Марсель Мижо - Сент-Экзюпери

• Название: Сент-Экзюпери
• Автор: Марсель Мижо
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1965

Книга рассказывает о жизни Антуана де Сент-Экзюпери (1900-1944), известного французского писателя.

---

Я их еще видела в разгар их любви. В полном согласии, веселыми, счастливыми. Мне казалось, что Консуэло внесла в его жизнь какую-то поэзию, фантазию, легкость... и очень много ему этим дала. У нее была масса того, что французы называют «персоналите», а у нас своеобычностью. Но в большой дозе она была утомительна. Я знаю, во всяком случае, что после двух-трех дней, проведенных в ее обществе, мне необходимо было переменить атмосферу. Я больше не могла: мне, знаете, где-то уже нужно было найти землю и воздух... и чтобы деревья стояли на месте, а не вниз головой... Понимаете, с ней все было вверх тормашками! Она, например, никогда не рассказывала что-нибудь просто. Все всегда было невероятно запутано... Факты перемежались с необузданнейшей фантазией... даже самые интимные... и притом сумасшедшие вещи!.. Она, наверно, не могла и мыслить иначе. У Сент-Экзюпери, должно быть, тоже возникала необходимость где-то отдохнуть спокойно, съесть яичницу с луком и поговорить о самых обыкновенных вещах...»

Из этого рассказа, не вызывающего сомнения в своей достоверности, возникает образ взбалмошной, эксцентричной женщины, немного мифоманки, но обаятельнейшего, грациозного существа, полного поэзии. Не удивительно, что Консуэло могла привлечь к себе внимание и вызвать глубокие чувства в душе такого человека, как Сент-Экзюпери.

С другой стороны, рассказ этот освещает и один побочный вопрос. Действительно, для людей, хорошо знающих Париж, могло показаться странным, что Сент-Экзюпери, как это указывается во всех его биографиях, избрал местом жительства одну из улиц, пользующихся, как говорят, «дурной репутацией». Если же, как вытекает из рассказа К. А. Куприной, это была квартирка Гомеца Карилльо, то все объясняется очень просто.

Гомец Карилльо был журналистом, и, как для журналиста, для него представляло несомненный интерес находиться поблизости от редакций больших газет. Между тем иностранцам, живущим в Париже, если они не обладаю? большими средствами, очень трудно найти подходящую квартиру в центре города, на «хорошей» улице. За такую квартиру в старом доме с регламентированной квартирной платой надо обычно заплатить большие «отступные». Поэтому нет ничего удивительного, что иностранцы, которые в силу своей профессии заинтересованы в том, чтобы жить в центре города, часто селятся на улицах с «дурной репутацией». Домовладельцы на таких улицах менее притязательны и разборчивы и не требуют «отступных». В противном случае иностранцу остается на выбор либо жить в меблирашках, либо в гостинице. Для семейного человека, естественно, это не выход. Есть, правда, и третий выход: снять большие апартаменты, сдающиеся без «отступных», но с очень высокой квартирной платой. Однако этот выход иностранцу не всегда доступен, даже если его доходы ему это позволяют. Домовладельцы, как правило, люди осторожные, и если об иностранце не известно, что он обладает большим состоянием, ему, как пришлому элементу, такую квартиру не сдадут.

Этот третий выход был зато возможен для такого человека, как представитель старинного французского рода графов де Сент-Экзюпери, и Антуан, как мы увидим позже, широко им пользовался. Думается, именно этим обстоятельством, а не какой-то манией величия и объясняются дальнейшие квартирные дела Сент-Экзюпери, о которых еще будет рассказано.

Но вернемся к Консуэло. Консуэло не могла быть ни матерью, ни домовитой хозяйкой, не могла и влиять на творчества своего мужа, такое индивидуальное и по истокам его и по стилю. Больше всего их роднило все тревожное, неуравновешенное, что было в избытке в их натурах. Кто-кто, а уж Консуэло никак не принадлежала к женщинам «серийного производства», а Сент-Экзюпери ненавидел однообразие во всем.

Роднило их и сильно развитое у обоих чувство поэзии. Случалось, Консуэло рассказывала Антуану какую-нибудь историю, имевшую вполне реальную подоплеку. В какой-то момент вступало в силу ее воображение – появлялись удивительные описания, волшебные образы. Внезапно Антуан останавливал ее.

– Постой, Консуэло, повтори мне последнюю фразу!

И Консуэло повторяла эту фразу с еще большим чувством, еще большим жаром.

Семейное счастье, которое Консуэло вносила в жизнь Антуана, не было тем счастьем, что может удовлетворить целиком. Это не была любовь, «которая умеряет все порывы». Беспокойство, тревога, которую Консуэло постоянно создавала в жизни Сент-Экзюпери, были не всегда того рода, в котором он нуждался, чтобы творить.

