Андрей Бочаров - Я и Я (сборник)

• Название: Я и Я (сборник)
• Автор: Андрей Бочаров
• Издательство: Литагент «Фантаверсум»989627d2-1375-11e2-86b3-b737ee03444a
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-905360-02-2

Вы полагаете, что знаете себя как облупленного? Чтобы развеять это заблуждение, нужна самая малость – встретиться с самим собой. Конечно, такая встреча – это фантастика. И именно она собрана под обложкой этого сборника – самая разнообразная и по жанру, и по стилю. Каждый автор смотрит на проблему «Я и Я» по-своему: кто-то с юмором, а кто-то – с опаской.

Откуда берутся двойники? Зачем они приходят? Почему некоторые из них так не похожи на свои оригиналы? Если вас интересуют подобные вопросы, значит, самое время открыть эту книгу…

---

Я ожидал по пробуждении, что сейчас начнется самое интересное. Знакомство с двойником. Первый контакт. Объятия. Обмен впечатлениями. Интересно взглянуть на себя со стороны! Я даже волновался слегка. Однако явилась Катя. Получасом позже – машина, конвой. И меня препроводили к месту дальнейшего отбывания.

– А что мой двойник? – спросил я, прощаясь с Валерой.

– Вы первый его почувствуете. Во всяком случае, по идее – должны.

– Я продолжу о вас хлопотать, – заверила Катя. – Теперь уже вам недолго осталось.

– Ну? Ты его еще не почувствовал? – приставал ко мне Рафик первые два дня. – Он в коме, – тут же комментировал он мои ощущения, а вернее отсутствие их. – Его будут постепенно из этого состояния выводить. Начнут, как только синаптические связи зафиксируются достаточно прочно. Я понимаю, время надо. Но, может, ты уже что-то чувствуешь? Совсем ничего?

На третий день я проснулся с посторонним для себя ощущением – осязательного характера. Какие-то странные впечатления вплетались в картину вчерашнего дня. Одно из них было особенно острым. Словно мне всадили укол.

– Да! – обрадовался Рафик. – Они тебя колют! Аналогом фермента протеинкиназы М-зета! Укрепляет связи между нейронами, – более спокойно добавил он.

Кроме того, была горечь и сухость во рту, но скоро прошла.

– Все правильно. Вначале пробуждаются контактные органы восприятия, – комментировал Рафик.

На следующее утро мне припомнился запах недорогих духов. Как будто в камере, пока я спал, побывала женщина. Недорогая.

– Так! – Рафик торопливо активировал свой телефон. – Нина! Какие у тебя духи? «Сонька», – сказал он мне. – «Золотая ручка». Говорит, что Витя их всем дарит. Вот и ей на днях подарил. Попробуй с ним разговаривать! – велел он моей сиделке.

Скоро я стал обнаруживать в своей памяти голоса, не относящиеся к моему тюремному окружению. Я их идентифицировал, как принадлежащие Валере и Нине.

– Дистантные органы заработали! – ликовал Рафик.

Я даже выдал ему пару фраз, которые обычно произносят у постели больного озабоченные врачи. И одну – более риторического характера. Что-то начет доброты, которая спасет мир. То, что эта фраза действительно имела место и принадлежала навестившему моего двойника заказчику, Рафик тут же установил.

– Считается, что во сне упорядочивается информация, полученная за день, – теоретизировал Рафик. – В твоем случае – от двух источников: от тебя и от параллельного тебе двойника. Происходит, некоторым образом, перезагрузка. Валера считает, что пора нам тебя будить.

* * *

Я, конечно, не сразу понял, где нахожусь. Тем более что меня окутывала такая плотная тьма, что я первым делом запаниковал. Я замычал.

– Успокойтесь, подопытный! – донеслось до меня, как сквозь вату в ушах. – У вас на глазах повязка. Вечером снимем, а пока полежите так.

Я ужаснулся слову «подопытный». Подозреваемым приходилось бывать, потом сразу подследственным и поднадзорным, а теперь и подопытного сделали из меня? Я почему-то решил, что ко всем этим моим состояниям причастна одна и та же система – органы внутренних дел. С органов внутренних дел мысль соскочила на трансплантацию внутренних органов. Я еще более ужаснулся. И еще отчаянней замычал. Этот ужас стимулировал кое-какие процессы в мозгу, и я тут же припомнил все, что произошло в действительности. Рафик сказал: будем будить. Я припомнил вчерашний тюремный день. Я припомнил, что припомнил, как в больнице вчера кто-то утешал меня добротой. Припомнил, что припомнил? Или припомнил то, что непосредственно рядом со мной, у моей больничной койки произошло?

* * *

Я ощутил легкое беспокойство. Как будто кто-то влез в мой мозг. Или призрак рядом возник невидимый. Я даже тайком от Рафика обшарил воздух вокруг себя. Никого, естественно, не обнаружив. Минуту спустя беспокойство прошло, как будто его и не было.

Рафик в своем углу терзал телефон.

– Ну что? Мычит? – спрашивал он в трубку. – Ты мычишь! – радостно сообщал мне. – Ты знаешь, что тебя только что разбудили?

