Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1970 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №10 за 1970 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

Прочитанное дало пищу воображению Валеди.

Он уже видел, как через Гёреме и Ургюп по великолепному шоссе мчатся туристы со всего света, в каменных залах вырубленного в скале ресторана звучит джаз, стилизованные свечи-светильники выхватывают из темноты аскетические лики святых. А днем — экзотические пещеры, живописные лавовые конусы и покрытая снегом вершина Эрджиеш-Дагы.

Но сначала надо самому все увидеть и оценить, да плюс еще добиться согласия властей в Кайсери.

Через сто миль асфальт сменила щебенка, и по крыльям нового «плимута» застучали камни, а еще миль через пятьдесят дорога стала такой, что он вообще пожалел, что отправился в путь на этой машине.

— Тщеславный ишак, — ругал он себя. — Кого захотел удивить «плимутом»? Пещерных медведей? Нужно было взять напрокат «джип»...

Настроение Валеди еще больше испортилось, когда дорога начала петлять между высоких глыб и сузилась настолько, что широкий «плимут» несколько раз царапнул крылом по камням на поворотах.

У Валеди возникло было желание повернуть назад, как вдруг дорога кончила петлять, глыбы отступили. Долина Гёреме открылась вся сразу, а над ней проглядывала белая шапка Эрджиеш-Дагы. Среди серо-седых натеков лавы ярко зеленели пастбища.

Суровая дикость камня, и ласковая теплота солнца, и зелень — вот что такое была долина Гёреме.

Оглядевшись вокруг, Валеди увидел покосившийся столб с дощечкой-указателем, на которой стояло: «Учхисар».

Деревня Учхисар расположилась террасами у подножья конусообразных скал, и Валеди решил, что осмотр и подготовку общественного мнения начинать нужно с деревни, где, конечно, жителей больше, чем в пещерах, да и должна быть хоть какая-нибудь площадь, где можно собирать народ.

Однако Учхисар встретила Валеди равнодушно, даже собаки не залаяли.

«Вымерли все, что ли?» — подумал Валеди и, толкнув первую же дверь, вошел в дом.

— Есть кто-нибудь здесь? — спросил он, тщетно вглядываясь в прохладный сумрак едва освещенной комнаты.

— Есть, слава аллаху, — раздался старческий голос, и Валеди заметил светлячок самокрутки в дальнем углу. — Что ты хочешь?

Глаза Валеди постепенно привыкли к полумраку, и он разглядел старика в очках, который, опираясь на крючковатую палку, поднимался с ковровой подушки около очага.

— Я хотел бы поговорить со старостой деревни. Я из Анкары, владелец бюро путешествий, меня зовут Валеди. Я хочу приобрести участок в вашей деревне.

— Староста в поле, бей-эффенди; Кто летом днем дома сидит? Только такие старики, как я, да еще когда джюма (1 Джюма — пятница (турец.). — Прим. ред.), слава аллаху.

Деревня поразила Валеди своей бедностью: маленькие, сложенные из камня домишки с единственным подслеповатым окном, залатанные тюфяки, развешанные на солнце.

Подошедший староста был вежлив, но несговорчив.

— Никто, эффенди, сейчас не будет с вами разговаривать. Сейчас день год кормит, — отговаривался он, нетерпеливо посматривая вниз, где у дороги ждала его лошадь, запряженная в соху. — Подождите до вечера, бей-эффенди, тогда все охотно придут...

Не дай аллах вызвать у этих мужланов неудовольствие! Договорившись со старостой, что к заходу солнца все соберутся на деревенской площади, Валеди направился к пещерам.

Чертыхаясь и отплевываясь, кое-как вскарабкался он по камням и выбоинам в стене ко входу в одну из пещер и заглянул внутрь. Низкий закопченный потолок, грубый каменный очаг, вязанки хвороста в углу, несколько старых ковров на полу, в каменных нишах — нехитрая утварь. Свет в пещеру проникал через маленькое окно и дверь. Было сумрачно и прохладно.

Неожиданно Валеди услышал над головой звонкие удары и, выглянув, увидел, что над той пещерой, где он находился, на «втором этаже», работал человек. Пришлось снова карабкаться наверх, прижимаясь к стене. В последний момент Валеди чуть не сорвался, но чья-то железная рука успела схватить его за ворот. В следующий миг он очутился на каменной площадке.

Первое, что увидел перед собой, — обсыпанное каменной пылью лицо и рассерженные глаза.

— Если не хочешь сломать себе шею, выбирай место подальше от моего дома!

— Позвольте представиться, бей-эффенди. Я из Анкары, — пробормотал еще не оправившийся от пережитого испуга Дэве. — Я хотел бы побеседовать... Все в поле... Я услышал, что кто-то здесь работает, и решил подняться...

