Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1978 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №06 за 1978 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

Предисловие к морю

25 Июня — день Советской молодежи

«Комсомол всегда был надежным шефом великих советских строек».

Л. И. Брежнев. Из речи на XVIII съезде ВЛКСМ.

Райкомовский «газик» катил по обочине поля, послушно кланяясь каждой складке рельефа Однообразная, липкая, тряская дорога — из ямки в ямку, из впадины на крутой подъем. Колеса тяжело увязали во влажной земле, дребезжали рессоры. На виражах машину заносило в сторону, и я, чтобы удержаться, буквально вжимался в сиденье.

— Сами так захотели, — добродушно посмеивался Алимжан Чипсанов, инструктор Кургантепинского райкома комсомола, с которым мы вместе добирались на строительство высотной плотины Андижанского водохранилища. Он сидел сзади навытяжку, придерживая рукой шапку на голове. Как уроженцу здешних мест, помнившему с детства скрип тихоходной арбы, тряска ему была привычна, хотя и не особенно приятна: куда веселее было бы мчаться по скоростному шоссе Андижан — Ош. Но иначе я никогда не увидел бы адыров, о которых столько слышал в областном центре. Алимжан понимал меня, он верил в старую узбекскую поговорку: «Глаз правдивее уха».

Вокруг расстилались голые хлопковые поля, разбитые на квадраты, словно кто-то аккуратной рукой разбросал конверты, в которых до поры до времени запечатан будущий урожай.

— У нас тут проезжал один писатель... не помню фамилии, — говорил Чипсанов, подпрыгивая на своем сиденье, как в седле. — Так он назвал эти квадраты... хлопкодромами. Красиво придумано, правда?

Я молча кивнул: сравнение действительно красивое, но без хлопкоуборочного комбайна не очень убедительное. Чтобы сказать так, нужно увидеть эту машину в деле. Не похожая ни на одно земное сооружение, с переплетенными трубами и заостренным, устремленным вперед форштевнем, она словно рассекает пространство при движении и похожа «а межпланетный корабль, ожидающий сигнала, чтобы выйти на орбиту... Однако сейчас стоял декабрь, и комбайнов на полях не было. Пустые квадраты убегали за горизонт, терялись в дымчатой сиреневой мгле. Они были окантованы арыками, вдоль которых росли пирамидальные тополя, урюк, тутовник и кое-где облепленный сухими колючками саксаул — единственное, пожалуй, в мире дерево, не дающее тени.

— С этими полями более или менее ясно, — объяснял инструктор. — Урожаи здесь устойчивые, воды для полива хватает. А там... глядите!

Его взгляд упирался в пепельно-серую, потрескавшуюся, как лицо долгожителя, полоску пустынной земли, застывшими волнами уходящую к синим отрогам Тянь-Шаня. Просвечивающая изнутри почвы соль бросала тусклые перламутровые блики. Эти всхолмленные непокорные и пока еще бесплодные земли называют здесь адырами. Вода ушла отсюда много веков назад, еще в незапамятные времена, зато щедро расплодились злаки-паразиты и саксаул, незримая тень которого навсегда похоронена в этих серых, заскорузлых трещинах.

— Чтобы хлопок встретился с адырами по любви, говорили наши предки, их союз нужно скрепить обручальным кольцом. — В прыгающем зеркальце «газика» я видел лицо Алимжана, и оно расплывалось в улыбке. — Я повторяю: так говорили предки!.. Кольцо, которое благословит их на долгие времена, — это каналы, саи, арыки. Одним словом — вода!

— И она придет сюда? — Я попросил остановить машину и спрыгнул на слежавшуюся бурую почву. В этом месте она была похожа на старую могильную плиту.

— А как же?! — мигом отозвался Чипсанов и следом за мной вылез из «газика». — Для этого и сооружаем плотину. Нет воды — плохо. Но много воды — тоже плохо, — обронил он загадочную фразу и принялся чертить на земле схему строящегося Андижанского гидроузла, зажатого в узкой Кампырраватской теснине. — Вот смотрите — это река Карадарья, она стекает с тянь-шаньских ледников. Второй по своей мощности, после Нарына, источник орошения этих мест. Но в чем его беда? Весной река бесцельно тратит свою энергию, потому что сток ее не зарегулирован. Расход воды в апреле — мае бывает 800, 900 и даже 1000 кубических метров в секунду, в то время как среднегодовой показатель не более 120. Вода уходит, можно сказать, на ветер, часто минуя колхозы и совхозы. Паводок вредит урожаю, иногда смывает гумус, вытаскивает наружу соль. Бывает, на засеянных площадях образуется корка намыва, и растения задыхаются. Приходится рыхлить землю, чтобы облегчить жизнь всходам. На это уходит время, дополнительные расходы... А что нам даст плотина? — Он посмотрел на меня в упор, как бы предлагая самому сделать вывод.

— Остановит эту воду...

