Арсений Насонов - «Русская земля» и образование территории древнерусского государства: Историко-географическое исследование

• Название: «Русская земля» и образование территории древнерусского государства: Историко-географическое исследование
• Автор: Арсений Насонов
• Издательство: Издательство Академии наук СССР
• Жанр: История
• Год: 1951

Настоящее исследование посвящено образованию территории древнерусского государства. Задача автора - проследить, как территория государства росла, проследить на конкретном материале образование территории древнерусских «самостоятельных полугосударств» на широком пространстве Восточно-Европейской равнины. Работа является историко-географическим исследованием, выводы ее представляют более общий интерес, подтверждая, что территория древнерусского государства образовалась не с появлением в Киеве Олега и Игоря, а в результате длительного внутреннего процесса, начавшегося задолго до этого события и протекавшего в течение столетий после него.

---

На первых порах Владимир торжествовал. Ярополк, бросив свою мать и «дружину» в Луческе, бежал «в Ляхы». «Лучане» сдались, и Владимир посадил во Владимире-Волынском Давыда, но не надолго. Владимиру пришлось все же договориться с Ярополком, пойти, видимо, на уступки: «приде Ярополкъ из Ляховъ, и створи миръ с Володимеромь, и иде Володимеръ опять Чернигову, Ярополкъ же езде Володимери». Мы не знаем о содержании их переговоров. Но необходимо отметить, что вскоре (в 1088 г.) в Туров приехал княжить из Новгорода князь Святополк[423].

Свидание Владимира с Ярополком состоялось в южном пограничном месте Червенской «области», в Бродах, как видно из «Поучения» Мономаха.

В согласии с приведенными фактами стоят данные о Перемышле XI в. То немногое, что известно о Перемышле XI в., склоняет к мысли, что в Перемышле также существовала местная правящая среда, местная знать, заинтересованная в том, чтобы получить своего князя, в сохранении целостности своей территории, заинтересованная в том, чтобы Перемышль не попал в положение киевской волости. Те самые Ростиславичи, которые пытались изгнать из г. Владимира Ярополка, но были побеждены Владимиром Мономахом и сами изгнаны из г. Владимира, нашли поддержку в Перемышле. Мало того: их положение там оказалось настолько прочным, что они удержались в Перемышле, несмотря на то, что из Перемышля была предпринята диверсия против Ярополка (Ярополка убили; тело его отвезли в Киев) и к Перемышлю пришлось «ходить» самому Всеволоду из Киева[424]. По решению Любецкого съезда, один из Ростиславичей (Володарь) был утвержден в Перемышле, а другой (Василько) в Теребовле[425].

В последней четверти XI в., таким образом, один из Ростиславичей сел в Теребовле, считавшемся теперь «властью Василька». Чтобы понять, почему Василько сел не в Звенигороде, не в каком-либо другом городе, а именно в Теребовле, надо допустить, что во второй половине XI в. Теребовль с точки зрения получения дани и иных доходов стал удобным отправным местом, что его местоположение в этом отношении было выгодным. Теребовль лежал на Серете, впадающем в Днестр. И позже Теребовль служил воротами в Галичский край (6652, 6661 гг.). Думаю, что население Поднестровья оправдывало выбор Василька. Имеем основания утверждать, что пути по Днестру были Васильку хорошо знакомы. Есть сведения о связях Василька Теребовльского с югом, с «полем», о связях его с половцами, с которыми он ходил, например, в «Ляхи»[426]. Подтверждается наше утверждение также словами самого Василька о ого планах на Дунае; он признавался, что хотел «переяти Болгары Дунаискыѣ и посадити я у собе», иными словами, увеличить число своих «смердов», плательщиков, путем переселения обитателей Подунавия[427]. Ясно, что пути по Днестру и от Днестра ему были знакомы. Наконец, наше объяснение, почему Теребовль стал стольным городом, подтверждается тем, что сын Василька Иван оказывается в 40-х годах XII в. княжащим на Днестре в Галиче, первые сведения о котором относятся к 30–40-м годам XII в.[428].

Мы отнюдь не хотим сказать, что только деятельностью Василька население Поднестровья было объединено под властью одного центра. Первые же известия о Галиче и галичанах говорят о роли «галичан» и Галича в политической «областной» жизни. Они играют первенствующую роль в военных событиях 1144 и 1153 гг.; они пытаются распорядиться галицким столом при жизни галицкого князя Володимерки и зовут к себе Ивана Ростиславича Берладника. Самый Теребовль «галичане» называют «своим городом» (6652 г.).

Возвышение Галича относится к первой половине XII в. Раньше, во второй половине XI в., мы не слышим о нем ничего. В это время его значение как территориального центра, вероятно, только определялось. В это же время в Теребовле на притоке Днестра образуется княжеский стол. Какая-то доля участия в образовании территории будущего полугосударства в Поднестровьо Васильку Теребовльскому, конечно, принадлежала.

