Журнал «Вокруг Света» - Вокруг Света 1996 №03

• Название: Вокруг Света 1996 №03
• Автор: Журнал «Вокруг Света»
• Жанр: Периодические издания

---

По ледопаду — на Килиманджаро

Мы ехали из Найроби в сторону танзанийской границы. Мыльная саванна с красной землей да редкими деревьями — вот и все, что можно было увидеть из окна машины. И никаких гор. А над самой головой, прямо в зените, сияло раскаленное африканское солнце. Но спустя некоторое время, когда машина уже катила по земле Танзании, на горизонте появились облака — мы почувствовали, что за ними таится — мою большое и неподвижное. Затем облака рассеялись, и перед нами во всем великолепии предстала Килиманджаро — стоящая особняком, прикрытая ослепительной белой шапкой гора-вулкан, воспетая многими поэтами и писателями века.

Массив Килиманджаро долгое время оставался не исследованным европейцами. Лишь в 1848 году немецкий миссионер Иоганн Ребманн впервые описал в своем дневнике ну загадочную гору: «Мы расположились в центре местности, где много диких животных — носорогов, буйволов и слонов, — и уснули, хранимые Богом. На следующее утро горы стали видны лучше, чем прежде. А около десяти часов я увидел вершину, окутанную белым ослепительным облаком. Мой проводник сказал просто: «Береди», что значит «холод». Но мне было совершенно ясно, что речь идет о снеге». Так почти полтора века назад писал исследователь, пораженный грандиозным зрелищем. Сегодня, когда каждый дюйм Земли рассмотрен из космоса, снегами Килиманджаро никого не удивишь. И все же немного на нашей планете найдется мест, где по утрам можно видеть иней на кактусах или, пробираясь среди тропических растений, попасть под снегопад.

Путь к вершине занимает несколько дней. Поднимаясь к ней, мы минуем несколько разных, совершенно не похожих друг на друга климатических поясов. Начинаем восхождение в раскаленной саванне, затем пересекаем зону дождевого тропического леса и альпийских лугов, а на высоте 4000 метров попадаем в зону вечных туманов. Их рваная пелена медленно ползет по склону, то открывая перед нами живописнейшие ландшафты, то ограничивая видимость до трех метров и лишая нас возможности дальнейшего продвижения. Еще выше располагаются безжизненные пепельные поля, усыпанные вулканическими «бомбами» — камнями, в свое время выброшенными из вулкана. Здесь, на высоте 4700 метров, расположен последний базовый лагерь Кибо-хат, получивший свое название от местности, на которой его построили несколько лет назад. Отсюда ранним утром мы начинаем штурм вершины.

Килиманджаро — коварная гора. Кажется, вот она, вершина — ан нет, впереди долгий, изнурительный подъем. Идти надо медленно, чтобы не сбить дыхание. Вскоре начинает болеть голова, мерзнут пальцы. А солнце палит так, что за пятнадцать минут на коже могут появиться серьезные ожоги. Хочется присесть у первого удобного камня. Утешает лишь то, что рядом поднимаются такие же люди, альпинисты из Франции, Америки, Италии. На тропе оживленно. В разгар туристского сезона сюда приезжает до 2000 человек в месяц. Вообще, склоны вулкана пологие, подняться может любой здоровый человек. Но это только с одной стороны горы. С другой — Килиманджаро обрывается вниз километровой стеной. Наверху крутые ледопады. Здесь почти нет туристских троп и очень мало мест для ночевок. Изредка можно встретить какого-нибудь англичанина или увидеть нескольких японцев, совершающих обход вулкана. Но проходят они, как правило, намного ниже нашего базового лагеря, центра экспедиций «РИСК», для которого Килиманджаро стала третьей в списке высочайших вершин континентов. Позади у нас — Эльбрус и Мак-Кинли. Впереди — все остальные.

Команде предстоит преодолеть километр сложнейшего пути, взбираясь по отвесным скалам, снегу и натечному льду. Задача усложняется тем, что подробных описаний этого района попросту не существует. Известно лишь, что по северной стене поднимался знаменитый австрийский альпинист Рейнхольд Меснер. Его-то маршрут мы и избрали для восхождения. Ключевым местом здесь является второй скальный пояс. Меснер прошел его по огромной тридцатиметровой сосульке, свисающей с верхних ледовых полей. Натечный лед (то есть наплывающий с вершины, подобно воску с горящей свечи) никогда не вызывал радости у альпинистов, а тут еще сосулька — труба из замерзшей воды, едва касающаяся стены. Оценив обстановку, руководитель экспедиции Александр Абрамов начинает подъем. Организует точку страховки, поднимается на несколько метров. Еще одна точка страховки, еще метр высоты. Подъем идет медленно. Сосулька внутри пустая, поэтому совсем нет уверенности, что лед выдержит. И вот случилось то, чего и следовало ожидать. На ледяной столб, до этого находившийся в тени, упали лучи тропического солнца, и сосулька потекла. Двигаться по ней стало опасно, в любой момент могло случиться непоправимое. Мы решили поискать другой путь подъема. В конце концов он был найден, но светлого времени уже не оставалось, поэтому пришлось остановиться на ночлег и лишь на следующее утро продолжить восхождение.

