Ксения Васильева - Любовник из провинции. Наваждение

• Название: Любовник из провинции. Наваждение
• Автор: Ксения Васильева
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-055500-0

В юности часто кажется, что вот ты и нашла того, единственного и неповторимого. И будущая жизнь видится сплошным праздником и сказкой, главное, чтобы любимый был рядом. И тебя не интересует ни твоя собственная жизнь, ни друзья, ни карьера. Так произошло и с Нэлей. Несмотря на внешний глянец - муж-дипломат, очаровательные дети, дом - полная чаша, она одинока. И, оказывается, что тебе уже не 20, и главным, до навязчивости, становится вопрос - а можно ли хотя бы что-то изменить?

---

Митя отбивался как мог, а потом снова и снова танцевал с каждой, в то время как мужья их засели за канасту. Митя карты терпеть не мог - он ничего не мог понять в карточных играх и потому глубоко презирал тех, кто этому со страстью предавался.

Но и дамы надоели ему, особенно Риточка, которая за это время будто еще похудела и еще больше подергивалась. Но конечно, она выделялась среди жен - даже этой своей нервностью. Оказалось, она окончила педагогический с языком, французским, и здесь ей применения нет, так иногда, очень редко. Говоря с Митей она вперивала в него свои огромные раскосые желтосерые глаза и в них скакало безумие. Мите стало не по себе.

Парням надоела канаста и они предложили всем хорошенько выпить. Выпили, еще выпили и Митя задал вопрос, - каков все же В.В.? Парни пожали как-то неуверенно плечами, а риточкин Анатолий спросил: а ты сам не понял?

Митя откровенно признался, что, - нет. Тогда Анатолий зло бросил: хитрая он бестия. Любит тебя, голубит, а потом как шарахнет.

Это сказано было явно в назидание Мите, который был как раз в периоде "любит" у В.В. Когда же он шарахнет? подумал Митя и у него захолодело в желудке.

Под уже самую последнюю бутылку стали смотреть порнуху. Мужчины ржали, женщины хихикали, никто уже не возбуждался и - в общем-то - не интересовался разными выкидонцами на экране, - так, обычное загранное времяпровождение.

А Риточка неожиданно с воплем умчалась в другую комнату. Туда побежал Анатолий, их долго не было, наконец они вышли.

Риточка была бледная как бумага.

Анатолий сказал: у Ритки месячные тяжело проходят. Мы, ребята, домой пошли. Остальные продолжали пить и Митя изнемог от скуки. Но пил, пел разудалые песни, братался... Наконец, гости, пошатываясь и уверяя Митю в вечной дружбе, ушли. Митя, как всегда, не стал ничего прибирать, а грохнулся, не раздеваясь, на постель и заснул.

Проснулся он, непонятно от чего, - утро?.. Нет, - темно... Дурной сон?..

Звонили в дверь. И видимо не в первый раз.

Митя зажег свет - полтретьего...

Виктор Венедиктович? Вполне возможно... А тут такой бардак! Прибирать не было времени и Митя, протерев опухшую ото сна физиономию, одернув пуловер, пошел открывать.

За дверью стояла Риточка.

Митя, ничего не соображая, хотел спросить: что случилось, но не успел. Она втолкнула его в квартиру с такой силой, что он отлетел в прихожую слаб стал Митя да и выпил немало.

Риточка была в алом кимоно с птицами и глаза у нее уже вообще выскакивали из орбит, а рот дергался беспрестанно. Она вбежала в комнату, плюхнулась в кресло и потребовала выпить. Митя налил ей и себе, как вежливый хозяин, хотя пить ему совершенно не хотелось.

Она выпила и стала рыдать. Плечи ее тряслись, голова тоже, а сквозь пальцы рук, которыми она закрыла лицо, текли, лились слезы.

Митя был в ужасе. Что случилось? Ее обидел Анатолий? Тогда надо ему звонить сейчас же!..

- Рита, Риточка, что с тобой? Это Толька - подлец? Хочешь я с ним поговорю? Напились мы, конечно, как свиньи...

Она оторвала руки от лица и дергающимися губами произнесла: Толька! Но не в том смысле! Он - импо! Он ничего не может!

А я подыхаю без мужика! Я - сексбомба, ты понял?

Мите показалось, что Риточка с ненавистью смотрит на него. Бедная бабенка, но что он-то может сделать? Как помочь ее Толяну? И в принципе невинный Митя сказал: Рита, не волнуйся так, это вылечивается, тем более здесь... Ведь у него есть страховка...

Рита завизжала, Мите даже пришлось прикрыть ей рот ладонью, но она прорвалась: ты, что, думаешь он считает себя больным? Он меня считает больной, ненормальной! А сам... залезет, тык-тык, как кролик, и все! А я мучаюсь всю ночь, как в аду после его тыков! Хоть искусственный х.. покупай в сексшопе! Он считает, что так и должно быть, понимаешь?

Митя был в шоке - кроме своих проблем, - еще эта сексапилка у него на голове в три часа ночи!

