Вокруг Света - Вокруг Света 2006 №10

• Название: Вокруг Света 2006 №10
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Путешествия и география

---

Мали и сегодня одна из самых больших по территории стран Африки. На пространстве в миллион с четвертью квадратных километров живут без малого 12 миллионов… кого? Малийцев? И да, и нет. Сегодня помимо потомков малинке страну населяют очень разные народности: бозо, традиционно промышляющие рыбной ловлей, скотоводы фульбе, земледельцы и охотники бамбара, караванщики туареги и еще сонгаи, догоны, сенуфо — всего 25 этнических групп. О догонах в последние годы пишут особенно много — их удивительные астрономические знания до сих пор вызывают массу вопросов.

Козы на крестьянском дворе означают, что мы находимся в мусульманской «зоне» (там, где живут анимисты, меж амбарчиков чаще снуют бурые поросята)

Если нужен фетиш

Считать, что догоны живут только на плато Бандиагара, все равно что думать, будто все москвичи родились в столице. С первым представителем загадочной народности мы знакомимся в день приезда в Бамако: это Сиди, наш гид по городу, улыбчивый симпатяга ростом под два метра. Сиди учился в Лейпциге, говорит по-немецки, по-французски, на языке бамбара и еще на четырех диалектах языка догонов — у его отца были четыре жены из разных деревень. У Сиди красивые руки с длинными пальцами, на которых нельзя не заметить колец: одно — на левой руке, два — на правой.

— Что это за кольца, Сиди?

— Вот это, — он протягивает руку, — от злых духов. А это, — показывает другую, — приносит удачу.

Догоны — анимисты (от латинского «anima», то есть «душа»). Согласно их представлениям, мир вокруг одухотворен, во всем, что нас окружает, живут духи. Они могут гневаться или проявлять милосердие, а также усиливать желания людей и транслировать их в пространство...

— А тебе случалось что-нибудь просить у духов? — Сиди согласно кивает.

— Чего, например? — Пауза. — Извини, об этом не принято говорить.

— А как ты это делаешь, рассказать можно?

— Можно… — Сиди собирается с мыслями. — Прежде всего я ищу фетиш. Приношу жертву и говорю ему, чего хочу.

— Фетиш всегда один и тот же?

— Нет, конечно. — Сиди рад, что может мне хоть что-то растолковать. — Все зависит от того, о чем я хочу попросить. Разные просьбы — и фетиши разные.

Сиди знает, где и у кого искать понадобившийся фетиш — неодушевленный предмет, обладающий магической силой. Знакомых у него много. Мы же в Бамако гости, а потому отправляемся на рынок — присмотреться...

За затейливым фасадом догонского жилища — обычная сельская жизнь

Лавки, лавочки, навесы, сарайчики, лотки. Покупателей почти нет — не сезон. Музыкальные ряды тихи, а инструментов не счесть. Динь-диньдинь — палочки с резиновыми подушечками извлекают несколько легких нежных звуков. Со мной уходит маленький ксилофон — восемь деревянных пластинок, прикрепленных к трем тыквочкам-резонаторам. В пару к нему продавец уговаривает взять небольшой инструмент, похожий на банджо: круглая дека обтянута белой кожей, на светлый фон кисть мастера бросила стайку черных чаек, желтые струны звучат густо и ждут умелой руки… По соседству продают ткани с всевозможными оттенками синего с белым орнаментом: полосы, квадратики, звездочки. А вот — рубашки, шарфы, покрывала: «Ну купите же, я уступлю, мадам…»

И, конечно, маски. Они повсюду. Стилизованные головы неземных существ, вырезанные из дерева, разрисованные и покрытые орнаментом из цветного бисера и мелких раковин. Огромные, предназначенные для ритуальных танцев, и маленькие — маски-талисманы. Наконец, маски-украшения — для жилищ европейцев.

Маска, кто ты?

Маски — не только древнейшее искусство. Они — носители глубоких сакральных смыслов и тайн, заключающих в себе созидательную и разрушительную энергию душ предков.

Театральные маски, трагические и комические, были неотъемлемой частью культуры Древней Греции. Позже, в Европе, они «возродились» в комедии дель арте, где каждый персонаж отождествлялся с определенной маской. В Латинской Америке и Южной Европе маски до сих пор — необходимый атрибут традиционных красочных карнавалов. Они помогают преодолеть условности и позволяют надевшим их вести себя более непринужденно, чем в обыденной жизни.

