Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1992 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №09 за 1992 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

Событием в жизни города было ежегодное перенесение чудотворной иконы Успения Божьей матери из погоста Колюбаки в город. А до Колюбак было двадцать верст. И все двадцать верст икону несли на руках, и приносили ее в город в субботу, на пятой неделе после Пасхи, значит, в мае — начале июня. Многолюдная процессия, с иконами, хоругвями, с зажженными свечами, пением и прочими атрибутами крестного хода, вначале шла в крепость, в Воскресенский собор, где служили по этому поводу молебен, а затем, в течение недели, икону носили по городу, по домам. Прихожане верили, что икона Успения из Колюбак, если она побывала в доме, защитит его от пожара, болезней и других напастей.

В такие дни всеобщей приподнятости и духовного просветления даже завзятые пьяницы, как, например, известный всей заречной стороне маляр Мишка Коза, и те старались на людях не куражиться.

А в Крещение, 6 января по старому стилю, на Ловати, у Большого моста, каждый год происходило великое водосвятие. На льду реки строилась Иордань, специальная небольшая часовня, и служили торжественный молебен, сопровождавшийся церемонией освящения воды. Народу собиралось обычно тьма-тьмущая, можно сказать, весь город. После молебна всегда находились любители искупаться в проруби — в святой воде. Такой ухарь торопливо скидывал шапку, тулуп, валенки и в чем мать родила, широко перекрестясь, прыгал в прорубь под одобрительные возгласы собравшихся; тут же ему помогали выкарабкаться на лед, он быстро закутывался в тулуп, напяливал валенки, махом выпивал стакан водки и бежал домой, отогреваться на печи.

На святках, а это 12 дней между Рождеством и Крещением, да и на масленицу тоже, городская молодежь — ремесленники, приказчики, а то и чиновники, от скуки, не зная куда девать силы, сходилась на кулачные бои с крестьянами Сергиевской слободы. Бои происходили на берегу Ловати, в местности, которая называлась Бутырками, на границе между городом и слободой.

Бой начинался со взаимного подзадоривания и задирания. «Эй вы, слободские,— кричали горожане,— выходите на левую руку! В коленках слабоваты?» А слободские отвечали: «А сколько вас на фунт сушеных?!» Дальше — все забористее. Начинались одиночные выпады, короткие схватки, а затем бой разгорался. Каждый бился со своим противником один на один. Нападать вдвоем или втроем на одного было злостным нарушением правил. Дрались ожесточенно и всерьез, но не до озверения: упавшего или сбитого с ног уже не били. Таков был неписаный закон: «Лежачего не бьют». Запрещалось также зажимать в кулаке камень и применять свинчатку, специальную боевую рукавицу с вшитыми в нее полосками свинца. Были запрещены также удары ногой ниже пояса. Но все-таки это развлечение порой кончалось плачевно, и в 60-х годах прошлого века городская полиция прикрыла его.

А в Прощеное воскресенье, последнее перед Великим постом, на льду Ловати от Большого моста до кладок у Горной улицы, это примерно с версту, устраивались рысистые бега. В них участвовали обычные рабочие и выездные лошади, украшенные по этому случаю яркими лентами и искусственными цветами и запряженные в легкие сани на железных полозьях. Возницы ехали в санях стоя, подзадоривали своих рысаков залихватскими криками, подхлестывали лошадей и азартно крутили вожжами над головой. А горожане и съехавшиеся на базар крестьяне окрестных деревень, стоявшие вдоль гоночной дистанции, дружно кричали, размахивая руками: «Гони! Вася, не выдай! Пахомыч, давай, давай!»

На базары, а они бывали по средам, пятницам и воскресеньям, ходили и для развлечения, потолкаться в народе.

Вся большая Торговая площадь, от ограды Троицкой церкви и до торговых рядов, бывала заполнена возами — с овощами (а осенью так и с яблоками, грушами и ягодами), с глиняной посудой, с бочками, кадками и ушатами, с дровами, бревнами и досками, с валенками, шапками, овчинными шубами и полушубками, с сеном и соломой, с зерном, крупами и мукой, с мясом и рыбой, с молоком, сметаной, творогом и домашним сыром с тмином, с живыми курами, утками, гусями и поросятами.

Над площадью висел многоголосый шум; кричали продавцы, в голос торговались покупатели. Пронзительно визжали поросята, кудахтали куры, ржали лошади, и ребятишки оглушительно свистели в глиняные свистульки, которые продавались здесь же по копейке за штуку.

