Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1971 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №07 за 1971 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

— Съезд в Макао прошел успешно. Приехали делегаты почти от всех партийных организаций. Ле Хонг Фонг был избран на съезде Генеральным секретарем ЦК Компартии Индокитая, — продолжал свой рассказ Зыонг Бать Май. Мы сидим на веранде уютного хозяйского особнячка — из музея товарищ Май пригласил меня к себе домой. В пиалах стынет ароматный чай. В просветы между разлапистыми листьями бананового дерева видно, как ребятишки, забравшись на каменную ограду, запускают бумажных журавликов, парящих словно маленькие самолетики.

— А вскоре товарищ Ле Хонг Фонг снова оказался в Москве. Вместе со своей женой Нгуен Тхи Минь Кхай, первой вьетнамской женщиной-коммунисткой, он был делегатом VII конгресса Коминтерна. Но недолго побыли они вместе. Через несколько дней после окончания конгресса нелегкая судьба революционеров разлучила их. Они уехали в разное время и разными маршрутами, но пункт назначения был один — Сайгон.

Джонка вышла в море ночью. Перепончатый парус, похожий на раскрытый плавник огромной рыбы, сильно потянул суденышко вперед. «Цола, цола!» — «Пошли, пошли!» — удовлетворенно произнес старик, владелец джонки. Фонг, перегнувшись, опустил руку в воду. Брызнули в стороны искры холодного огня. Фосфоресцирующий шлейф потянулся за кормой.

— Не надо, господин. — попросил старик.

— Боишься, заметят?

— Примета нехорошая: далеко не уйдем.

Громады прибрежных скал, торчащие из воды, появлялись то справа, то слева, то вдруг вырастали перед носом джонки. Казалось, какой-то великан вывалил здесь груду камней. Старик то и дело менял положение паруса, уверенно лавируя среди каменного хаоса.

— Часто здесь плаваешь?

— Всю жизнь.

— Что возишь?

— А что придется. Туда соль, табак, обратно — вино. Теперь вот тебя везу.

— Не попадался?

Старик не ответил, только укоризненно цокнул языком. Вдалеке протарахтел мотор. Оба долго прислушивались. Когда все смолкло, Фонг спросил:

— А как определить здесь границу?

— Если застукает гоминдан, значит, мы еще по эту сторону. А если застукают французы, значит, по ту...

Под утро старик высадил Фонга на небольшом островке. На узкой полоске белоснежного песка у самой воды трое рыбаков дремали у погасшего костра. Они поднялись навстречу джонке, ткнувшейся носом в берег.

— С возвращением на родную землю, товарищ Фонг, — сказал старший, в подвернутых штанах и широкой коричневой куртке. Они обнялись.

До Сайгона Фонг добрался только через две недели. Сойдя с автобуса, он очутился на пышущей зноем площади. Седая женщина, что-то бормоча кроваво-красными от бетеля губами, протянула с циновки руку за подаянием. Рикша с блестящими, словно лакированными ногами подкатил свою «пус-пус» — тележку на высоких колесах.

— Син Нгай (Прошу вас (вьетн.).) .

— Улица д"Ормай, двадцать, — назвал Фонг адрес за два квартала от явочной квартиры. «Пус-пус» плавно покатила по тенистому бульвару. Тогда Фонг не мог знать, что совсем немного отпущено ему жизни на свободе. Он перебирал в уме, что в первую очередь надо рассказать товарищам о конгрессе Коминтерна, а в висках стучала одна навязчивая мысль — добралась ли Кхай, увидятся ли они еще.

Они виделись, и не раз. Но что это были за встречи: мимолетные, на подпольных явках, когда Фонгу, Генеральному секретарю Компартии Индокитая, едва удавалось перекинуться с женой, секретарем Сайгонского горкома, двумя-тремя фразами, касавшимися не работы, а друг друга. Изредка они виделись где-нибудь в книжном магазине, и тогда шел немой разговор глазами: «Все в порядке?» — «Все в порядке».

Вряд ли кто-нибудь из многочисленных клиентов и партнеров торговой конторы «Вьен-донг» («Дальний Восток» (вьетц.).) на оживленной улице Пелерин догадывался, кем на самом деле является ее глава, всегда элегантный, улыбающийся коммерсант господин Ли. Как-то французский посредник мосье Дюран, доставивший из Марселя для конторы господина Ли очередную партию кондитерских товаров, пустился в рассуждения.

— Как только некоторые верят у вас этим коммунистам?..

— Политика меня не касается, — вежливо прервал его Ли. — Я предпочитаю на досуге заниматься поэзией.

— О, я выполнил вашу просьбу, — спохватился мосье Дюран, доставая из саквояжа небольшую лакированную шкатулку. Бережно взяв ее, господин Ли откинул боковую стенку: солнечный луч заиграл на золоченых корешках миниатюрных томиков Альфреда де Мюссе.