Таким образом, с последней четверти XI в. Подиестровье снова появилось в поле зрения Киевщины. Дело в том, что еще в начале X в. киевский князь, как мы упоминали, предпринимал далекий поход, чтобы уничтожить военную твердыню уличей — г. Пересечен. В то время как часть уличей, жившая по соседству с древлянами, к югу от них, соглашалась давать дань киевскому князю, другая часть, опиравшаяся на Пересечен, не соглашалась на дань: «и но вдадящется единъ градъ именемъ Пересеченъ»[429]. Местоположение его определяется со времен Надеждина селением Пересечиной, лежащим «по правую сторону почтового тракта из г. Оргѣева в г. Кишиневъ», как говорится в «Списке населенных мест Бессарабской области по сведениям 1859 г.» (№ 638), ныне — Крыулянского района Молдавской ССР. Это большое селение имело в середине прошлого века 1070 душ мужского пола и 1009 душ женского. По древнейшему тексту, сохранившемуся в Новгородской 1-й летописи, Пересечен осаждали «три лѣта» и едва взяли («и едва взя»). Наступление на южнорусскую степь печенегов в первой половине X в. лишало Киев возможности поддерживать связь с Поднестровьем, и в XI в., когда составлялся Древнейший киевский свод, едва ли знали даже, где этот полулегендарный Пересечен находится. В наших летописях он в более поздних известиях никогда не упоминается, и отмеченный в списке «Киевских градов» Пересечен ничего общего не имел (только, может быть, по происхождению своих обитателей) с Пересеченом уличей и лежал где-то в районе Киева. Выше, в главе II, мы говорили, что уличи ушли от Днепра не позднее IX в.; и в XI в., когда составлялся Древнейший киевский свод, они, конечно, жили по Днестру. Но составитель Древнейшего киевского свода пишет, что уличи перешли («переидоша») от Днепра «межи Богъ и Днѣстръ» и там сидели («сѣдоша тамо»)[430]. Видимо, его не интересовало, кто жил по Днестру; но его интересовали места, граничившие с запада с «русскими» волостями. Обстоятельства изменились к началу XII в. Автора «Повести временных лот» Поднестровье без сомнения интересовало. Описывая «предал» Афета, он не забыл сказать о Днестре и Угорских горах (т. е. Карпатах), а местопребывание уличей и тиверцев он определил так: «сѣдяху по Днѣстру, присѣдяху к Дунаеви»[431].

Итак, во второй половине XI — первой половине XII в. образовалась «областная» территория, по верхней части течения Днестра. На юго-восток, по Днестру, она простиралась до Ушицы (ныне — Старая Ушица)[432]. Здесь галицкий князь держал «засаду». На «смердов», живших в городе, местных жителей-тяглецов, князь, конечно, не мог положиться[433]. Их он должен был «блюсти» как платежеспособную силу и держать в узде. В юго-западном направлении галицкая территория захватывала верховья Прута, где известия XIII в. называют Коломыю, доходы с которой шли «на роздавание оружьникомъ»[434]. Повидимому, этот район был галицким и в XII в., когда упоминается Удеч. Оттуда возили соль[435]. В 1165 г. груз с солью, направлявшийся из Удеча в Галич, потонул в разливе Днестра. В междуречье Прута и Днестра лежал, по данным XII в., Кучельмин, впоследствии — Кучурмик[436]. Здесь уже начиналось «поле»[437].

Сама территория получила название «Галицкой земли». Напомним, что в начале 40-х годов XII в. «волости» Галицкая и Перемышльская объединились в руках галицкого князя[438]. Термин «Галицкая земля» встречаем уже в середине XII в. По известию 1152 г., «земля Галичкая» начиналась у р. Сан[439]. Тогда уже существовал Ярославль за Саном, укрепленный, возможно, судя по его названию, молодым князем Ярославом, сыном Володимерка Галицкого[440]. По известию 1229 г., «Галичкая земля» определяется пространством от р. Боброка «до рѣкы Ушицѣ и Прута». В этом определении верховья Днестра отнесены к «Перемышлеской земле», что подтверждается летописным текстом 1226 г.[441].

Итак, в XII в. «областная» территория подходила уже к «полю», где кочевали степняки.

Мы говорили, что славянское население на нижнем Днестре оказалось в первой половине X в. во власти печенегов и попадало в положение как бы вольницы. От Киевщины оно было отрезано. Власть юго-западных князей начала распространяться в верхней части течения Днестра только во второй половине XI в. Причерноморские города (Аккерман и др.), где некогда хозяйничали «ромеи», лежали в развалинах[442].

Славянское население, обитавшее к северу от берегов нижнего Дуная («присѣдяху къ Дунаеви»), имело соседом сильную Болгарию, простиравшуюся по правую сторону Дуная, а с другой стороны — печенегов, одно из колеи которых в середине X в., по словам Константина Багрянородного, кочевало всего на полдня пути от границ Болгарии. Область рек Прута и Серета (т. е. другого Серета, впадающего в Дунай) была также занята печенегами, откуда они вытеснили угров, т. е. венгров («турок» — по терминологии Константина Багрянородного)[443].

Остатки оседлого населения на нижнем Днестре, нижнем Пруте, на Серете и близ нижнего Дуная едва ли платили кому-либо дань в конце X и в первой половине XI в. Во всяком случае русские князья со времен Святослава, говорившего, что Переяславец на Дунае «есть середа (средина) земли моей», сюда не проникали. В аналогичном приблизительно, или, точнее, сходном, положении оказались во второй половине XI в. также и города, расположенные по берегу нижнего Дуная.