Между возами, выбирая место, чтобы ненароком не наступить на кучку навоза, толкались покупатели, осматривая и ощупывая товар, расспрашивая, из какой волости картошка и что почем. Продавцы божились, что дрова, к примеру, у них самые лучшие, «горные», а если это был мед, то уж обязательно липовый.

Особо обильные базары бывали во время ярмарок. Рождественская ярмарка начиналась 24 декабря, Благовещенская — в первое воскресение Великого поста, Георгиевская — 23 апреля, Ильинская в Ильин день — 20 июля и самая крупная ярмарка, Сергиевская, длилась с 25 сентября по 9 октября.

На осеннюю ярмарку в город приезжал цирк с клоунами, фокусниками, жонглерами, потертыми и тоскующими дрессированными зперями. Его шатер из брезента и неструганых досок ставился на берегу реки, у моста. Главным номером циркового представления была, конечно, французская борьба. Тогда это был самый популярный вид спорта. Имена знаменитых борцов — Поддубного, Бесова, Заи-кина знали все так же хорошо, как мы сейчас знаем имена звезд хоккея.

Рядом с цирком, тут же на площади, под звуки шарманки, увешанная цветными фонариками и сверкающей мишурой, крутилась карусель. Тот, кому удавалось, сидя верхом на деревянном коне и вихрем несясь по кругу, снять с крючка на столбе деревянную грушу, получал в качестве приза право бесплатно прокатиться на карусели еще раз.

А ближе к мосту ставились качели, и франтовато одетые молодые люди в сапогах, начищенных до солнечного сияния, раскачивали качели до небес под радостный визг своих барышень.

Торговая площадь и соседняя с ней Вознесенская были застроены дощатыми ларьками, или, как их называли, балаганами, где бойко и шумно торговали яркими сластями и всякой другой привлекательной ярмарочной ерундой. Так вот и развлекались в те времена в провинции.

В городе не было никаких культурных организаций, но было зато 28 питейных домов, 4 ренсковых, то есть винных, погреба, 2 харчевни, 2 штофные лавки и 16 постоялых дворов, где всегда можно было выпить. А город-то был маленький, в нем проживало всего семь-восемь тысяч человек.

Каждый житель уезда выпивал тогда в год в среднем 0,4 ведра водки, а это 5,3 литра. Существовали даже такие частушки:

А скопски наши ребята

Они водочки не пьют,

Как увидят сороковку —

Пробку с горлом оторвут!

Но сейчас, к сожалению, в наше с вами время, пьют куда больше, чем пивали когда-то «скопские» ребята. Среднестатистический бывший советский гражданин выпивает ныне в год почти в четыре раза больше, чем в начале века...

Вроде бы и театры есть, и нет такого угла, где бы не было кино, и в каждой семье есть радиоприемник, телевизор, магнитофон, и все поголовно читают газеты и журналы, а пьют по-черному. Почему? Ну почему же?

Забыто, на мой взгляд, само понятие греха. Нашей культуре не хватает самого важного звена — нравственности. Стерлась граница между добром и злом. Человек забыт. И пьет от неустройства души, от неверия. Душа его, изначально добрая и хорошая, устала в нашем мире нищеты, лжи, всеобщего озлобления и равнодушия. Вот она мечется и тоскует...

Но вернемся в прошлое. В 1868 году в городе, на частной квартире, группа учителей открыла первую в городе общественную библиотеку. Библиотека жила на самом что ни на есть свирепом хозрасчете. Библиотекари работали бесплатно, но для покрытия расходов на аренду помещения, освещение и отопление и для пополнения библиотечного фонда пришлось ввести абонементную плату, и довольно высокую, — шесть рублей в год.

В 1883 году в местном реальном училище были созданы два ученических оркестра: духовой и струнный. Инструменты для оркестров подарил почетный попечитель училища, вице-губернатор и крупный великолукский помещик Николай Семенович Брянчанинов. Эти оркестры выступали на торжественных актах в училище и на благотворительных городских вечерах.

А вскоре, в 1885 году, антрепренер Металлов создал первую в городе постоянную театральную труппу. Театрального здания в городе не было, и спектакли давались в здании манежа, в крепости. Манеж — тот же барак, совершенно неприспособленный для театра; его местный гарнизон использовал для своих целей.

Дальше — больше, и в 1888 году, в поисках куда бы повыгоднее пристроить свой капитал, местный предприниматель А.Г.Спиридонов построил на окраине города театральное здание. Театр был деревянный, и за простоту архитектурных форм велико-лучане прозвали его Кубиком. Отапливался Кубик печами, освещался керосиновыми лампами, и Спиридонов сдавал его в аренду и зимой, и летом. Обычно его арендовал городской любительский музыкально-драматический кружок, но давали там спектакли и заезжие труппы.