Иное отношение к маскам отличает восточные культуры (японский театр Но, индийский катхакали, театральные действа острова Бали). Здесь они — воплощения духов и богов. Для них строят храмы, их охраняют специально приставленные жрецы. Возложение маски на себя сопровождается ритуальными действиями и молитвами. Восточные маски, с присущими только им «сверхъестественными возможностями», заметно отличаются от европейских «личин» или слепков.

К чему это мы? Ах, да. Маски появились не в античной Греции и не в Древнем Китае. Первые маски, как и первые люди, появились в Африке.

Чего ждать от неба

Тут же скульптуры из дерева и глины. Вот догон в молитвенной позе. Продавец уточняет: он испрашивает пять лет дождя... Подобные фигурки — самые популярные на рынке. И это неспроста. В Мали есть все — от безводной и безлюдной Сахары на севере до влажных тропиков на юге. На севере в удачный год даже 50 мм осадков — счастье. На юге же за год с неба выливается полтора—два «метра» воды. Сезон дождей длится с июля по октябрь—ноябрь. В сухой сезон (с ноября по июнь) дуют прохладные северо-восточные ветры, вызывающие песчаные бури. Весной, в апреле—мае, в Сахаре властвует раскаленный ветер харматтан.

Оранжевая дорога тянется мимо уходящих к реке улиц без названий. Жизнь протекает прямо на них: двери невысоких строений распахнуты, их обитатели, пристроившись у порога, беседуют, жарят и тут же трапезничают, мастерят, купают в тазу детей... Малышей, гнездящихся за материнскими спинами, не слышно: они либо спят, либо внимательно вглядываются в окружающий их мир. Дети постарше походят на птичьи стайки — стоит притормозить, они уже тут как тут, щебечут-скандируют по-французски «аржан — аржан», «кадо — кадо» — а вдруг и в самом деле перепадет маленькая денежка или полезный пустячок?

Пятна на спине крокодила

…На языке бамбара Бамако означает «крокодилья заводь». Обычно иностранцы и туристы здесь надолго не задерживаются. Экзотика выглядит заманчиво издалека, а вблизи это просто полуторамиллионный город, и если перед вами не стоит задача изучать особенности архитектуры и быта, составлять каталоги памятников, исследовать малийскую музыку или систему образования, то путь ваш лежит дальше — скажем, на север страны. И тогда в памяти, подобно солнечным бликам, останутся большой стадион, построенный еще в пору расцвета дружбы с СССР, католический храм, фонтан, который стерегут три гипсовых крокодила, высотка сельскохозяйственного банка, большая мечеть, кровати из красного дерева, которые продают на перекрестках, как у нас сосновые, мотоциклисты, резко срывающиеся на зеленый свет, редкие казино и многочисленные рынки, где вас ждут не только сувениры.

Тот рынок, где продают скотину, слышишь и чуешь издали. В Бамако таких семь — поголовье в Мали немаленькое: 7 миллионов овец, 20 миллионов коров. В прежние времена скотом торговали фульбе, ныне монополия утрачена — дело доходное. Вам козу? Пятнадцать тысяч франков, меньше 25 евро… За породистого быка просят полмиллиона в местной валюте, а за верблюдом придется и вовсе ехать в Мопти . На рынки деревенские жители приезжают группами, под деревом мастерят навес, живут — когда пару недель, когда несколько месяцев. «Вахтовым методом» дежурят жены, приезжают, уезжают, возвращаются снова... Иноземцу с фотокамерой здесь можно бродить часами — вряд ли кто станет уговаривать его купить скотину, не за тем он приехал, ясно. Но в людных местах, на торговой площади или на заправке, готовьтесь выдержать напор продавца с отчаянием в глазах, который до несусветного минимума сбросит вам цену на одеяло из козьей шерсти, потому что на ничтожный заработок он хотя бы сегодня накормит семью. И вдохните поглубже, когда джип, перемещаясь на котором вы за сутки хотите увидеть максимум возможного, притормозит у светофора: слепцов с женщинами-поводырями здесь не меньше, чем перекрестков. Мелочи вашей на пару дней хватит, но от невозможности помочь иначе станет не по себе куда раньше.

Мали, как это ни покажется странным, страна дорогая. Когда россиянка Екатерина Гришко, живущая в Бамако 10 лет и преподающая языки и социологию в частных университетах, в день нашего отъезда назначит мне встречу в столичном кафе «Релакс», то, озираясь в прохладном помещении в поисках нужной мне незнакомки, я увижу дюжину европейских лиц — и только одну местную пару. «Ты бываешь здесь, Сиди?» — спрошу я нашего гида-полиглота. — Он помотает головой: «Я не могу столько платить за кофе».