Владимир Длугач - Маэстро Воробышек

• Название: Маэстро Воробышек
• Автор: Владимир Длугач
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Детская проза
• Год: 1960

---

— Нельзя! — твердо сказал Леонид Васильевич. — Не по-товарищески Николай поступил, и неважно, конечно, до конца бы он дошел или какая-то причина ему помешала… — Он помолчал, что-то обдумывая. — Но здесь, товарищи, есть еще одна сторона. Вот он стоит перед нами… Легко ему, думаете, сейчас смотреть всем нам в глаза? Поставьте себя на его место. Вот ты, Олег, выйди-ка перед народом с повинной.

— Мне не в чем виниться, — проворчал Олег.

— Сегодня нет, завтра — может быть… А ведь Николай мог ничего нам не рассказывать. И никто обо всем этом у нас не знал, никто бы его не спросил. А он нашел мужество и вышел перед товарищами. Мне кажется, принять Булавина обратно в нашу семью мы можем. Другое дело, что с ним надо будет еще потолковать в комсомольской организации, это так… А впрочем, решайте, ребята, сами.

Виктор не спускал с Николая глаз и волновался, пожалуй, еще больше, чем он. И когда сейчас он попросил слова, голос его заметно дрожал:

— Вот вы, Леонид Васильевич, предложили принять Николая в нашу семью. Я не оговорился — именно в нашу семью. Мне трудно было войти в нее, но теперь чувствую себя… Да что о себе говорить! Но я, товарищи, виноват не меньше Кольки. Я ведь все знал, что с ним произошло, и молчал. И покрывал его. Вместо того, чтобы заставить его сознаться во всем или самому рассказать… Поступил я… Ну, как нельзя поступать спортсмену.

Олег встал со своего места, подошел к Виктору и начал ощупывать его сзади, словно что-то искал на спине. Потом всплеснул руками.

— Братцы, да ведь у нашего воробышка уже расправились крылышки!

Сказал это он с таким искренним удивлением и радостью, что все невольно рассмеялись. И даже Николай, взглянув на своего растерявшегося от похвалы друга, впервые за последние несколько страшных для него дней тоже улыбнулся.

И В МОРОЗ БЫВАЕТ ТЕПЛО

Дружба между деревенскими и городскими школьниками не прекратилась и после того, как закрылся лагерь. Колхозные ребята стали бывать у московских школьников, а москвичи ездили с ответными визитами в колхоз. Сегодня был последний день зимних каникул. С утра сильно похолодало, и Александр Иванович начал сомневаться в том, что гости приедут. Но Федя, Анюта и Женя твердо заявили, что не может быть, что и не в такой мороз они уже приезжали.

На станцию решили отправить, помимо грузовика, сани-розвальни и еще небольшие санки для «стариков» — Александры Николаевны, Елены Петровны и Игоря Александровича, преподавателя музыкальной школы, взявшего шефство над бережковскими школьниками. На грузовике поехал Григорий Павлович, розвальнями правил Федя, а на санках, учитывая особую ответственность задания, восседал сам директор школы Павел Пантелеевич.

До прихода поезда оставалось минут десять, и все трое, оставив грузовик и привязав лошадей к столбам на пристанционной площади, пошли в здание погреться.

— А вдруг в самом деле не приедут? — высказал предположение Павел Пантелеевич, стряхивая с валенок снег. — Это же москвичи, они могут испугаться.

— Приедут, — стоял на своем Федя. — Это не просто москвичи, это — спортсмены.

— Особенно Игорь Александрович, — рассмеялся Григорий Павлович. — Он все просит меня — легче на поворотах, легче на поворотах.

Когда Федя, а за ним остальные вышли на платформу, поезд уже останавливался. Через минуту из вагона вышел Леонид Васильевич, Николай и другие ребята, с которыми так крепко подружились в это лето бережковцы.

— Молодцы, что приехали, — сказал Федя, подходя к ним.

— Договорились ведь! — Леонид Васильевич осмотрелся. — Ого, как бело все у вас!

Из вагона уже выходили взрослые. Женщины были закутаны в теплые платки, а Игорь Александрович заранее поднял меховой воротник пальто.

— Для вас мы приготовили шубы, — обратился к ним Павел Пантелеевич. — У колхозных сторожей взяли.

— Боже мой! — испугалась Елена Петровна. — Это же какие-то чудовищные размеры…

— Ничего, ничего, — рассмеялся Павел Пантелеевич, — зато не замерзнете.

Все вышли на площадь.

— Сани! — воскликнула Нонна. — Я хочу в сани!

— А механический транспорт вам не нравится? — сделал обиженное лицо Григорий Павлович.

— Нет, нравится, только на санях я никогда еще не ездила.