— Совершенно верно! — обрадовался Чипсанов. — И создаст практически неисчерпаемый резервуар для орошения. Плотина будет распределять поток Кара-дарьи, влияя по желанию ирригаторов на его параметры... Нужно вам, дорогой товарищ Сабиров, — он назвал фамилию одного из руководителей хлопководческих хозяйств, — в такое-то время и в заданном месте несколько тысяч кубометров воды — получайте! Чувствуете избыток влаги — пожалуйста, мы вам ее временно отключим. Разветвленная сеть каналов и арыков позволит маневрировать огромной массой воды.

— Тогда, видимо, и до адыров доберетесь?

— Обязательно доберемся, — с жаром подтвердил Алимжан. — Воду сюда поднимем с помощью насосов. В арыках лягушки заведутся, концерты будут давать. По нашей примете, когда лягушка поет — значит, люди могут жить спокойно: почва напитана влагой, урожай обеспечен. — Он постучал по земле каблуком. — Это только на вид они такие страшные, эти адыры. А вспаши да проборонуй их как следует — э-э-э, да что говорить! Воткни палку, и она зазеленеет. — Чипсанов махнул рукой, как бы приветствуя будущие времена, и мы полезли в машину.

Шоссе Андижан — Ош вытянулось тонкой струной, предлагая разгуляться на скорости. Горы приблизились в вечерней колдовской дымке. Вдоль обочины, обсаженной тополями и урюком, проносились поля, невысокие холмы с выходами скальных пород, мелькала саманная желтизна старых селений с привычными чайханами, дувалами, печами-тандырами. Копытцами быстрых ног озвучивали современность преисполненные терпения ишаки, неся на своих боках мирно дремлющих аксакалов. Но вот шоссе сделало крутой вираж, и мы остановились у большого щита с надписью «Строительство Андижанской ирригационной плотины. Всесоюзная ударная комсомольская стройка». Рядом стоял другой щит: «Качество определяет порядочность человека».

— Салам алейкум, Алимжан! — крикнули какие-то парни в желтых касках монтажников.

— Ваалейкум ассалом! — ответствовал Алимжан, прикладывая руку к груди в традиционном приветствии. — Приехали!

Все утро кричали петухи и лаяли собаки. Серый, затяжной мрак опустился в Кампырраватскую впадину. Он укутал дома поселка, занавесил близкие горы. Густой, застывающей лавой катилась поблизости Карадарья, лениво ворочаясь на перекатах. Все вокруг сделалось тусклым, призрачным, одинаково бесцветным и тоскливым. И только слабое мерцание прожекторов, с трудом пробивающих толщу мглы, да прерывистый гул моторов и скрип лебедок сообщали движение стройке. На плотине ни на минуту не прерывалась работа.

Я шел по улицам поселка. Кругом горели огни, опешили люди, переговариваясь на ходу. Кто-то сказал, что автобусы с утренней сменой уже ушли на стройку, поэтому рассчитывать (приходилось только на свои ноги.

Из-за угла дома, чуть не сбив меня, выскочил шустрый ослик с юным седоком на спине. Мальчишка торопился в школу. Коленкой он придерживал портфель, а рукой судорожно листал учебник...

Рваные пряди тумана змеились вдоль дороги. Но вот с гор потянул слабый ветерок, вытаивая серую мглу. Проявились, как на фотопленке, очертания бетонного завода, строительно-монтажного управления, контуры подсобных времянок и балков. Из-за мутной завесы вынырнули экскаваторы, вынимающие грунт у подножия, потянулась вереница разноцветных грузовиков. Горы обнажали старческие складки утесов. Черные, красные, коричневые скалы, оплетенные лишайниками, поднимались отвесной стеной, расходились в стороны, сталкивались лбами, как бы созидая вершину Камныра — «Старухи» по-узбекски.

На побледневшем небе, в зыбком дрожании света обозначились облака. И неожиданно объявилось солнце. Оно вставало из-за гор, как на работу, стряхнув остатки тумана. Голубой подмигивающий свет упал на тело плотины, и я ее увидел всю разом, крупно и цельно, оторопев от неожиданности. Никогда прежде мне не приходилось видеть таких сооружений.

Глаза мои блуждали по гигантским бетонным секциям, вставшим на пути Карадарья посреди ущелья, а разум отказывался верить в этот мираж, полагая по инерции, что это естественное, а не рукотворное, продолжение тянь-шаньских отрогов. Плотина выгнулась километровой дугой навстречу воде, упираясь в каменные основания гор. Ее .шероховатые бетонные плоскости снизу доверху были облеплены вертикальными металлическими лестницами, опутаны трубами и проводами. Пятнадцать башенных кранов росчерком ажурных стрел загородили небо. У подножия плотины катились рычащие самосвалы с жидким бетоном, гудела и тряслась, как в ознобе, передвижная компрессорная. Из водосбросов первого и второго яруса летели искры электросварки, оттуда изредка доносились человеческие голоса.