Азии достигают берегов Атлантического океана...»1077 Понятно, что это еще не объяснение, а скорее, уход в сторону, замена анализа причины ярким и «доходчивым» примером.

Из трех гипотез энергетического импульса Л.Н. отбрасывал две: солярную и подземную (радиораспад)1078 и оставил одну – космическое облучение. Лишь очень легковесные критики Гумилева (особо из гуманитариев) могли упрекать его в фантазиях насчет пассионарности и «толчков» из космоса. Упрекать надо было предшественников-евразийцев. Ведь Г. Вернадский в главе «Ритмы истории» писал, что «ритмическая периодичность в истории человечества зависит от действия космических, биологических, психических, географических, политических, экономических и социальных сил»1079. Обратите внимание: космические силы стоят на первом месте!

В этой связи весьма интересны мнения, высказанные в дискуссии, развернувшейся среди ученых на «Гумилевских чтениях» в Москве в 1998 г. Там обсуждались и другие механизмы пассионарных «толчков» в зонах разломов, рифтов, краев континентов, которые «с хода» были отброшены Л.Н.1080. В одном из выступлений указывалось, что эндогенные источники находятся в непосредственной близости к биосфере (87% на глубине до 60–150 км). В другом докладе правдоподобной причиной «толчков» называлось резкое, стремительное изменение климата1081.

Согласно взглядам Е. В. Максимова, «чистого» естественника, из девяти пассионарных «толчков» Л. Гумилева пять более или менее совпадают с переломными моментами 1850-летнего ритма, а два – показали отклонения в 150–250 лет. Вывод ученого состоит в следующем: «Переломным моментам 1850-летнего ритма отвечают общециркуляционные перестройки, образование «озоновых трещин» и, как следствие, возникновение пассионарных зон»1082. Максимов делает еще более широкий (пусть спорный, но, безусловно, интересный) вывод: «Этническая история человечества определяется совместным действием трех причин: 1850-летним ритмом А. В. Шнитникова, волнами цивилизаций в плане О. Шпенглера и пассионарными толчками Л. Н. Гумилева»1083.

Парадоксально, что естественники всерьез воспринимают «выход» Л.Н. в их науки1084, а гуманитарии спорят, не хотят воспринимать то, в чем они совсем не специалисты...

Сам Л.Н. в серьезной книге (в статьях и интервью он менее скромен) довольно пессимистичен, но зато абсолютно честен относительно своих толчков. Он пишет, что гипотеза «пока не может быть строго доказана, но зато... не встречает фактов, ей противоречащих»1085. К более критичной оценке склоняется М. И. Чемерисская, опубликовавшая статью в журнале «Восток» в 1993 г. Там она, подводя итог своим рассуждениям, пишет: «Так что же, Л. Н. Гумилев действительно создал всеобъемлющую теорию, объясняющую законы исторического развития народов? Думается, что все-таки нет. Пассионарность и комплиментарность – одна из попыток объяснить необъяснимое, не более убедительная, чем производительные силы и производственные отношения»1086.

Академик А. М. Панченко оценивает вклад Л.Н. выше. «Удалась ли Л. Н. Гумилеву та вожделенная «мера», – пишет он, – о которой говорил Аристотель? На мой взгляд, удалась. Во всяком случае, в нынешнем историософском запасе нет идей, которые могли бы конкурировать с теорией этногенеза. Никто не отважится сказать, откуда берутся и куда деваются этносы (если угодно, нации, народы, народности), – никто, кроме Л. Н. Гумилева. А ведь они берутся и деваются»1087.

Был ли сам автор «теории этногенеза» пассионарием? Л.Н. считал, что этого точно определить нельзя. Где-то в 80-х гг. наши психологи все-таки задались целью найти подобный критерий; они составили гигантский вопросник – 128 вопросов! Получил его и Л.Н. и честно ответил. Результат был неожиданным. Вывод по «сырым данным», сделанный психологом Михаилом Коваленко, был таков: «Отклонений от популяционных данных нет».

Неужели же Л.Н. не был пассионарием? Думается, что-то неладно в методике опроса. Ф. М. Достоевский в «Братьях Карамазовых» говорил о «потребности познания». Для Л.Н., возможно, именно эта потребность была ведущей пассионарной чертой, побудившей его работать в любых условиях, в самых нечеловеческих условиях пытаться творить. Человек, бывший вместе с ним в лагере, вспоминал, что все отбывали срок наказания, день за днем, неделя за неделей, год за годом, а Л.Н. работал «над пассионарной теорией все семь лет день в день нашей совместной жизни в лагере»; «окружающая обстановка – решетки на окнах бараков, конвоиры с собаками, забор с колючей проволокой – его не беспокоила... Все это относилось к мелочам жизни»1088.

Вспомним письмо из Омлага к матери, письма к В. Абросову; в них страдание почти везде на втором плане, а на первом – ожидание нужных книг, проверка идей, а итог – чемоданчик с рукописью в поезде Омск – Ленинград.

Л.Н. – пассионарий особого рода. Он заслужил право быть первопроходцем в науке труднейшей судьбой своей. Л.Н. писал, что Ньютон отдал свою жизнь, чтобы создать теорию, и «не пролил ни капли семени». Однако в одном интервью он с горечью признался: «Я после себя оставлю книги. Мой визави, кроме книг и статей, оставит после себя дочек. Мы все что-то оставляем»1089.

Да, механизм пассионарности и физические причины «толчка» были Л.Н. лишь обозначены. Но разве это так мало?

13. Уроки Льва Гумилёва

Сейчас модно славословить новое мышление. Особенно усердствуют те, кто ни по-старому, ни по-каковски думать не умел.

Л. Гумилев

Но бояться этой страны

Мы не станем и в смертный час,

Беспощадный гнев сатаны

Не склоненными встретит нас.

Л. Гумилев

Лев Гумилев умирал вместе со страной. В 1990-м был инсульт, он сильно сдал, плохо работала рука, а надо было править гранки книг, шедших в печать. Ученики помогали, но надо было включаться и самому, он напрягался и работал. При одной из наших последних встреч у него дома даже принял немного коньячку. Но это уже было для него строго ограничено.

Что-то загадочное и даже символичное, связанное с судьбой униженной и умиравшей страны, было в этом ударе судьбы – инсульте. Я узнал об этом после его смерти, узнал из чужих недосказанных слов. Дело было якобы так. Баку, шел 1990-й. В смутное время митингов и ввода войск во взъерошенную азербайджанскую столицу там готовилось издание книги Л.Н. «Тысячелетия вокруг Каспия». Казалось бы, кому какое дело до гумилевских опусов, когда на улице стреляют. Но пассионарии находятся везде. Один из них, ныне работающий на востфаке СПбГУ, вез тогда свинец для типографии. Остановили, подумали, что свинец для пуль. Его схватили и посадили. Л.Н. каким-то чудом узнал об этом, просил ближайшего ученика что-то предпринять, может быть, даже экстраординарное. «Личность Л.Н. опалила учеников», – блестяще сказала Ольга Новикова. Самый близкий – Константин Иванов оказался «самым опаленным»; последовал жесткий разговор Учителя с учеником, суровый, видимо, разговор и... инсульт.