Усаживались шумно, со смехом. Долго упаковывали в шубы Александру Николаевну, Елену Петровну и Игоря Александровича. Потом спорили, кому ехать в розвальнях, кому в автомашине. В конце концов мальчишки, потерпев поражение, полезли в кузов грузовика, где предусмотрительно было постлано сено и лежали холщовые мешки, которыми, как объяснил Григорий Павлович, можно будет укрыться от ветра. Виктора усадили в кабину. Когда машина тронулась, сани и розвальни были уже далеко.

Отъехав порядком от станции, Григорий Павлович спросил:

— Помнишь, как везли тебя из больницы? Теплее тогда было?

— Да, значительно теплее, — улыбнулся Виктор.

Как же ему не помнить той поездки? Ведь с нее, собственно, все и началось. И его похождения, и Николая. Интересно, встречается ли он сейчас с Тангенс? Нет, конечно, нет. Какая-то лихорадка была тогда у него и прошла. А может еще и не прошла?

— Вот они, наши, — показал Григорий Павлович на дорогу.

Далеко впереди, в стороне от наезженного автомобильными колесами шоссе, виднелись сани. И эти сани, и этот белый снежный покров преобразили все вокруг, и Виктору казалось, что он попал в какие-то совсем незнакомые места. И так было с ним каждый раз, когда приезжал он сюда, и осенью и в начале зимы — все неузнаваемо менялось.

— Что-то с ним случилось, — заволновался Григорий Павлович. — Или нас ждут.

Через несколько минут машина была уже рядом с санями.

— Что тут у вас? — высунувшись из кабины, спросил Григорий Павлович.

Но, видимо, ничего страшного не произошло, потому что все по-прежнему были веселы, оживлены. Только Павел Пантелеевич с нахмуренным видом возился возле лошади.

— Попали в сугроб и чуть не опрокинулись, — доложил Игорь Александрович. — Но нам не страшно и свалиться, такая броня на нас.

— Это я виноват, — садясь на козлы, признался Павел Пантелеевич, — не заметил этой рытвины… Теперь буду осторожнее.

— Не надо осторожности! Это все очень интересно, такие сильные переживания! — воскликнула Елена Петровна, высовывая из воротника огромной шубы красненький носик.

Павел Пантелеевич грозно взмахнул кнутом.

— Но! Поехали!

И лошади рванули вперед. За ними двинулись розвальни.

Федя правил лошадьми стоя. Это у него выходило очень шикарно, — так сказала ему Нонна. И теперь он решил всегда ездить только так. Потом Нонна попросила у него вожжи. Лошади, видимо, отнеслись к новому вознице с недоверием, потому что, как ни кричала девушка свое: «Но, но!», они сразу же сбавили бег и поплелись ленивой рысцой. Потом вожжи перехватила Лена. Она сначала упрашивала лошадей, потом начала кричать на них, но лошади не прибавили шагу. Наконец снова взял вожжи Федя. И словно для того, чтобы окончательно укрепить авторитет своего хозяина в глазах этих городских девчонок, лошади дружно понеслись, отбрасывая копытами прямо в лица ребят комья снега.

— Что значит мастер! — восторженно крикнула Нонна. Ей нравилась эта быстрая езда, этот морозный ясный день, солнце. — Мороз и солнце, день чудесный… — громко продекламировала она.

— Э-эй! — входя в раж, как-то по-особенному цокнул Федя на лошадей, и розвальни помчались, обгоняя ехавших впереди взрослых. Потом, на повороте, их занесло, они очутились чуть ли не впереди лошадей, и те разом остановились. Несколько девочек выпало в снег.

— А какой снег мягкий, — восхищенно проговорила Лена поднимаясь.

— И белый вдобавок, — рассмеялась Нонна.

Вскоре показались деревянные строения, сани и розвальни проехали главной улицей и остановились у клуба.

Заслышав бубенцы, из здания сейчас же выскочили ребята, бросились к саням, поднялась веселая суета, шум.

Александра Николаевна в первый раз приехала в Бережки. Сегодня здесь устраивался «зимний день дружбы», и она решила побывать на нем. Хотела она еще повидать девочку-«пастушку», с которой Виктор пас коров и о которой много рассказывал. Она вылезла из саней, какие-то услужливые девочки помогли ей и двум ее спутникам добраться до входа в клуб, ввели в фойе и усадили возле большой круглой железной печи, раскаленной докрасна. Ей хотелось самой найти среди девочек Анюту, она даже задумала про себя — если правильно угадает, значит, девочка в самом деле хорошая и стоит дружбы ее сына.

— Вы сюда садитесь, поближе к огню, — сказала одна из девушек Александре Николаевне, размешивая кочергой пылающие в печи дрова.

Александра Николаевна взглянула на нее — круглое лицо, румяные щеки. Нет, не она. Или вот эта, худая, очень подвижная девушка! Тоже нет… Она продолжала оглядываться вокруг — никого, кто бы по описанию Виктора походил на Анюту, здесь не было.