Родом из Сан Сальвадора, Консуэло была горяча, экспансивна. Ее побуждения, хорошие и плохие, подобно извержению вулкана, неудержимы. Самые нежные слова, самые разумные доводы, уговоры не оказывают на это маленькое существо никакого влияния, когда оно разойдется. Однажды между супругами возник спор. Консуэло была не права, но не хотела в этом признаться. А Сент-Экс даже ради собственного спокойствия не хотел ей уступить. Ему вскоре пришлось об этом пожалеть, потому что спор перешел в ссору, и Консуэло разразилась криками, как капризный ребенок. Антуан боялся, что на шум прибегут соседи, он умолял жену замолчать. Но она еще пуще разошлась. Тогда он отнес ее на кровать и прикрыл периной. Она защищалась, царапалась, укусила его за руку и продолжала кричать. Сент-Экс крепко держал ее. Внезапно крики начали стихать, доносились как бы издалека, но жестикуляция становилась все отчаяннее. Антуан отпустил жену, приподнял перину и увидел, что Консуэло прокусила перину. Рот ее был полон пуха, она задыхалась. Все это выглядело смешно. Несколько позднее, когда Консуэло успокоилась, Антуан сказал: «Никогда не видел, чтобы такое маленькое существо производило столько шума».

Это лишь одна из многих сцен, которые происходили между супругами. Иногда эти сцены носили еще более бурный характер и приводили к временному разрыву.

Однажды Консуэло исчезла, уехала, не предупредив мужа. Прошло 48 часов – ее нет. Сент-Экс начинает серьезно беспокоиться. Он обзванивает всех знакомых – безрезультатно. Все же он еще не решается предупредить полицию. Внезапно раздается звонок. Сент-Экс вздрагивает, бросается к телефону, в трубке разлается голос Консуэло.

– Не заставляй меня так тревожиться,-говорит Антуан. – Умоляю тебя! Я прощаю тебе, вернись!

– Нет.

– По крайней мере скажи, где ты.

– На берегу канала Сен-Мартэн, и я сейчас брошусь в воду. Прощай, Тонио!

Молодой человек, опасавшийся брака с женщиной, которая создаст ему мещанский уклад, и писавший матери: «Нужна какая-то доля внутреннего беспокойства, чтобы понимать происходящее вокруг. И вот я боюсь жениться. В браке все зависит от женщины», – получил больше того, что искал, и всякого беспокойства сверх меры.

По всей вероятности, Антуан опасался того, что называют мещанским браком. Он боялся союза с женщиной, которая создала бы вокруг себя спокойную, уравновешенную жизнь. Когда он работал в Тулузе, проходил первую стадию своего обучения на Линии, у него была милая подруга. Она очень любила этого большого парня, хотя и не всегда понимала его. Однажды Сент-Экс застал ее за штопкой носков. Не говоря ни слова, Антуан уходит и, ничуть не обеспокоенный причиняемым им горем, больше не возвращается: подруга заставила его представить себе, во что вылилась бы с ней будничная жизнь.

В тот же период в письме к Ринетте от декабря 1926 года содержатся следующие строки:

«Что касается моей жизни в Тулузе, то я, как истый провинциал, уже протаптываю свою дорожку. Обложу всегда справа такой-то фонарь, а в кафе сажусь всегда на один и тот же стул. Покупаю газету в одном и том же киоске и каждый раз приветствую газетчицу одной и той же фразой. И все те же товарищи, Ринетта... и все это, пока я не почувствую внезапно неудержимого желания удрать и обновиться. И тогда я эмигрирую в другое кафе, обхожу другой фонарь, покупаю газету в другом киоске и изобретаю другое приветствие для газетчицы. Какую-нибудь более красивую фразу.

Я быстро устаю от себя, Ринетта, так я никогда ничего не сделаю в жизни. Во мне слишком большая потребность чувствовать себя свободным».

Свободой в браке Сент-Экзюпери обладал полной. Вероятно, это и явилось залогом прочности такого весьма оригинального брака. Но уступкой со стороны Консуэло этого назвать нельзя. Тот, кто был близко знаком с супружеской четой Сент-Экзюпери, знает, что «уступка» была обоюдной: Антуан не придавал никакого значения физической верности.

То, что большинство людей называет счастьем, для Сент-Экзюпери было застоем. Покой, тишина не только не соответствовали его характеру, наоборот, для работы он нуждался в беспокойной, тревожной атмосфере. Он писал в кафе, в поезде. Когда внутренняя тревога кажется ему недостаточной, он бессознательно, как бы в силу инстинкта, в силу необходимости, старается всячески подогреть ее. Его воображение и чувствительность усиливают восприятие окружающего. Доктор Пелисье, который лечил его? говорит, что, когда Экзюпери бывал нездоров, он преувеличивал свой недуг и становился мнительным. Он возмущался врачом, если тот не находил у него воображаемой болезни.