Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1984 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №09 за 1984 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

Снаружи еще было темно, но ложная заря зажгла восток бледным сиянием. Я вскочил в одну из свободных машин и направился на запад.

Менее чем через полчаса я был на том месте, которое отметил себе на карте — в центре второго узла магнитных линий, точно такого же, как и тот, в котором нашли Чарта. Солнце было уже довольно высоко, когда я затормозил на верхушке небольшого холма, выключил мотор и вышел из машины. Ничто не двигалось, не слышалось ни звука, и я уж было усомнился в своей догадке. Но опасение оказалось напрасным, пройдя на вершину холма, я посмотрел вниз и увидел одинокую брошенную машину. Я перевел взгляд еще дальше, на равнину. Там, в косых лучах утреннего солнца, в четверти мили от меня медленно двигалась какая-то фигура. Я видел ее струившуюся по скалам тень, такую же тонкую и длинную, как моя.

Понадобилось всего несколько минут, чтобы догнать Чарта. Он уходил не от меня и не от моей машины. Он, казалось, вообще не знает, куда идет. Скорее всего его путь пролегал по тем самым силовым линиям, которые я видел на карте. Некоторое время он неспешно шагал по прямой, потом вдруг остановился, вернулся чуть назад и оглянулся. Я приблизился вплотную, но он, не замечая меня, продолжал двигаться навстречу восходящему солнцу. Он был совершенно наг — неестественно розовая кожа блестела, ни складочки на теле, ни морщинки. Новорожденное существо, с которым я не имел ничего общего. Я заглянул в его глаза и увидел, что они совершенно безжизненны. Всякая жизнь в Питере Чарте ушла куда-то внутрь, в смутные глубины его существа, повиновавшегося теперь одному лишь голоду.

Голод! Нам это и в голову не пришло. Все перебрали: и вирусы, и неведомые возбудители, а вот о голоде не подумали. Силовое поле было непроницаемым для земного магнетизма. В этом, собственно, одно из его главных преимуществ. Оно отражало все виды излучения, будь то свет, тепло, гамма-лучи и даже нечто неизвестное пока науке. Внутри силового поля человек был отрезан от всего. Впервые в своей жизни, впервые в жизни всего рода человеческого он был ПОЛНОСТЬЮ изолирован.

Каждую секунду сквозь наше тело проносится поток космических лучей. И вдруг для кого-то он прерывается. Откуда нам было знать, к каким последствиям это может привести? А между тем Чарт погиб, погиб как личность, превратившись из разумного существа в тупого наркомана и даже не осознав этого. Он вернулся на Землю с единственной мыслью — найти то, чего лишило его космическое путешествие. Он бежал сюда потому, что именно здесь поток частиц, заключенный в гравитационном поле Земли, снова вырывался в пространство, обеспечивая наивысшую напряженность силового поля. Чарта гнала вперед физическая потребность в космических лучах, и никакие препоны, вставшие на пути, не могли его удержать.

— Не понимаю, почему же тогда не удались испытания,— сказал Кол.— Тевис был совершенно здоров, когда мы его вытащили.

Я тоже терялся в догадках, пока не вспомнил о телесвязи.

— Вероятно, телевизор дал ему достаточную дозу прямого излучения, необходимого для жизни. Но лучше на всякий случай держать его под наблюдением.

Кол и я через стол смотрели друг на друга и думали об одном и том же.

— Ну как, справимся? — спросил наконец Кол.

Я поколебался и протянул руку к телефону.

— Дайте мне Вумеровский центр. Полковника Томпсона.

Несколько секунд спустя лицо Томпсона появилось на экране. Он и не пытался скрыть самодовольства.

— Мистер Фрейзер! А я как раз собирался...

— Это ни к чему,— оборвал я.— Мы отказываемся выполнять указания, которые вы дали мне вчера. Охране приказано стрелять без предупреждения в любого, кто появится на нашей территории. Всего хорошего.

Я отключился почти сразу, но все же успел заметить на физиономии полковника немало позабавившее меня выражение полной растерянности.

— А осилим? — спросил Кол.

— Попробуем. То, что я в своем уме и не шучу, они поймут не раньше чем через несколько часов, а тогда будет уже поздно принимать крайние меры. Им останется лишь одно — действовать по дипломатическим каналам. Ну а на это, будьте уверены, уйдет уйма времени...

Перевели с английского В. Постников, И. Золотарев

В лесах Борнео

Первые встречи

Лет триста назад его «открыли» официально. С тех пор и ученые, и местные жители спорят как называть «лесного человека». Теперь он известен как орангутан. Но для людей, живущих на границе джунглей, он остался Мавасом — еще с каменного века, когда он впервые переломал их жалкие копья и стал героем легенд.