* * *

В течение дня я несколько раз пошевелился, а к вечеру уже умел поднимать и опускать руку. Были сумерки, когда с глаз сняли повязку. То ли это башка кружится, то ли мир кружится вокруг башки, пытался понять я. Мне с трудом удалось остановить вращение.

Темный фон. К нему под прямым углом примыкает другой темный фон. На нем – белый прямоугольник.

– Ну, как самочувствие? – сказало мне что-то не столь темное и прямоугольное, несомненно живое, несомненно умеющее говорить. Я знал, что это за существо и для чего предназначено, я видел его раньше, но как оно называется, не мог вспомнить никак.

Существо взяло меня за руку. Баба, догадался я.

* * *

– У тебя зрительная предметная агнозия, – сказал Рафик. – Будем надеяться, что это пройдет.

– Это не «Сонька», – сказал я.

– Ее Нина зовут.

– Она сменила духи.

* * *

Большей частью я спал. Засыпал внезапно – это походило на обмороки. Просыпался медленно и неохотно. Припоминал обстоятельства моего пребывания здесь. Да и вообще – в мире сем. Валера говорил, что такая работа ума мне крайне необходима. Особенно на первых порах. Он настаивал, чтобы я в мельчайших подробностях вспоминал вчерашний день, проведенный мной на больничной койке. И особенно скрупулезно – вчерашний день, проведенный в тюрьме. Мало-помалу я начинал говорить. Но больше думать. Были поводы.

* * *

– Долго я овощем буду? – спрашивал я Рафика.

– Аутоидентификация налицо, – отвечал он. – Ну, может быть, и не до последней энграммы, но тождество личности можно с уверенностью констатировать. Вы прекрасная ЭПР-пара. С неким подобием нелокального взаимодействия. Овощем? – вспоминал он поставленный мной вопрос. – Так это же от тебя зависит! Надо учиться ходить, выполнять какие-то задачи… В общем, адаптироваться к телу. Осваивать, так сказать, матчасть. Думать ты умеешь уже.

* * *

Скоро я научился ходить и держать ложку. К этому времени относится и мое знакомство с Витей. Как-то он заглянул в палату.

– Если что понадобится – памперсы там или питание, – спроси у Вити. О-ка? Это я так «о’кей» говорю, – пояснил он. – Витя принесет или с кем-нибудь передаст.

– Кто этот Витя?

– Я. Ну, ты пока спи. Здоровый сон не в тягость Камера комфортабельная. Вернее, палата. Тут однажды один диссидент сидел. Вернее, лежал.

«Заказчик», – догадался я. И задумался: зачем я ему?

На следующий день, проснувшись, я обнаружил возле кровати пару гантелей.

– Витя передал, – сказала Нина, находившаяся при мне бессменно. Ввиду таинственности предприятия никто, кроме нее и Валеры, не был в него посвящен.

Витя стал приезжать ежедневно, с удовлетворением обнаруживая положительные перемены во мне.

– Витя о тебе позаботится. Витя поставит на ноги. Витя не подведет, – приговаривал он, а прощаясь, неизменно вскидывал кулак к виску и заявлял:

– Дробота спасет мир!

Я вначале думал, что доброта. Что он от избытка добрых чувств ко мне так говорит. Потом вспомнил: есть у нас в городе фигурант – Дробота. И кажется, Витя. Промышлял, как и все, рэкетом. А сейчас у него кинотеатры.

«Зачем я ему в таком качестве?» – с новой тревогой спрашивал я себя.

И Рафика.

Он отвечал:

– Нелокальное взаимодействие – свойство и следствие запутанного состояния, в котором вы с двойником находитесь. Между вами мгновенная, независимая от расстояния связь! Правда, я полагал, что вы и осознавать это будете в реальном времени. А не по пробуждении, как оказалось. Очевидно, что квантовая корреляция осуществляется на бессознательном уровне и не сразу доходит до вас.

– Я тебя совершенно о другом спросил.

– Да я-то откуда знаю, зачем ему твой двойник?

Действительно, мелочь.

В начале своей затеи он полагал, что мне придется одновременно в двух вариантах воспринимать окружающее. То есть быть единовременно и здесь, и там. К счастью для моего рассудка, ничего подобного не происходило. Мы можем сознательно воспринимать только малый спектр окружающего. Даже если дверей восприятия оказалось вдруг вдвое больше. Даже если у вас четыре полушария вместо двух. И ваше сознание разнесено на многокилометровое расстояние. Конечно, в подсознании в результате квантовой корреляции обе действительности оседали.

Мы существуем в непрерывно-дискретном режиме. Через секунду я становлюсь немного другой. Иногда это даже заметно – наутро. Однако каждое утро к моему «я» добавлялись лишние сутки. И вспоминалось то, чего вроде бы не совершал. Если вы, продрав глаза, припоминаете прожитый день, то я припоминал два. Прожитые в обоих своих качествах.

Например, проснувшись однажды в камере, я отчетливо вспомнил, как вчера самозабвенно душил потного Витю, он душил меня, мы катались по полу его домашнего спортивного зала, пытаясь убить друг друга. Даже сейчас помню, как наутро шея болела, хотя уже нет той шеи, если можно так выразиться, в живых. А когда, помирившись, мы с ним напились, то хмелела только одна из моих голов. И трещала наутро тоже.