- Послушай, Ритуль, - начал он спокойно, поглаживая ее по руке, он хотел, чтобы Рита хотя бы перестала трястись и дергаться, - Послушай меня. Ведь ты, в конце-концов, можешь пойти к сексопатологу, посоветоваться, я не знаю, но говорят, - они сейчас на таком уровне, что делают чудеса (он не верил в то, что говорил, но надо же ему хоть немного поспать, голова разламывается)... - но он не успел закончить свою простенькую мыслишку, как Риточка зашипела: да, тебе хорошо, - что хочешь, то и делаешь! Куда хочешь, - туда и идешь! Зять самого Гринчука! А когда ни за спиной, ни под жопой - ничего, нуль! тогда как? Пойдешь к сексопатологу? Чтобы потом вся колония узнала и Тольку в Союз отправили?! А знаешь, как он за это место бился? Не знаешь! Мать у него уборщица! А он вылез, из грязи, из собственной шкуры вылез, а добился! И я тоже дворовая дворянка - мамаша на складе вкалывает, отец помер! Вот мы какая сладкая парочка! Так что сидеть нам тише воды, ниже травы! Это тебе все можно, счастливчик Митечка!

Митя сидел пришибленный, - так вот как о нем думают! Вот как называют: зять Гринчука. Вот почему сюсюкает с ним В.В.! А этот Толян, которого он считал таким презрительным, холеным и важным, оказался сыном уборщицы, дрожащим щенком из подворотни, который ждет, что его вот-вот выкинут из теплых и сытных хором... И суасшедшая Риточка...

Он обратил глаза на нее. Она трясущейся рукой наливала в бокал виски. Обернулась, почувствовав его взгляд. - Что смотришь?

- Спросила она, - я теперь такая стала, выдра, а была красавица.

Все за мной бегали, а я выбрала Толяна, - она вдруг расхохоталась, он мне показался очень сексуальным и мощным, когда тискал за дверьми. Понимала бы чего, дура! - Глаза ее сузились и

загорелись каким-то темным жгучим светом, - надо выбирать таких как ты, - небольших, вроде бы слабых физически, и с таким лицом...

Митя вдруг понял, что в его ближайшей перспективе борьба, моральная ли, физическая, - с этой оголтелой психопаткой и нимфоманкой. Она явно претендовала на него.

Он был прав.

Риточка распахнула кимоно и он увидел худое до изнеможенности тельце, даже не девочки-подростка, а худыщего мальчонки. Грудей не было - торчали на плоском теле два темных соска и все груди. Живот ввален, ребра можно пересчитать, и тощие ляжки...

Она сидела, распахнувшись, не двигаясь, будто хотела услышать его мнение о себе. Не дождалась от онемевшего Мити ни слова, сама заявила, будто даже с гордостью: видишь, какая? Но сейчас такие женщины в моде. Как Твигги, английская манекенщица, - одиннадцать лет дают, а ей - семнадцать.

Вдруг она перестала болтать и сказала низким, охрипшим голосом: Митя! Я хочу, чтобы ты меня трахнул! Я затем к тебе пришла. Никто не узнает (опять эти же слова! Намедни он слышал их от нежной Беатрикс... Где ты, прелестная Беатрикс, ау! Со мной рядом ведьма с Лысой горы!). - Митя! Не думай ничего, я своему борову снотворного ввалила... Не до самого-самого, но продрыхнет завтра целый день... Митя, возьми меня, ну же!

Риточка сорвала с себя кимоно и стали видны кости ее плечей и длинная увитая жилами шея...

А ведь она молода! Что же с ней происходит? С ужасом думал Митя, а она расстегнула ему зиппер, стянула ниже трусы и добралась до маленького члена, - не хотел он Риточку, ну никак!

Она прошипела: не хочешь? За-ахочешь! У меня - захочешь! - и стала руками терзать его несчастный член. Он не мог двинуться... Бить ее? Толкнуть? Он не мог, не мог он эту дистрофичку ударить или отшвырнуть! Может, сама отстанет? Он сказал ей в ухо: Рита, видишь, я не могу, я устал, я пьян, у меня ничего не получится... Рита! Мне больно наконец!

- А мне не больно? - Закричала она и вдруг бросив его терзать, завалилась на спину и разрыдалась, но не зло и громко, а тихо, с надрывом и безнадежностью.

Митя сразу же перестал на нее злиться и попытался утешить. Он гладил ее по голове, плечам, вздрагивающим от рыданий, и в голове сама собой возникала мысль: ну что я за дерьмук! Неужели я не могу ее трахнуть? Конечно, мадам Беатрикс куда приятнее! А тут несчастье, голое-голимое несчастье... Наше, советское. Патриотизм поддержал Митю. Он с грехом пополам - в прямом и переносном смысле - возбудился, в основном - от жалости к этой

заморенной девочке, и трахнул ее. Что с ней стало! Она была тигрицей и змеей, бешеной кошкой и полузадохнувшейся голубицей...

И странно, - она не отпускала его, а он все мог быть с ней, хотя у нее и подержаться было не за что и целовала она, как кусала. Но такой огонь горел внутри нее, так полыхал наружу, что зажег бы и айсберг.

Отвалились они друг от друга, когда взошло солнце. Риточка тут же уснула, даже не завернувшись клубочком, как любят женщины (Митя судил по Нэле), а раскинувшись на обе кровати. ММитя, приподнявшись на локте, чувствуя, что сейчас сам упадет как воин на поле брани, однако посмотрел на свою неожиданную подругу: лицо ее разгладилось, кожа зарозовела, ничто не дергалось и не кривилось и ему показалось, - даже немного проявились груди... А всего-то надо было... Митя рухнул.