«Нет здесь зверя сильнее Маваса; единственное животное, с которым он сражается,— это крокодил. Когда в джунглях иссякают плоды, выходит он в поисках пищи на берег полакомиться побегами и плодами у самой воды. Если крокодил пытается напасть на него, Мавас бросается, наступает и колотит его руками и ногами, и разрывает его, и убивает... Могучий, он одолевает крокодила, наступив ему на спину, разодрав ему челюсти и горло... Мавас необычайно силен; в джунглях нет животного, которое сравнялось бы с ним мощью» — так писал исследователь А. Р. Уоллес в книге «Малайский архипелаг», вышедшей в 1869 году.

Однако, человекоподобный облик оранга и великое множество местных легенд вовсе не проясняют представлений о нем естествоиспытателей. К тому же немногие стремились узнать подробнее о его жизни.

Первые значительные полевые наблюдения за гориллой и гиббоном уже проводились, но орангутан в некотором роде оставался загадкой. Если не считать наблюдений за орангами Барбары Гаррисон — она работала с животными в неволе,— об их поведении и социальной организации в естественных условиях почти ничего не известно.

Теперь я взял на себя эту задачу. В течение трех лет ходил я следом за Мавасом по джунглям Борнео и Суматры (Джон Маккиннон, английский биолог, начал исследовать орангутанов в 1968 году. Книгу его, из которой взяты эти отрывки, готовит к выходу в свет издательство «Мысль».)

Ради него и сам стал обитателем девственных джунглей — мира, где никто не считает часов, где даже времена года неотличимы друг от друга...

Я и сам только здесь начинал разбираться, как меня сюда занесло.

Помнится зимний день в Дартмуре, когда обжигающий ветер гнал клубы ледяного тумана. Мороз пробирал до костей, и так хотелось очутиться во влажных тропических лесах. Но, конечно, интерес к обезьянам зародился у меня задолго до этого. Перед поступлением в университет целый год — счастливый, в высшей степени увлекательный и полезный — я работал с Джейн и Гуго ван-Лавиками в заповеднике Гомбе, в Танзании. Я собирался заниматься насекомыми, но кто сумеет устоять перед непосредственностью шимпанзе и их личным обаянием? Там я учился выслеживать животных, наблюдать за поведением диких приматов, собирать, записывать и систематизировать материалы. Вернувшись в Оксфорд, я привез с собой глубоко укоренившийся интерес к человекообразным обезьянам.

Главные трудности в изучении орангутанов — то, что они обезьяны «штучные», немногочисленные и осторожные, а джунгли — их родная среда — для человека предельно негостеприимны.

Я решил, что в одиночку, с минимальным грузом, смогу двигаться легче и бесшумнее и таким образом сумею найти больше животных. Да и они, наверное, не будут очень опасаться одинокого наблюдателя. Мне непременно придется ночевать в лесу, чтобы круглые сутки не терять орангов из виду.

Выбор места работы был невелик: районы обитания орангутана катастрофически сократились из-за хищнических лесоразработок, охоты и браконьерства. К этому времени оранги сохранились лишь на Борнео и Северной Суматре.

Я выбрал север острова Борнео, принадлежащий Малайзии. После оживленной переписки я получил наконец разрешение работать в Сабахе.

И вот я лечу над северным побережьем Борнео. Оторвав глаза от англо-малайского разговорника, раскрытого на коленях, смотрю вниз, на бескрайние зеленые джунгли и бурые реки. Там я буду жить несколько месяцев. Гора Кинабалу возвышалась над холмами и долиной, где отсвечивали на солнце крыши Ранау.

Вместе с лесничим Стэнли де Сильва мы долго созерцали карту заповедника Улу Сегама: шестьсот квадратных миль девственного леса, где пока не бывал ни один зоолог!

Стэнли работал в заповеднике Сепилок. Его забота — возвращение к свободной жизни орангутанов, содержащихся в неволе.

Незаконно отловленных животных конфискуют и поселяют в лесном лагере. Здесь их подкармливают, охраняют, они могут бродить где вздумается. Многие оранги были пойманы и отторгнуты от матерей в раннем младенчестве и никогда не знали леса, не приобрели навыков, без которых в джунглях не проживешь. В Сепилоке стараются заставить их поселиться в лесу, возле взрослых животных. Тех орангов, что не отваживаются покинуть лагерь, егеря сажают «на закорки», относят подальше и оставляют в чаще, чтобы они сами добирались до дому. Путем подражания или на собственном опыте отдельные животные приучаются к некоторой самостоятельности. Есть надежда, что со временем их можно будет выпустить в других районах, пополнить сокращающиеся популяции диких орангов.