Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1990 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №05 за 1990 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

Так, маршал Г. К. Жуков в своих воспоминаниях и размышлениях о тех чрезвычайных событиях пишет: «После многодневных ожесточенных сражений 23 августа 14-й танковый корпус противника прорвался в район Вертячего и, рассекая сталинградскую оборону на две части, вышел к Волге в районе Латошанка — Рынок».

Вспомним, что 16-я танковая дивизия немцев захватила Рынок во второй половине дня 23 августа. Именно в этот день, несмотря на варварское разрушение города вражеской авиацией, отряды рабочего ополчения и истребителей, танкисты учебного центра, зенитчики остановили танки и автоматчиков этой дивизии. А об этом ни слова.

Далее маршал Жуков пишет: «Утром 24 августа часть сил 14-го танкового корпуса противника перешла в наступление в направлении тракторного завода, но безуспешно. Здесь в ожесточенных боях приняли участие вооруженные рабочие сталинградских заводов».

Эта мысль маршала, хотя и полнее первой, но далека от истины. Так, если с утра 24 августа велись «ожесточенные бои», а рабочие только приняли в них участие, то законен вопрос: кто же вел эти бои? Со стороны противника ясно. Ну а с нашей? Частей и соединений регулярных войск в первые дни прорыва немцев, как известно, в северной части города не было. Первая регулярная воинская часть, то есть 124-я стрелковая бригада, прибыла сюда только 28 августа. Да и 282-й полк, к тому же охранный, 10-й дивизии НКВД в этом районе появился только в тот же день.

Правда же в том, что со второй половины 23 по 28 августа 16-й танковой дивизии немцев противостояли танкисты учебных батальонов, рабочее ополчение, истребительные отряды, морские пехотинцы. Они-то и вели «ожесточенные бои», о которых лишь упоминает маршал Жуков.

Что же говорится о 23 августа в «Истории второй мировой войны 1939—1945»? Читаем: «В районе тракторного завода, где шли в тот день наиболее ожесточенные бои, путь авангардным частям врага преградил 282-й стрелковый полк войск НКВД и истребительный отряд сталинградских рабочих, среди которых было немало участников обороны Царицына». Вот те и на! Здесь путь врагу преградил уже 282-й полк НКВД. А прибыл этот охранный полк в этот район только на пятый день боев... И, конечно, без танков, без артиллерии и вообще без тяжелого оружия. Танкистам учебных танковых батальонов, экипажам из рабочих, частям рабочего ополчения, составлявшим костяк первой обороны, в «Истории...» места не нашлось. Зенитчикам, первыми встретившим вражеские танки,— тоже.

А вот на обелиске, установленном на правом берегу Сухой Мечетки, почти в центре тех событий, начертано: «Здесь 25 августа 1942 года первыми вступили в бой и остановили вражескую танковую колонну бойцы и командиры 21-го отдельного учебного танкового батальона». Это в памяти народной останется навечно.

Как рядовой участник событий тех жарких августовских дней свидетельствую, что это истинная правда. Свидетельствую и то, что люди, будь они в военной форме или цивильной, гражданской одежде, люди, с которыми я шел в бой, обладали величайшими нравственными и духовными силами.

...Осень 43-го года. Полвойны позади. Наша 27-я гвардейская отдельная танковая бригада после глубокого рейда по тылам отходившего врага вышла к Днепру.

Полковник Н. Бриженев собрал офицеров. Они только что отмылись в днепровской воде от пыли и копоти. Стоим на пригорке почти у самой кромки отлогого восточного берега Днепра.

— Ориентирую,— начал комбриг.— На том берегу справа деревня Бородаевка; слева — Доматкань. Сзади — Старый Орлик,— показывает он рукой.— Они наши. Ширина Днепра здесь всего 600—700 метров. А глубина так себе — восемь-десять метров. Части 25-го стрелкового 7-й гвардейской армии первыми вышли к Днепру и захватили небольшой плацдарм. Еле его удерживают. Танковая дивизия СС «Великая Германия» непрерывно атакует.

Начальник штаба полковник Николайчук добавил: «Там ведут бой и наши хлопцы: автоматчики старшего лейтенанта Донца, минометчики батареи капитана Асниса, разведчики майора Пахтусова. Они преодолели Днепр на подручных средствах вместе с пехотой».

Нам нужно было в эту ночь на тот берег, чтобы к рассвету занять оборону и удержать плацдарм во что бы то ни стало. Район Бородаевки комбриг закрепил за вторым танковым батальоном майора А. Коротаева. Первому приказал держать Доматкань.

— Майор Вербицкий! — обратился комбриг к командиру мотострелкового батальона.— По одному взводу выделить Орлову и Коротаеву. Остальные в моем резерве. Батальон доукомплектовать за счет жителей близлежащих деревень.