22 февраля в 15 часов мы торжественно водрузили российский флаг на вершину. 5895 метров! Это была победа. Насладившись ею, мы вернулись в базовый лагерь. Больше всего радовались, конечно, носильщики масаи, непривыкшие к снегу (по ледяной стороне Килиманджаро они поднимались впервые) и торопившиеся в теплую долину, где живет их племя. Да и мы были не прочь растянуться где-нибудь на солнышке или под сенью банановых деревьев...

А. Белоусов Фото Д. Лифанова

Через Гринвич — к садам Гесперид и дальше, за экватор..

Хроника кругосветного плавания. Первая почта

Ровно в 19 часов 35 минут, после того как были произнесены торжественные речи, отслужен молебен «О по водам плыти хотящих», отгремел оркестр, с мостика барка прозвучала громкая и четкая команда капитана Олега Седова: «Палубной команде по местам стоять! Со швартовов сниматься! Баковым — на бак, ютовым — на ют!» Под руководством старшего боцмана Мамикона Акопяна палубные матросы тут же выбрали носовые и кормовые швартовы. И через несколько мгновений «Крузенштерн» в наступающих сумерках отвалил от заполненного толпой провожающих причала на двух буксирах — им предстояло вывести парусник в Балтийское море. Часов в десять вечера, когда справа за кормой растворились в ночи огни Балтийска, барк вышел из залива и двинулся на северо-запад. Так началось кругосветное плавание учебного парусника «Крузенштерн» — последнего из «винджаммеров», или «выжимателей ветра».

На борту барка находятся 214 человек: 60 членов экипажа, 121 курсант высших училищ Комитета Российской Федерации по рыболовству и двух военно-морских училищ, 14 юнг из Молодежной морской лиги, 7 руководителей плавательной практики, группа научных работников, журналисты, художники и священнослужитель отец Матфей.

Что касается плавпрактики, она началась на следующий день — 29 октября. В два часа дня по судну прозвучал раскатистый пятикратный сигнал громкого боя, за ним тотчас последовала команда вахтенного штурмана — четвертого помощника капитана Виктора Шаповайло: «Парусный аврал! Парусный аврал! Пошел все наверх! Перебрасопка рей!» Перебрасопить реи означает изменить их положение относительно направления ветра таким образом, чтобы вслед за тем можно было поставить паруса. Однако в тот, первый, раз паруса не ставили — ветер был слабоват. И все же курсантов и юнг несколько раз прогнали по вантам и реям — для тренировки. Ребята поднимались по вантам, расходились по реям, щелкали карабинами страховочных ремней за заспинный леер, на ощупь ногами отыскивали перты — тонкие стальные тросы, чтобы двигаться по ним на свое рабочее место... Но пришло время третьего аврала, и работа пошла, что называется, по полной программе. И через каких-нибудь сорок минут барк расправил мощные паруса-крылья и, отдавшись на волю попутному норд-осту, пошел со скоростью 7 узлов. Осенняя Балтика встретила парусник поразительным спокойствием легкой зыбью, свежим ветерком, солнечными дождями и двойными радугами.

Но вот позади остались Датские проливы с их пологими берегами, обросшими частоколом ветряков — высоких столбовидных установок, вырабатывающих электроэнергию. А также циклопическая конструкция — гигантский, правда, пока еще не достроенный, мост через Большой Бельт. И уже на пятый день плавания барк, разрезая форштевнем крутую волну, ворвался в штормовое Северное море. «Семь баллов еще не шторм — так себе, волнение», — без тени беспокойства на лице говорили бывалые моряки, прошедшие на «Крузенштерне» десяти-двенадцатибалльные штормы здесь же, в Северном море. А вот курсанты и юнги... Многие тогда из них понастрадались — коварная морская болезнь была беспощадна. Добавьте еще шквальный ветер и дождевые заряды. Однако, что бы там ни было, парусные авралы — уборку, постановку парусов — никто не отменял, как, впрочем, учебный процесс, общесудовые работы и вахты.