— Восхитительно, я так вам обязан, мосье Дюран.

— Что вы, что вы, для меня это не составило никакого труда. Я сразу же нашел то, что вы меня просили, именно в том магазине, который вы мне указали...

Маленькая хижина, затерявшаяся в неразберихе Шолона, китайского пригорода Сайгона. Свеча отбрасывала неровные блики на бамбуковые стены. Фонг и Хиен осторожно вырезали бритвой из миниатюрных томиков де Мюссе, которые привез ничего не подозревавший мосье Дюран, вклеенные туда марсельскими товарищами листки папиросной бумаги. Хиен смазал первый листок каким-то раствором. На бумаге проступили написанные бисером строки: «В. И. Ленин. «Детская болезнь «левизны» в коммунизме».

— Все четко, — удовлетворенно произнес Хиен.

...В дальнем углу сайгонского кладбища в заброшенном фамильном склепе всю ночь шла работа. Двое подпольщиков трудились уже вторые сутки. Один смазывал цинковый лист краской, другой укладывал его вместе с бумагой под пресс. Подпольная типография выполняла очередной заказ товарища Фонга.

— Ну, все, — с трудом разогнулся один из печатников, — теперь осталось сброшюровать. Дай-ка образец.

Второй подал розовую брошюрку. На обложке была изображена девушка с кеном (1 Вьетнамский музыкальный инструмент.) под плакучей ивой.

— «Стихи о любви», — печатник открыл первую страницу и с чувством прочел: — «Мы встретились на мосту, ветер сорвал с тебя платок».

Он перевернул страницу: дальше шел убористый шрифт — ленинская работа, полученная из Марселя.

...В последнее время Фонг стал почти физически ощущать, что за ним следят. Раза два, выходя из конторы, он замечал на противоположной стороне бульвара одного и того же человека, внимательно читавшего газету. Фонг проверял: брал рикшу, смотрел в зеркальце. Человек за ним не шел. Может быть, просто нервы? Но потом на рынке, в полумраке рыбного ряда мельком увидел странно знакомое лицо. Почему-то кольнула тревога. Кто этот человек? Где он его видел? И лишь на следующий день вспомнил: он встречался с ним на явке, проезжая через город Далат. Но ведь вся далатская группа арестована! Значит, этого выпустили. Надо уходить...

Его взяли на пустяке, придрались к якобы неправильно оформленным документам, хотя Фонг знал, что документы верные. Правда, прямых улик не было. В конторе при обыске компрометирующих материалов не нашли. Обладая феноменальной памятью, Ле Хонг Фонг держал в голове все адреса, списки, заучивал наизусть тексты коминтерновских и партийных резолюций. Значит, выдал далатский провокатор.

Потянулись длинные месяцы заключения. Пытки он переносил стойко, на допросах неизменно повторял одну и ту же легенду про коммерсанта Ли, по отношению к которому проявлена чудовищная несправедливость. Терзала мысль об оставшихся товарищах, о возможных провалах.

Провалы были. По тюремному телеграфу Фонг узнал, что по всему Вьетнаму идут массовые аресты коммунистов. Поражение Народного фронта во Франции немедленно отозвалось полицейским террором в Индокитае.

...Когда Фонга ввели в кабинет следователя, там стояла какая-то женщина. Она повернулась, и луч света упал на ее лицо. Кхай!

Он предвидел такую возможность, знал, что должен быть готов и к этой самой страшной для него пытке.

— Супруги так давно не виделись, что даже забыли друг друга? — вкрадчиво произнес следователь.

«Ее, наверно, тоже били. Она еле стоит».

— Разве вы не преподносили ей «красный шелк»? (Вьетнамский обычай, связанный с бракосочетанием.) — обратился следователь к Фонгу.

Тот лишь пожал плечами.

— Я первый раз вижу этого человека, — на лице Кхай не дрогнул ни один мускул.

— А между тем у вас от него ребенок. Я уже начинаю жалеть, что мы разрешили отдать его вашим родителям.

— Я не знаю этого человека,— упрямо повторила Кхай.

— Вы еще раскаетесь, но будет поздно, — злобно бросил следователь.

...Ее расстреляли на рассвете. Фонга специально предупредили об этом, и он в своей одиночке хорошо расслышал залп.

Вскоре Фонга перевели на Пулокондор — «Остров страданий».

— Нам так и не удалось найти могилу товарища Фонга на песчаном кладбище острова, — голос товарища Мая дрогнул. — Мы проходили с ним по списку «ID» («ID» — interne dangereux — опасный преступник.) , а таким они не ставили даже дощечку с тюремным номером. Может быть, его тело просто сбросили в Акулью пасть, была такая скалистая бухта недалеко от тюрьмы...