Спешу в батальон. Времени в обрез. До темноты несколько часов. А дел... Где-то застряла машина с боеприпасами. Часть танков требуют ремонта, а ремроты нет и нет. Что за позиции на том берегу, будут ли готовы окопы для танков? Где-то отстали паромы, катера. Где они, когда прибудут? Надо успеть до темноты с командирами и механиками-водителями изучить маршруты движения к местам погрузки танков. На тот берег рвется мой зам — капитан Конин. Там тоже дел невпроворот.

Время летит быстро. Вот, кажется, и полная готовность. Докладываем в штаб. Неожиданно комбриг переносит час переправы. Что случилось? Почему? Да где-то плутают паромы и катера. Опять задержка. И снова подумалось: где же было начальство, почему же вовремя не подали переправочные средства? Да и почему их мало, почему они старые, развалюхи? Идем от Волги, сколько малых и больших рек позади и сколько еще впереди, а нужных средств все нет. Мол, ладно, людишек много, хватит на все реки. Устелим ими дно, построим из них мосты, загоним их на плацдарм, как в огненную трубу, и — вперед на запад!

А раз добрых переправочных средств нет, то и генеральная установка: форсировать Днепр кто на чем может, а точнее, на так называемых подручных средствах. Что это такое? Да это пустые бочки, бревна и доски, плоты, ворота, двери, крыши, мешки и плащ-палатки, набитые соломой, и в лучшем случае рыбачьи лодки. Спору нет, коль больше не на чем, то солдат и вплавь пойдет. За ним дело не станет. Плацдарм захватит. Но какой ценой? Тяжела расплата, и непростительно много кровушки подхватили и унесли воды Днепра.

Вот и мы. Вышли к реке. Стоим, ждем. Нет паромов, катеров. Т-34 на подручных не потянешь. Время уходит. Дорога каждая минута. Воистину промедление смерти подобно. Ох, сколько бы смертей удалось избежать, сохранить молодых и светлых головушек, если бы... верховная власть думала и о людях.

Официальная историография форсирование рек именно на подручных средствах до сих пор относит к достижению, к доблести нашего военного искусства. Так, в шеститомной истории ВОВ особо подчеркивается, что «широкое и смелое использование подручных переправочных средств предопределило успех форсирования». «Преследуя врага, войска подбирали и везли с собой все, что могло пригодиться для переправы. На повозках и автомашинах, двигавшихся к Днепру, можно было видеть пустые бочки, старые лодки и даже двери от разрушенных домов».

Как видим, полное оправдание просчетов Верховного командования. Ни одного слова в осуждение. Ни одного конструктивного предложения. Двенадцатитомная история второй мировой войны утверждает, что «форсирование Днепра с ходу на подручных средствах после тяжелых наступательных боев является беспримерным в истории войны ратным подвигом».

Да, это был действительно подвиг. Солдат не ждал, когда его надежно обеспечат переправочными средствами. Он брал что под руку попало и под ураганным огнем взламывал гитлеровский «Восточный вал» на Днепре. И взломал.

...Надо побывать у танкистов. Впереди переправа под огнем. И с утра в бой.

Забежал в роту старшего лейтенанта Василия Прокоповича. Настроение экипажей и ротного что надо.

Днепр, хотя и широкий и глубокий, да нам что? Раз — и там. И плацдарм уже захвачен, хотя и небольшой, куценький, простреливается насквозь вдоль и поперек, но там уже наша пехота-матушка. Она без танков, поливает кровью кусочек земли. Надо ей помочь. А что до танков дивизии СС, то вам, братцы-гвардейцы, и они по зубам. Мол, вам, сталинградцам, не впервой их гвоздить. Вспомните-ка, ребята, сколько их в июле на Белгородчине нащелкали. Так что...

Но вот сигнал — начать переправу. Выдвигаемся — и сразу сбой. Застрял первый танк в песчаном грунте. Перекрыл путь. Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. К тому же немцы обнаружили переправу. Начали прицельный обстрел.

Давай искать новые пути. Выручил дед Михайло из Старого Орлика. Подвернулся кстати. Высокий, сухопарый, в буденовке. Бечевой подпоясанный. Суковатая клюка в руках. Интересный такой дедуля. Два сына его где-то воюют. Обложил как мог нашу несмышленость, показал удобное место для причала и надежный подъезд к нему. Два или три дня Михайло помогал бригаде на восточном берегу. Хлестче кадровика вкалывал. Людей во всей округе знал.

Очень нужны были бревна. А дед тут как тут. Будьте любезны, рушьте мою хату, вон ту, что с краю вторая. Конечно, разобрали. Оказалось, дед и не имел своей хаты. Ее давно сожгли немцы. Два года как живет в землянке. А за свою выдал хату своей соседки, как изрек он,— коханой. Кожаная гневалась недолго. Покудахтала так, для блезира, и стихла. Надо, так надо. На радость деда, перебралась к нему в землянку.