— Из столицы? А я — Демиркол, недавно вернулся домой из Бельгии. О чем бы вы хотели побеседовать, эффенди?

— Видите ли, — Валеди вынул портсигар и предложил Демирколу сигарету. Оба задымили. — Видите ли, я владелец небольшого бюро путешествий, и мне хотелось бы, чтобы туристские тропы пролегли через этот край, — привычно заговорил Валеди словами рекламного проспекта, — чтобы люди со всех концов земли познакомились с историческими памятниками нашей родины и увидели, как живет наш народ. Я...

Но в этот момент Демиркол решительно перебил его:

— На что они будут смотреть? На то, как нам негде жить и мы вырубаем себе дома в скалах? Или на то, что нам нечего есть, и, чтобы прокормиться, мы от зари до зари гнем спину в долине, а наши жены тратят по два года, чтобы выткать ковер и получить за него гроши на рынке в Ургюпе? Вы сначала посмотрите, как мы живем, Валеди-бей, может, вам и не понадобится беседовать с нами. Вот старуха Килыч возвращается из Ургюпа. Все ее имущество уместится на одном ишаке, а ведь она прожила долгую жизнь. А я? Три года в бельгийской шахте — разве с хорошей жизни я туда поехал? А когда мы потребовали одинаковой с бельгийцами зарплаты, нас выслали из страны как нежелательных иностранцев. Теперь здесь придется целый год махать кайлом, пока вырубишь себе угол...

— Скажите, а в монастыре живут? — спросил Валеди.

Демиркол улыбнулся.

— Мусульманину жить в келье христианского монаха? Вы бы сами стали? Нет. А вот мы живем. Все пригодные для жилья пещеры давно уже заняты, кроме церквей, конечно.

— А много здесь церквей?

— Сколько дней в году, столько и церквей.

— Неужели триста шестьдесят пять? Вай-дада! (1 Вай-дада — выражение крайнего удивления (турец.). — Прим. ред.) Я успею посмотреть их, пока люди в поле? Как мне добраться побыстрее?

— Вон, слева, видите большой конус? Это Каранлы-Килыш — Темная церковь, а еще левее — Эльмали-Килыш — Яблочная церковь. Вот здесь, по тропинке...

...Вход в церковь чернел провалом. Валеди направил луч карманного фонаря на стену и вздрогнул — на него в упор смотрели глаза белобородого старца. «Апостол Петр», — определил Валеди.

Стены были сплошь покрыты изображениями святых. В сухой прохладе они сохранили первозданную чистоту красок. Монахи писали лики и фигуры прямо по пористой поверхности туфового камня, и краска навечно въедалась в поры. Лишь кое-где лица святых были иссечены резкими прямыми полосами — следы сабель фанатиков сельджуков. Следы сабельных ударов покрывали и колонны, вырубленные из того же розоватого туфа.

Кое-где поверх ликов красовались автографы любителей увековечивать свои имена. Под одним стояла дата: «1650. A. D.» — 1650-й год нашей эры.

Остаток дня прошел незаметно. Когда Валеди пришел на площадь Учхисара, его уже ждали, и как только стало известно, кто такой Валеди и зачем он приехал, на него посыпался град вопросов. Будут ли проводить электричество? Исправят ли дорогу? Что может сделать фирма Валеди, чтобы в Учхисаре стало лучше жить? А уже заодно: какая цена ожидается на пшеницу?

Что-что, а обещания давать было для Валеди не в новинку. При этом, однако, он был осмотрителен и настолько осторожен, чтобы все выглядело достаточно правдоподобно.

Когда стемнело, Мехмет Кутлуч, староста деревни, пригласил господина Валеди к себе. Жил он в одной из пещер, неподалеку от того места, где Мустафа Демиркол вырубал себе жилище.

Дневной жар спал, окна и входы пещеры светились изнутри, придавая поселку какой-то сказочный вид.

Разувшись у входа, Валеди вошел и тут же закашлялся. Пещера была полна дыма. Ему перехватило дыхание, дым ел глаза. Около сложенного из камней очага жена Мехмета раскатывала тесто. Несколько горячих бёреков — лепешек уже лежало на деревянной тарелке, рядом стояла миска с жидким супом и кувшинчик с пекмезом — соусом. «Тут и на одного-то маловато, — подумал проголодавшийся Валеди, — а нас трое».

На ночь можно было улечься в машине на мягком сиденье, но Дэве побоялся обидеть старосту: закон гостеприимства требовал, чтобы гость переспал в доме.

До глубокой ночи столичный гость не мог уснуть, ворочаясь на жестком тюфяке, кляня себя, свою судьбу и нищету пещерных жителей, способную отпугнуть туристов...